«1865 год
— Отправился с Государем Императором в село Ильинское Московской губернии 6 сентября.
— Вернулся — 10 сентября».
Дорога в Ильинское, построенная год назад, еще не успела прорезаться колеями экипажей.
Это было первое лето, часть которого императорская семья решила провести в новом имении. Мария Александровна приехала сюда раньше супруга и сына Александра, которого задержали лагерные сборы.
Имение Ильинское под Москвой, на берегу Москвы-реки, в трех верстах от Архангельского, Александр II приобрел лишь в минувшем году у князей Голицыных. И тогда же сразу приказал основательно перестроить.
Архитекторы справились с поставленной задачей в срок.
Прекрасно отстроенная усадьба была передана «в дар и управление Государыне Императрице Марии Александровне».
По приезде в Ильинское Александр узнал от управляющего, что ему предстоит остановиться в доме, именуемом «Не чуй горе». На вопрос, что бы это значило, управляющий показал документ, составленный императрицей по организации проживания семьи и гостей. И добавил, что государыня Мария Александровна принимала самое деятельное личное участие в благоустройстве Ильинского. Бумага гласила:
«Дома в усадьбе Ильинское распределить так:
1. Дворец — для Их величеств, великих князей Сергея и Павла Александровичей, великой княжны Марии Александровны, фрейлины А. Ф. Тютчевой, г-жи Сабининой, англичанки г-жи Струтон, флигель-адъютанта Д. С. Арсеньева, некоторых из комнатной прислуги.
2. «Не чуй горе» — на случай приезда наследника цесаревича или великих князей.
3. «Приют для приятелей» — для фрейлины баронессы Фредерикс 2-й, камер-фрау Тизенгаузен и камер-юнгфер при Ея величестве.
4. «Пойми меня» — для обер-гофмаршала графа А. П. Шувалова, графа А. В. Адлерберга 2-го, дежурного флигель-адъютанта и лейб-медика Гартман. В этом же доме должны были поместиться секретари и канцелярии этих особ.
5. «Миловид» — для шефа жандармов генерал-адъютанта князя Василия Андреевича Долгорукова, графа Ламберт, лейб-медика Карель, чиновников и фельдъегерей.
6. Военно-походная канцелярия — для генерала Кириллина, полковника Салтыкова и чиновников».
В первую прогулку по дорожкам имения Александр отправился вместе с матерью, которая была искренне рада его приезду.
Она рассказала и об истории этого имения. Название Ильинское государево село Лужское получило от старинной здешней церкви во имя Ильи Пророка, первоначально деревянной, а затем отстроенной в камне в 1735 году архитектором А. П. Евлашевым, учеником знаменитого Растрелли.
Поведала о том, что изначально село принадлежало боярскому роду Стрешневых, тех самых, которые были в прямом родстве с династией Романовых: женой первого Романова — царя Михаила Федоровича и матерью Алексея Михайловича, отца Петра I, была Евдокия Лукьяновна Стрешнева. Затем имение перешло к графу Александру Ивановичу Остерману-Толстому.
Это он, Александр Иванович, в память о героях Бородинского сражения решил высадить здесь сорок пять тысяч шестьсот деревьев. При интервале между соседними липами около полутора метров аллея должна была протянуться на семнадцать верст. Узнав о столь патриотическом начинании соседа по усадьбе, графу стал помогать князь Николай Борисович Юсупов, высаживая деревья навстречу ему от своего Архангельского. Так появились вековые липы по обе стороны дороги.
Поразило цесаревича и то, что здесь жил и творил известный писатель Иван Иванович Лажечников, который был одно время адъютантом у графа Александра Ивановича Остермана-Толстого. Исторические романы Лажечникова, как и романы Загоскина, разбудили в Александре первое движение любви к Отечеству и национальную гордость.
Интересно, что через четыре года цесаревичу Александру выпадет возможность поздравить Ивана Ивановича с пятидесятилетием литературной деятельности. В особом рескрипте он напишет:
«Мне приятно заявить, что «Последний Новик», «Ледяной дом» и «Басурман», вместе с романами Загоскина, были в первые годы молодости любимым моим чтением и возбуждали во мне ощущения, о которых и теперь с удовольствием вспоминаю. Я всегда был того мнения, что писатель, оживляющий историю своего народа поэтическим представлением ее событий и деятелей в духе любви к родному краю, способствует к оживлению народного самосознания и оказывает немаловажную услугу не только литературе, но и целому обществу».
В Ильинском гостили замечательный русский поэт Николай Михайлович Языков и его друг Петр Васильевич Киреевский. Они собирали в Ильинском и окрестных деревнях народные песни. А в реализации их идеи — издать сборник песен — им помогли Василий Андреевич Жуковский и Александр Сергеевич Пушкин.
В Ильинском жил и работал писатель Сергей Тимофеевич Аксаков.
Уже возвращаясь к главному зданию усадьбы — «Дворцу», мать сказала, что хочет здесь, в Ильинском, справить панихиду по Николаю в день его рождения — 8 сентября.
Желание императрицы было исполнено: панихиду отслужили в старинном храме Ильи Пророка. За обедом говорили мало, а если и говорили, то вспоминали покойного Николая.
Разговоры о Николае неожиданно вернули имя Дагмары, которая была неотрывно связана в памяти с его любимым братом. И, как теперь становилось понятно, — и с ним тоже.
Вечером, за столом в доме со странным названием «Не чуй горе», он записал в дневнике:
«Плакал, как ребенок, так сделалось грустно снова, так пусто без моего друга, которого я любил всех более на земле и которого никто на свете мне заменить не может, не только теперь, но и в будущем. С ним я разделял и радость, и веселье, ничего от него не скрывал, и уверен, что и он от меня ничего не скрывал. Такого брата и друга никто из братьев мне заменить не может, а если и заменит его кто, отчасти, то это — Мать или будущая моя жена, если это будет милая Dagmar!»
Но Дагмара, казалось, жила в другом и очень далеком мире, а «М. Э.» была рядом. Он часто вспоминал о ней в Ильинском. И, наконец, вновь увидел ее, когда вернулся в Петербург.
Учеба и не только
Император Александр II стремился к тому, чтобы дать цесаревичу дополнительное образование. И по истории, и по экономике, и по праву, и по военному делу. Для этого были запланированы лекции лучших преподавателей.
Князь Владимир Петрович Мещерский охотно вызвался помочь наследнику в его трудах и заботах, связанных с дополнительным образованием.
И помог. Владимир Петрович знакомил наследника с лекциями профессора Федора Густавовича Тернера по политической экономии, работами Константина Петровича Победоносцева по государственному праву, трудами и лекциями Сергея Михайловича Соловьева по русской истории. Знакомил по своим конспектам. Упоминания о их совместной подготовке постоянно встречаются на страницах дневника цесаревича.
Сергей Михайлович Соловьев, приезжая из Москвы, не просто читал лекции по русской истории, а нередко подолгу беседовал со своим царственным учеником. Профессор рассматривал историю как закономерный, последовательный и прогрессивный процесс. Сергей Михайлович считал: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию».
