Историки расходятся во мнении по поводу этого соглашения. Одни воздают за него должное Конраду Монферратскому, считая, что, получив деньги, он, как и многие другие его братья по вере, отнюдь не собирался выполнять договоренности. Однако другие отмечают, что такой пакт, по сути дела, развязывал Салах ад-Дину руки в Палестине, предоставляя ему возможность заняться уничтожением последних оплотов христиан внутри Иерусалимского королевства и на побережье Сирии.
И, думается, правы именно последние, так как герой этой книги сполна воспользовался предоставленным ему шансом.
* * *
Отойдя от Тира, Салах ад-Дин несколько месяцев провел в Акко. Он отослал аль-Адиля в Египет, аз-Захир вернулся в Алеппо, и, таким образом, султан оставался в Акко с очень небольшой частью своей армии. Узнав об этом, рыцари-госпитальеры все чаще стали совершать вылазки против мусульман из своих крепостей и замков. В начале весны в ходе одной из таких атак гарнизон крепости Бельвуар (Каукаб) перехватил большой обоз с продовольствием и оружием, посланный Салах ад-Дину из недавно завоеванного мусульманами замка тамплиеров Ла-Фев.
Пленных госпитальеры брать отказались, все сопровождавшие обоз люди были убиты. В ответ 2 марта 1188 года султан со всеми имевшимися у него силами стал лагерем у Бельвуара. Однако находившийся высоко в горах, среди каменных выступов, ущелий и оврагов, Бельвуар казался неприступным. Вдобавок очень скоро армия Салах ад-Дина начала нести потери: засевшие за стенами крепости и на окрестных склонах 200 арбалетчиков разили его воинов одного за другим. Поняв, что у него недостаточно сил, чтобы овладеть столь мощной крепостью с сильным гарнизоном и большими запасами воды и провианта, султан решил отступить и в начале мая 1188 года впервые почти за полтора года отлучки вернулся в Дамаск.
Но долго отдыхать здесь ему не пришлось: 10 мая поступило сообщение, что франки двинулись на Гебал, расположенный всего в 30 километрах от Бейрута. Допустить его падения Салах ад-Дин не мог, а потому немедленно выступил в поход, одновременно снова разослав к эмирам гонцов с призывом явиться к нему для продолжения джихада.
Узнав о выступлении Салах ад-Дина, направлявшийся в Гебал отряд крестоносцев повернул назад, но Салах ад-Дин как раз назад поворачивать не собирался. Да это было и невозможно: к нему уже шли армии Мосула и Алеппо под предводительством аль-Муззафара и аз-Захира, и с ними надо было что-то делать. Попытка крестоносцев взять Гебал была истолкована им как намерение завладеть всей прибрежной Сирией и создать здесь большой территориально единый анклав для последующих завоеваний, и потому следовало выбить франков из всех городов этого района, где они еще оставались.
30 мая 1188 года был осажден Крак-де-Шевалье (Хисн-аль-Акрад) — мощная крепость госпитальеров, возвышавшаяся над единственной дорогой из Антиохии к Бейруту и Средиземному морю, а аз-Захиру и аль-Музаффару отдал приказ соединить свои армии и занять позиции в районе Антиохии.
С Краком-де-Шевалье в итоге вышло то же, что с Бельвуаром: султан решил не тратить сил и времени на штурм этой крепости и в итоге снял с нее осаду. Согласно преданию, во время одной из вылазок, предпринятой осажденными госпитальерами, воинам Салах ад-Дина удалось захватить в плен кастеляна Крака-де-Шевалье. Подведя его к воротам, Салах ад-Дин потребовал, чтобы тот приказал своим людям сдаться. Кастелян прокричал на арабском языке требуемые от него слова, но затем тут же добавил на французском, чтобы защитники держались до последнего человека. По другой версии, такую выходку позволил себе Рено Сидонский во время осады Бофора.
Пока Салах ад-Дин стоял под непокорным Краком-де-Шевалье, его армия рыскала по окрестностям, грабя местных крестьян и запасаясь провизией. Сказать, что Салах ад-Дин не знал об этих грабежах, уже точно никак нельзя, так как Баха ад-Дин приводит приказ, отданный им эмирам: «Мы собираемся войти в прибрежные районы; там мало продовольствия, и поскольку противник будет встречать нас на своей территории, мы со всех сторон будем окружены врагами. Поэтому вам придется запастись провизией, которой хватило бы на один месяц» (Ч. 2. Гл. 40. С. 142).
Наконец в начале июля огромная армия Салах ад-Дина двинулась в поход, и первым важным стратегическим пунктом на ее пути стал Тартус (Антарадус, Антартус), который и сегодня является вторым по значению портом Сирии после Латакии (Лаодикии). Во времена Салах ад-Дина он, возможно, играл меньшую роль, но все равно был богатым портовым городом, окруженным крепостной стеной, за которой возвышались два замка.
По сравнению с Краком-де-Шевалье штурм Тартуса не представлял особого труда, а после двух недавних поражений Салах ад-Дину нужна была победа, чтобы его армия и он сам снова обрели веру в себя. А потому, оглядев стены Тартуса, Салах ад-Дин воскликнул: «Если на то будет воля Аллаха, этой ночью мы будем ужинать в Тартусе!»
Так все и получилось. Не прошло и пары часов, как город был взят в кольцо, и Салах ад-Дин отдал приказ о начале штурма. Даже баллисты не понадобились: мусульманские воины ворвались в город по приставным лестницам и вскоре уже орудовали на его улицах, грабя имущество горожан и захватывая в плен всех, кто не успел укрыться в двух городских замках.
Вечером Салах ад-Дин принимал поздравления с победой в своем шатре, затем начался праздничный пир, который еще продолжался, когда Салах ад-Дин отдал приказ Музаффар ад-Дину установить баллисты и начать подкоп под первый из замков. К утру эта цитадель пала; все, кто в ней находился, были взяты в плен, после чего Салах ад-Дин повелел сровнять замок с землей.
Затем настала очередь второго, куда более надежно укрепленного замка, окруженного водяным рвом. В нем засела основная часть гарнизона Тартуса — рыцари, пехотинцы и арбалетчики, причинявшие немалый урон штурмующим. На взятие этого замка, судя по всему, ушло несколько дней, так что Салах ад-Дин вынужден был задержаться в Тартусе до 11 июля, после чего двинулся на Джаблу (Джеблу) — последний относительно крупный форпост на пути к Латакии.
Кампания у Джаблы длилась всего несколько дней — население в городе было смешанным, здесь бок о бок жили христиане и мусульмане, и последние в первый же день осады, 15 июля, открыли перед армией единоверцев ворота города. Кади (глава мусульманского суда Джаблы) с почтением принял Салах ад-Дина. Христианское население заперлось в стоявшем посреди города замке, но уже после первой попытки штурма вступило в переговоры и на следующий день капитулировало в обмен на право покинуть город вместе со всем имуществом.
20 июля мусульманское войско уже стояло под стенами Латакии — большого, удивительно красивого, сказочно богатого города, по праву считавшегося морскими воротами Сирии. И здесь, как ни странно, особых усилий для победы не понадобилось. Предвкушая богатую добычу, мусульмане с криком «Аллах акбар!» бросились на стены и ворвались в город, однако упорные уличные бои продолжались вплоть до сумерек. Забитые различными товарами лавки Латакии были разграблены, и всевозможной добычи было столько, что не хватало телег и верблюдов, на которых можно было ее погрузить.
Два городских замка все еще продолжали держаться, но уже на следующий день, после того как в крепостной стене одного из них была пробита широкая брешь, их защитники выслали парламентеров с предложением обсудить условия капитуляции. Договор о капитуляции был составлен на следующий день кади Джаблы, взявшимся сопровождать султана в походе.
