Даже обычно такой проницательный и чуткий И. В. Можейко видит в поведении Салах ад-Дина некий зловещий тайный расчет.
«Салах ад-Дин доказывал другим мусульманским государям, что крестоносцы — беспощадные звери, не знающие чести. Избиение пленных это доказало, — пишет Можейко. — Оно испугало тех эмиров, которые за два года уверились в том, что крестоносцы не опасны. По призыву багдадского халифа государи мусульманского мира начали присылать Салах ад-Дину подкрепления и деньги.
Вторым следствием избиения была гибель большинства христианских пленников, захваченных мусульманами. Произошли погромы среди христиан в мусульманских городах и деревнях»
[84].
И все же в данном случае автор этой книги склонен куда больше доверять мусульманским авторам, излагающим совершенно иную версию этих событий.
Во-первых, потому, что такой дьявольский расчет на то, что Ричард, не дождавшись денег, казнит пленников, никак не совмещается с основными чертами личности Салах ад-Дина. Как человек, умеющий сострадать чужому горю; как правитель, всегда ценивший жизни своих подданных и солдат, Салах ад-Дин попросту не мог предать защитников Акко на смерть. Как истово верующий мусульманин он не мог этого сделать, ибо знал, что Аллах никогда не простит ему этого на Своем суде.
Во-вторых, как уже было сказано, у него и в самом деле не было изначально даже десятой части требуемой суммы, и ее следовало как-то изыскать. Да и собрать всех 2500 требуемых христианами пленников, разбросанных от Евфрата до Нила, тоже было не так-то просто.
Поэтому в течение нескольких недель между мусульманами и крестоносцами шли напряженные переговоры — как о порядке выполнения условий договора о капитуляции Акко, так и о достижении долгосрочного перемирия. Салах ад-Дин честно известил Ричарда, что требуемой суммы у него нет, и предложил разбить ее выплату на три ежемесячных платежа, то есть увеличить отведенный ему срок до трех месяцев, и Ричард вроде бы это предложение принял.
Что интересно, поначалу Салах ад-Дин обратился с просьбой стать посредниками на этих переговорах… к тамплиерам. «Поступок поразительный, — пишет Марион Мельвиль, — ибо прошло лишь четыре года после уничтожения монастыря при Хатгине. Но отношения тамплиеров с исламом покоились на сочетании жестокости и симпатии, что даже их современники никогда не могли понять до конца. Однако Роберт де Сабле и его совет должны были почувствовать, что для ордена Храма было бы неуместно вмешиваться в эти переговоры. Они ответили Саладину: «У вас слово и пощада — довольствуйтесь этим!» Если верить Ибн Алатиру, они даже предупредили Саладина не доверяться…»
[85].
К моменту, когда надо было делать первый платеж, Салах ад-Дин сумел собрать 100 тысяч динаров и приготовил для передачи Святой Крест. Единственная заминка вышла со сбором необходимого числа пленников для обмена, но и эту проблему султан собирался решить.
Но когда в назначенный день франки прибыли за получением того, что им причиталось, Салах ад-Дин заявил, что взамен первой выплаты он хочет получить треть пленников-мусульман. Либо, добавил он, христиане должны оставить заложников — в качестве гарантии, что после того, как он с ними окончательно рассчитается, они выполнят свои обязательства и освободят жителей Акко.
В ответ посланцы Ричарда заявили, что не сделают ни того ни другого. Они требуют выдать им деньги, часть пленников и Святой Крест, а взамен готовы принести торжественную клятву, что все данные ему обещания будут выполнены.
Но, как уже наверняка догадался читатель, на примере Бальяна, Ги де Лузиньяна и Жоффруа де Рид фора Салах ад-Дин хорошо знал, чего на самом деле стоит рыцарское слово. У него были основания не доверять подобным клятвам и требовать гарантий, а потому он ответил отказом.
При этом Салах ад-Дин все же рассчитывал, что Ричард будет выполнять условия договора, по которым, напомним, в случае неуплаты выкупа мусульмане должны были просто остаться на положении пленников.
Но когда Ричарду сообщили о требованиях Салах ад-Дина, у него, как утверждают некие историки, начался один из весьма характерных для него приступов бешеной ярости, во время которых он переставал владеть собой и был способен на любые, самые безумные поступки. Он немедленно собрал совет и, несмотря на возражения многих баронов, провел на нем решение казнить (за исключением самых богатых и родовитых) всех находившихся в его руках пленных, захваченных в Акко.
На следующий день свыше 2700 жителей Акко связали и вывели на равнину перед городом — на место, которое было достаточно удалено от авангарда стоявшей относительно неподалеку мусульманской армии и в то же время хорошо просматривалось из лагеря мусульман. Здесь же он велел заранее поставить свой шатер — чтобы лично наблюдать и руководить предстоящей бойней.
Наконец пленники были собраны, армия выстроилась напротив них, и Ричард отдал приказ перебить и обезглавить всех мечами. Однако эта задача оказалась его воинам не по силам. Причем вовсе не потому, что они отказывались быть карателями: просто мечи застревали в телах, и пленники нередко валили вместе с собой палачей на землю. Тогда Ричард отдал приказ рыцарям и сержантам сесть на коней и, опустив копья, пойти на толпу.
Когда до мусульман дошло, что происходит перед стенами Акко, они немедленно доложили об этом Салах ад-Дину, и тот немедленно выслал на место резни несколько отрядов. Но когда они подоспели, все пленники были уже мертвы. Между армией Салах ад-Дина и франками начался многочасовой бой, обернувшийся для обеих сторон немалыми потерями.
Но обратим внимание: Салах ад-Дин не тронул ни одного из приготовленных к выдаче христианских пленников, а просто отослал их обратно. Резня в Акко избавила его от необходимости передать собранные деньги Ричарду, и теперь он мог пустить их на свою армию.
Мнение эмиров после случившегося было однозначным: пленных больше не брать; любой христианин, который попадет живым в их руки, отныне должен быть обезглавлен в качестве мести за казнь жителей Акко.
* * *
Внимательного читателя, разумеется, заинтриговал вопрос: что стало со Святым Животворящим Крестом, который, по условиям договора о капитуляции Акко, они должны были выдать крестоносцам, но после кровавой выходки Ричарда так, разумеется, и не выдали?
Скажем сразу: никаких доказательств того, что в руках крестоносцев и в самом деле оказалась часть (именно часть, а не весь крест!) того самого креста, на котором был распят Иисус Христос, нет. Но христианский мир верил, что это именно тот самый крест, и этого уже было достаточно.
Как уже рассказывалось на страницах этой книги, Ги де Лузиньян и Жоффруа де Ридфор взяли с собой эту святую реликвию в поход летом 1187 года; манипулировали ею, чтобы убедить в необходимости идти на Тверию, и в итоге потеряли ее в битве при Хатгине.
Согласно одной из легенд, часть Святого Креста во время этой битвы была зарыта в землю неким тамплиером, который божился, что может указать это место. Однако все попытки разыскать Крест по следам этой легенды закончились безуспешно.
