Большинство историков доверяют исламским и христианским источникам, утверждающим, что Святой Крест был захвачен во время Хаттинского сражения воинами племянника Салах ад-Дина Таки ад-Дина. Более того, Баха ад-Дин утверждает, что лично видел эту реликвию, и когда парламентарии от Ричарда прибыли в мусульманский лагерь для начала первого раунда переговоров, они потребовали показать им Святой Крест — чтобы удостовериться, что он и в самом деле находится в руках мусульман.
«Крест был им показан, — сообщает Баха ад-Дин, — и когда они его увидели, то проявили глубочайшее благолепие, простершись перед ним на земле так, что их лица уткнулись в пыль, и раболепно кланяясь ему» (Ч. 2. Гл. 115. С. 285).
После злодеяния Ричарда крест был отправлен в некую мусульманскую сокровищницу, вероятнее всего, в Каир, и на все предложения как со стороны Рима, так и со стороны Византии его выкупить последовал отказ.
А. В. Владимирский делает из этого вывод, что Святого Креста у мусульман вообще не было. Но какой смысл им было обещать христианам его вернуть, причем неоднократно? И зачем Баха ад-Дину надо было придумывать весьма правдоподобную сцену поклонения кресту христианской делегации?..
* * *
И все же главный вопрос, от которого никуда не уйти, состоит в том, почему Салах ад-Дин вообще дал крестоносцам высадиться у Акко и затем попросту не уничтожил их. Ведь как минимум до осени 1190 года у него такая возможность была, причем неоднократно. Что ему стоило в буквальном смысле слова раздавить того же Ги де Лузиньяна с его горсткой бойцов в октябре 1189 года?
Да и потом у него не раз было ощутимое численное преимущество над противником. Казалось, запри он крестоносцев в их лагере, как крысу в бочке, возведи вокруг этого лагеря те же баллисты, которые не раз возводил вокруг осаждаемых им городов; начни забрасывать христиан камнями или, того хуже, горшками с «напалмом Средневековья», и участь собравшейся вокруг Акко крестоносной армии была бы решена.
Но нет — Салах ад-Дин явно избегал каких-либо решительных шагов, чтобы снять осаду Акко. Более того — он разрешал противнику бывать в лагере мусульман, делать покупки в разбитых вокруг него лавках и, как уже рассказывалось, позволял своим эмирам пировать с врагами.
Большинство историков вообще не задаются этим вопросом или всерьез утверждают, что все дело в мощи и мужестве того христианского воинства, которое собралось под Акко.
Но правильный ответ, видимо, заключается в том, что… именно так все было Салах ад-Дином задумано изначально.
Целью Третьего крестового похода, как известно, было объявлено возвращение в руки христиан Иерусалима. Но для скорейшего достижения этой цели нужно было высаживаться не под Акко, а в районе Яффо.
Ги де Лузиньян осадил именно Акко исключительно потому, что географически она была ближе к Тиру и Триполи, откуда он в случае чего мог ожидать помощи. Но совершив эту стратегическую ошибку, он невольно притянул к Акко все силы Крестового похода.
Допустим, Салах ад-Дин и в самом деле разбил бы Ги де Лузиньяна и первые подошедшие к нему отряды из Европы осенью — зимой 1189 года. К чему бы это привело? Крестоносцы продолжали бы вновь и вновь прибывать из-за моря и наверняка выбрали бы другой, куда более удобный плацдарм для похода — вероятнее всего, тот же Яффо. В последнем случае они бы уже через неделю могли стоять под стенами Иерусалима, и дальнейший ход событий стал бы непредсказуем. А так вся эта немалая армия буквально увязла возле Акко на долгие 22 месяца. Когда же им, наконец, удалось взять Акко, и их силы, и боевой пыл были уже не те. Таким образом, Крестовый поход по существу захлебнулся у Акко.
Не исключено, что Салах ад-Дин и в самом деле не желал сдачи города и уж точно не желал гибели его гарнизона, так что после прибытия Филиппа Августа и Ричарда события приняли тот поворот, которого он не ожидал. Но в любом случае со стратегической точки зрения он переиграл крестоносцев.
На протяжении всего времени осады Акко Сирия, Египет и Палестина в целом продолжали жить мирной жизнью, война шла «где-то там», на крохотном клочке земли у моря, и это уже само по себе было немало для того беспокойного времени. Кроме того — и Салах ад-Дин не раз повторял это перед своими приближенными: что бы ни происходило, мусульмане находятся у себя дома, а для пришельцев из Европы это всего лишь военная экспедиция, которая рано или поздно должна закончиться. И рано или поздно должно было сказаться то, что они слишком далеко оторвались от родины.
Поэтому, в каком бы мрачном настроении ни был Салах ад-Дин после сдачи Акко и массового убийства его жителей, у него оставалось немало поводов для оптимизма, и сдача Акко отнюдь не воспринималась им как глобальная катастрофа и поражение.
Аналогичной версии этих событий придерживался и И. В. Можейко, о проницательности которого мы уже упоминали.
«Усилия враждующих сторон в течение последовавших двух лет были прикованы к Акке. Именно там решалась судьба Крестового похода. По крайней мере, так всем казалось. Но на самом деле обладание Акко ничего не решало, и в конечном счете такая схема войны была на руку Салах ад-Дину, потому что Крестовый поход, упершись в стены Акко, лишился размаха. Пока силы крестоносцев были прикованы к одной крепости, Иерусалим и другие города, завоеванные Салах ад-Дином, находились в безопасности. Вероятно, будь у крестоносцев единое командование и разумный стратегический план, они, пользуясь перевесом в силах, могли бы добиться куда большего. На деле же получилась мясорубка, в которой были постепенно перемолоты лучшие рыцарские войска Европы»
[86], — констатирует Можейко.
Ричард, похоже, и сам понимал, что, получив Акко, он отнюдь не выиграл войну. Может, его вспышка ярости отчасти объяснялась и этим.
Но он все еще надеялся победить Салах ад-Дина. Однако для этого надо было продвигаться дальше, на юг, не обращая внимания на жару и другие трудности. И Ричард дал приказ своей армии выступать.
Крестовый поход, по сути дела, завершился. Теперь это была уже личная война Ричарда Львиное Сердце против Юсуфа ибн Айюба Салах ад-Дина.
Глава шестнадцатая
ВРАГ МОЙ, ДРУГ МОЙ
Итак, 22 августа 1191 года, наспех укрепив стены Акко, Ричард двинулся от нее вдоль побережья с частью своей армии, а другую часть посадил на корабли, которые также шли вдоль берега моря вровень с сухопутными силами, чтобы быть готовыми в любой момент прийти к ним на подмогу. Некоторые исследователи утверждают, что у Ричарда не было никакого конкретного плана; он, дескать, двигался, поскольку понимал, что если будет стоять и бездействовать, то окончательно потеряет армию. Но это, безусловно, не так. Каким бы неважнецким стратегом ни был Ричард, он понимал, что ключом к Иерусалиму является Яффо, и именно его захват обозначил как первую важную цель похода. По дороге ему предстояло пройти через Хайфу, Капернаум (Кфар-Нахум), Марлу, Эль-Малаху, Кейсарию и — уже совсем на подходе к Яффо — Арсуф.
