Прощание с армейским братством прошло строго и трогательно одновременно.
За ужином накануне отъезда цесаревича много говорили и много молчали. И поговорить, и помолчать было о чем. Дни и ночи, из которых складывались недели и месяцы жизни на фронте, потери близких и сослуживцев не прошли бесследно.
1 февраля Александр Александрович вместе с братом Владимиром Александровичем отбыл в Петербург.
Подводя итоги Русско-турецкой войны, военный историк, генерал-лейтенант Андрей Медардович Зайончковский в третьем томе «Истории русской армии» написал в том числе и о роли Александра Александровича:
«Наследник цесаревич Александр Александрович был на этой войне в роли начальника маловидного, но чрезвычайно ответственного Рущукского отряда. Этому отряду приходилось прикрывать единственную переправу через Дунай, обеспечивать Плевненский отряд и тыл отряда Радецкого, действуя все время против значительно превосходящих сил противника, и притом наиболее соорганизованных и опирающихся на сильные крепости.
Сначала, действуя оборонительно, Рущукский отряд остановил все наступательные порывы турок. Начальник отряда, всегда спокойный и сосредоточенный, являлся обыкновенно в наиболее важные места; его появление, его вид уже внушали войскам уверенность в успехе дела; они дрались как львы. Он поставил в своем отряде на должную высоту разведку кавалерии; выяснив какое-нибудь серьезное изменение в положении противника, наследник цесаревич немедленно принимал быстрейшие меры для противодействия противнику, с особым искусством производя сосредоточение войск к угрожаемым пунктам; весь отряд всегда верил в силу и целесообразность предпринимаемых им мер. Редкий начальник пользовался таким авторитетом, как цесаревич в своем отряде, и редкому начальнику верили так слепо его войска, как наследнику. Всегда спокойный, уравновешенный, упорный, он эти качества перелил и своим подчиненным, и тяжелая работа делалась в Рущукском отряде без горячки, суетливости, но спокойно и уверенно.
Когда обстановка для отряда сложилась более благоприятно, он перешел в решительное наступление и в сентябрьских боях нанес врагу сильное поражение. Победа цесаревича выручила русскую армию, поставленную в тяжелое положение под Плевной и на Шипке. Новое поражение турок в ноябре навсегда отбило у них желание предпринимать какие-либо серьезные активные действия. На Ломе стало спокойно.
Мощный русский витязь крепко стоял на страже и надежно обеспечил с этой стороны свободу русских действий — своими мощными ударами он безжалостно разрушил все розовые мечты турок о победе».
О том, что 19 февраля в городке Сан-Стефано, недалеко от Константинополя, между Россией и потерпевшей поражение Османской империей подписан договор, цесаревич узнал уже в Петербурге. Согласно договору Турция признавала независимость Черногории, Сербии, Румынии, а Болгария, Босния и Герцеговина получили широкую автономию. В Азиатской Турции к русским переходили Карс, Ардаган, Батум, Баязет. Также предусматривались проведение реформ в Западной Армении и выплата Турцией контрибуции.
А. М. Зайончковский писал: «В 16 часов 15 минут 19 февраля, в знаменательный день восшествия на престол Александра II и дарованного им освобождения крестьян, был подписан мир, освобождавший миллионы наших братьев православных славян от турецко-магометанского ига. В тот же день состоялся парад войск, и великий князь телеграфировал государю: «Счастие имею поздравить Ваше величество с заключением мира. Господь сподобил Вас окончить великое, Вами предпринятое святое дело: в день освобождения крестьян Вы освободили христиан из-под ига мусульманского». Государь ответил: «Благодарю Бога за заключение мира. Спасибо от души тебе и всем нашим молодцам за достигнутый славный результат. Лишь бы европейская конференция не испортила то, чего мы достигли нашей кровью». О, как был прав государь в отношении того, что сделал с нашими блестящими результатами кровавой войны Берлинский конгресс!»
Берлинский трактат, подписанный Россией и европейскими державами летом 1878 года, стал фактически полным провалом российской дипломатии. Усилиями европейской дипломатии почти все военные победы России были сведены на нет.
Под давлением Англии Россия приняла обязательства вывести свои войска с территории Западной Армении, тем самым уничтожив единственную реальную гарантию выполнения султаном обещаний. Взамен Англия получила от Турции остров Кипр.
События Берлинского конгресса, где Россия оказалась в полной изоляции, а шесть великих держав и Турция набрасывались на нее как хищники на жертву, Александр Александрович воспринимал близко к сердцу. По мнению некоторых историков, уже тогда он выработал для себя формулу, которая затем станет самой расхожей истиной, связанной с его именем: «У России только два союзника — ее армия и флот. Все остальные предадут ее при первой же возможности».
Именно на войне у цесаревича возникла убежденность в необходимости для России мирного государственного развития. «Я рад, что был на войне, — говорил позже Александр III, — и видел сам все ужасы, неизбежно связанные с войной, и после этого я думаю, что всякий человек с сердцем не может желать войны, а всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принимать все меры для того, чтобы избегать ужасы войны, конечно, если его (правителя) не вынудят к войне его противники, тогда грех, проклятие и все последствия этой войны пусть падут на головы тех, кто эту войну вызвал».
Дома
Санкт-Петербург встретил цесаревича февральской метелью и, как всегда, заполненным многолюдьем Невским проспектом. Карета подъехала по Невскому проспекту к Аничкову мосту, и на противоположном берегу Фонтанки словно вырос Аничков дворец. В нем светились домашним теплом и уютом окна.
Возвращение Александра Александровича стало в семье настоящим праздником. Он вновь мог обнять любимую Минни и родных сынишек — Николая и Георгия; взять на руки малышку Ксению, которая за эти долгие месяцы, казалось, забыла отца и с удивлением смотрела на улыбавшегося большого бородатого дядьку.
Жизнь в милом Аничковом дворце быстро вошла в привычный ритм. Возобновились домашние концерты, любимые цесаревичем вечера в кругу домашних, вновь случались выезды в театры. Но была одна сторона жизни, которая огорчала и Александра Александровича, и Марию Федоровну. Это была ставшая широко известной история взаимоотношений императора, отца цесаревича, и Екатерины Михайловны Долгоруковой.
Из-за этой истории в Зимнем дворце были нововведения. И они коробили душу.
Император отвел княжне Екатерине Долгоруковой на третьем этаже дворца три большие комнаты, точно соответствовавшие его личным покоям во втором этаже. Помещения на втором и третьем этажах были соединены винтовой лестницей. По сути, Александр II завел вторую семью. Всем было известно, что княжна не раз сопровождала императора в Крым, в Ливадию, останавливаясь на частной даче. Отношения царя с княжной перестали быть секретом, весь двор лишь соблюдал нормы приличия.
Императрица занимала покои на втором этаже, смежные с комнатами мужа. Конечно же, она вскоре узнала о странном и оскорбительном соседстве на третьем этаже.
