Порой на четверги в Аничков дворец приезжал сам император Александр II. Послушав выступление, он, как правило, просил повторить понравившуюся ему пьесу.
О деятельности оркестра и музыкальных интересах семьи цесаревича говорят его дневниковые записи:
«1872. 5 декабря. Четверг. В 8 ч. отправился в Адмиралтейство в залу музея, где собирается наше музыкальное общество, и играли до 11 ч. Было нас 28 человек…»; «1873. 27 марта. Обедали дома вдвоем, а вечером у Минни играли в 16 рук на фортепьянах, а я отправился в 8 ч. в наше музыкальное собрание в Адмиралтейство…»; «1875. 28 января. Четверг. Обедали дома, а вечером в ½ 10 была у нас музыка, наш хор любителей»; «1876. 30 марта. Четверг (вечером). В ½ 11 приехали ко мне: Алекс, Олсуфьев и Шрадер, и мы играли квартеты на новых инструментах особой конструкции, которые я выписал из Кенигсгреца от тамошнего мастера Червеный, чех. Играли до ½ 1, а потом пошли закусили и легли спать в ½ 2».
«1879. 20 января. Понедельник. В ½ 9 мы отправились в Михайловский дв. на концерт нашего хора любителей и певчих гр. Шереметева в пользу семейств убитых и раненых Л. Гвард. Егерского полка. Концерт удался отлично, и, кажется, сбор будет хороший…»; «1879. 14 марта. Пятница. В ¼ 10 отправились с Минни в Зимний дв. Т[етя] Ольга с Николаем тоже. В ½ 10 собрался в Белой зале весь наш хор любителей; мы нарочно приготовили программу для Мамá и исполнили, кажется, недурно, и все слушатели остались довольны…»; «1880. 5 февраля. Четверг. В И 10 был у нас наш музыкальный вечер, наши хоры, собрались 49 человек»; «1880. 27 февраля. Пятница. В ½ 10 был у нас музыкальный вечер и приглашенных было много. Папá мы встретили с гимном, и потом было «Ура!». Играли особенно удачно и стройно…»
Несколько раз в оркестре музицировал великий князь Николай Николаевич Старший. Он играл на маленьком турецком барабане. Этот барабан привез Александр Берс из Софии.
Александр Александрович исполнял в кружке партию самого низкого баса на очень большом медном инструменте — геликоне. В этом было что-то символичное, ведь геликон был изобретен в России для военных духовых оркестров. Популярность геликона была связана с удобством его использования при игре стоя или на ходу. Если для длительной игры на тубе необходимо использовать ремни для компенсации веса, геликон за счет своей конструкции и расположения при игре (инструмент вешается на левое плечо через голову) лучше распределяет свой вес. В конных духовых оркестрах это удобство приобретало еще большее значение, ведь исполнитель мог играть на геликоне, освободив одну руку (или даже обе руки) для управления лошадью.
Цесаревичу пришлось заказать инструмент особенно больших размеров, потому что геликон обычных размеров ему было трудно разместить на своем плече.
Однажды, во время традиционного ужина в Аничковом дворце, после концерта, цесаревич передал оркестрантам желание его матери, императрицы Марии Александровны, послушать их игру в Зимнем дворце. Концерт проходил в гостиной императрицы. Репертуар подобрали с особой тщательностью. Выступление оркестра императрице понравилось, хотя, по мнению самих исполнителей, в том числе и цесаревича, из-за обилия мягкой мебели в гостиной звучание не было столь эффектным, как в пустом зале Адмиралтейства.
С наступлением весны и переездом семьи наследника в Царское Село репетиции проходили там.
«Дни, проводимые в Царском Селе, — вспоминал Берс, — были всегда полны самых приятных и разнообразных впечатлений. Припоминаю необыкновенно веселую поездку нашего кружка вместе с наследником цесаревичем на казенном пароходе в Петергоф. В продолжение всего пути от Петербурга до Петергофа игрались на палубе знакомые пьесы. В Петергофе нас уже ожидали придворные линейки, которые и доставили нас во дворец.
Мы музицировали там на воздухе, а под конец наш кружок построился в несколько шеренг и продефилировал вместе с цесаревичем в ногу перед цесаревной, играя на ходу марш».
Как правило, оркестранты приезжали в Царское Село к часу дня. В ожидании завтрака они собирались в большом зале дворца, где хранились игрушки детей цесаревича. И, как дети, вместе с цесаревичем забавлялись с игрушками.
После завтрака начиналась репетиция. Она продолжалась до пяти часов вечера. Затем оркестранты прогуливались пешком по парку. После ужина отправлялись в императорских экипажах в Павловск.
К восьми часам приезжали в Павловск на концерт. Александр Берс писал: «Сначала публика недоумевала и никак не могла понять, зачем возят в царских экипажах такой пестрый букет из самых разнообразных форм, между которыми были и прапорщики, и генералы, и цилиндры. Для нас выбегали караулы, офицеры становились во фрунт, штатские снимали шляпы; все предполагали, что между нами непременно должен находиться кто-нибудь из царской фамилии. Мы всегда сажали на самое видное место генерала Половцова; он брал на себя труд откланиваться за всех направо и налево.
Во дворце оркестр собирался в 9 ½ часов вечера, и музыка звучала до самого ужина. Только на рассвете специальный поезд с одним прицепленным вагоном отвозил оркестрантов в Петербург. Сидя в вагоне, они вынимали свои инструменты и играли марши наизусть».
За все время существования духового оркестра только дважды прерывались его репетиции. Первый раз из-за серьезной болезни Александра Александровича тифом и второй на полтора года в период Русско-турецкой войны в 1877 году.
В знак памяти об оркестре цесаревич утвердил для ношения жетон с инициалами и царской короной над ними.
С течением времени кружок разросся, в его составе было уже более полусотни исполнителей. В 1881 году «Хор наследника цесаревича Александра Александровича» превратился в «Общество любителей духовой музыки».
А затем, по личной инициативе Александра Александровича, вскоре после его воцарения, был учрежден единственный в своем роде придворный оркестр. Став императором, Александр Александрович уже не мог принимать участие в музыкальных занятиях и выступлениях оркестра, однако продолжал внимательно следить за деятельностью музыкального кружка и всячески помогал музыкантам в их концертной деятельности.
В 1882 году Александр III утвердил «Положение о придворном музыкальном хоре», который явился продолжателем дела «музыкального кружка», созданного им в 1872 году. «…Никогда еще в истории музыкальных казенных театров не было лучшего момента, как 1882 год, — писал публицист И. В. Липаев в газете «Оркестровые музыканты». — Волею императора Александра III впервые был положен штат исключительно для одних оркестров. Определено было назначить вознаграждение по каждому пюпитру, по каждому отдельному оркестровому инструменту. По сравнению с прежними оклады 1882 года повышены были более чем вдвое, само же количество оркестровых артистов увеличено до 150 человек…»
Александр Александрович, как и Мария Федоровна, очень любил хоровое пение и с большим удовольствием посещал выступления студенческих хоров. Так, 15 мая 1886 года супруги побывали в Московском университете на выступлении студенческого хора под управлением Макса Карловича Эрмансдерфера. По окончании выступления государь подошел к сцене, похвалил и поблагодарил Эрмансдерфера и студентов, а также пожелал им быть такими же успешными в науках, как и в музыке. В актовом зале присутствовало свыше шестисот студентов.
