Душой музея был датский историк и археолог профессор Иене Якоб Асмуссен Ворсо. Цесаревич познакомился с ним еще во время первых приездов в Данию. Они вместе не раз вели продолжительные беседы. Именно Ворсо ввел в оборот понятие «эпоха викингов», разделил каменный век на палеолит и неолит.
«Я помню, — писал граф Сергей Дмитриевич Шереметев, — с какою любовью показывал Ворсо Rosenborg и объяснял его значение. Перед вами в каждом зале проходят века и наглядно представляются величественные картины исторического прошлого страны…
Плодом посещения Розенборга явилось желание учредить нечто подобное у нас… понятно, что центром этим избрана была Москва и что вопрос этот цесаревич принял горячо к сердцу. Но время, когда возник этот вопрос, было крайне неблагоприятное… На мысль цесаревича посмотрели как на затею. С одной стороны, равнодушие и непонимание истинного значения дела, с другой — желание воспользоваться случаем для личных целей и отсутствие всякого руководства передало это дело в руки случайные. Отсутствие средств явилось главным препятствием».
Цесаревичу пришлось приложить немало усилий, чтобы организовать подобный музей у себя на родине. Помогли настойчивость и случай.
В 1872 году в Москве открылась Политехническая выставка, приуроченная к празднованию двухсотлетия со дня рождения Петра I. На выставке был организован Севастопольский отдел с историческими памятниками обороны Севастополя в Крымскую войну 1853–1856 годов. Этот отдел экспозиции вызвал огромный интерес у посетителей.
Инициатором организации отдела был цесаревич Александр Александрович. В обращении, опубликованном во всех газетах «От имени Его Императорского высочества наследника цесаревича Александра Александровича ко знающим что-либо о севастопольской защите», содержалась просьба ко всем, кто владел «достоверными знаниями о севастопольской защите, прислать на его имя все то, что он знает, помнит и может написать о защите Севастополя».
Обращение цесаревича заканчивалось словами: «Веденные во время осады дневники, записки, воспоминания и письма о севастопольской обороне, простой рассказ мельчайшего эпизода ее, или подвига, или того, что кто-либо помнит как очевидец, без стеснения формами и формальностями, вот что нужно. Одно лишь условие должно быть свято соблюдено — это истина. Написанное каждый пусть отправит по следующему адресу: Его Императорскому Высочеству, Наследнику Цесаревичу, в собственные руки. В С.-Петербург. От Севастопольца…»
Во время Политехнической выставки ее устроители обратились к Александру II с предложением создать на основе материалов выставки Музей отечественной истории. Император согласился и предложил Александру Александровичу, который уже не раз высказывался о необходимости такого музея, стать его покровителем — почетным председателем Музея отечественной истории. Этот музей и стал прообразом Исторического музея.
В документе об учреждении Исторического музея говорилось: «Этот храм, воздвигнутый во славу вековой жизни русского народа, должен собрать воедино со всех концов земли Русской заветные святыни народа, памятники и документы всего Русского государства, изобразить в образах и картинах имена великих подвижников и деятелей и знаменательнейшие события; живым словом раскрыть перед народом славные страницы его истории. И события великого прошлого, деяние предков наших предстанут как бы воочию перед тысячами людей, разнесутся молвою по всему обширному Отечеству нашему, перейдут к детям и внукам нашим».
Несмотря на все усилия, дело создания Исторического музея продвигалось очень медленно. По свидетельству С. Д. Шереметева, многие «относились к делу пренебрежительно. С самого начала дело переходило из одних случайных рук в другие, пока не примкнул к нему граф А. С. Уваров».
Музей создавался в условиях противоборства разных точек зрения на историю России.
Организационный комитет после получения в феврале 1872 года высочайшего разрешения на учреждение в Москве Музея имени Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича Александра Александровича, был преобразован в управление музея. В январе 1873 года были приняты «Общие основания музея». Определилась цель — «служить наглядной историей», для чего «будут собираться все памятники знаменательных событий истории Русского государства».
В 1874 году была сформирована ученая комиссия во главе с графом Алексеем Семеновичем Уваровым для разработки организационных и научных вопросов, выявления памятников и отбора экспонатов. В комиссию вошли: один из основателей отечественной школы источниковедения Константин Николаевич Бестужев-Рюмин, археолог и специалист по истории города Москвы Иван Егорович Забелин, известный критик норманнской теории Дмитрий Иванович Иловайский, историки Василий Осипович Ключевский, Сергей Михайлович Соловьев и др. Тогда же был создан строительный комитет и объявлен конкурс на лучший проект музейного здания.
В августе 1874 года был утвержден первый музейный устав, составленный А. С. Уваровым. Музей был определен как общественное учреждение с широкими научными и просветительными целями.
Цесаревич Александр Александрович писал своему брату великому князю Сергею Александровичу: «Жду теперь твоего письма о Московском историческом музее. Очень досадно, что дела так запутались, и надо непременно помочь этому делу и привести все в порядок, в чем я надеюсь очень на тебя, что ты мне поможешь в этом». Но только личное участие самого цесаревича, его настойчивость, посещения и вклады позволили избежать застоя.
Вскоре появился проект здания музея. Архитектор Владимир Осипович Шервуд и инженер Анатолий Александрович Семенов предложили построить высокое краснокирпичное здание в русском стиле. Упорство Александра Александровича давало свои плоды. Работы по возведению здания на Красной площади начались в 1875 году.
Достоевский
Из «Полного послужного списка наследника цесаревича Александра Александровича»:
«9 декабря 1872 г. — С Высочайшего соизволения посвящен Имени Его Императорского Высочества вновь устроенный комитетом Волковской Александровской богадельни третий отдел оной на 70 человек для призрения престарелых и неимущих женщин.
3 января 1873 г. — С Высочайшего разрешения принял звание почетного президента Имени Своего музея в Москве».
11 февраля 1873 года к Александру Александровичу пришел Константин Петрович Победоносцев. Он передал цесаревичу письмо, отправленное ему накануне писателем Федором Михайловичем Достоевским, и новый роман «Бесы».
Достоевский писал:
«Дозвольте мне иметь честь и счастие представить вниманию Вашему труд мой (роман «Бесы». — А. М.). Это — почти исторический этюд, которым я желал объяснить возможность в нашем странном обществе таких чудовищных явлений, как нечаевское преступление. Взгляд мой состоит в том, что эти явления не случайность, не единичны, а потому и в романе моем нет ни списанных событий, ни списанных лиц. Эти явления — прямое последствие вековой оторванности всего просвещения русского от родных и самобытных начал русской жизни. Даже самые талантливые представители нашего псевдоевропейского развития давным-давно уже пришли к убеждению о совершенной преступности для нас, русских, мечтать о своей самобытности.
