По другим достоверным данным советской разведки, полученным берлинской резидентурой от надежного агента «Брайтенбаха», занимавшего высокий пост в гестапо, эта спецслужба фашистской Германии, имевшая свою агентуру в руководстве ПОУМ, была непосредственно причастна к проведению операции по организации мятежа в Барселоне.
В первой половине июня 1937 года республиканские органы безопасности нанесли сокрушительный удар по Рабочей партии марксистского единства. Около сорока руководителей ПОУМ были арестованы, вооруженные отряды партии распущены, а штаб-квартира в барселонском отеле «Фалькон» перешла в распоряжение республиканской армии.
Касаясь этих событий, историки отечественных спецслужб Олег Капчинский и Владимир Малеванный подчеркивали в одной из своих публикаций: «В ходе испанской войны для многих стало аксиомой, что троцкисты оказались в одной упряжке с фашистами, «засветив» свои прямые контакты с гитлеровским абвером».
После провала путча Андреас Нин был арестован и помещен в тюрьму. В аресте Нина и последующих событиях, связанных с ним, принимали участие сотрудники резидентуры НКВД. Эта операция, разработанная и осуществленная под руководством резидента Александра Орлова, проходила в переписке НКВД под кодовым названием «Николай». Она преследовала цель дискредитировать связи ПОУМ с франкистами и нацистами и нейтрализовать Андреаса Нина. ПОУМ была объявлена вне закона, а Нин был вывезен из тюрьмы 20 июня 1937 года и расстрелян на обочине шоссе.
Троцкий откликнулся на ликвидацию своего сторонника статьей «Убийство А. Нина агентами ГПУ», которая была опубликована в «Бюллетене оппозиции». В статье он подчеркивал, что «Нин являлся старым и неподкупным революционером. Он защищал интересы испанского и каталонского народов против агентов советской бюрократии».
После падения республиканской власти франкистский режим провел тщательное расследование по «делу Нина». В числе свидетелей был, в частности, допрошен бывший сотрудник республиканской полиции Хавьер Хименес Мартин. Он показал, что в аресте Нина принимала участие группа боевиков из Генерального управления безопасности республики (Сегуридад), которая получила соответствующие инструкции вначале в Генеральном комиссариате в Мадриде, а затем — в отеле «Гэйлорд», где базировался «аппарат Орлова».
Здесь следует также отметить, что руководство НКВД, видимо, не ограничилось разгромом ПОУМ. Так, в тот период в Испании бесследно исчезли представитель Троцкого в этой стране в годы гражданской войны и его бывший личный секретарь в Норвегии в 1935–1936 годах, уроженец Чехословакии из судетских немцев Эрвин Вольф; австрийский революционер-социалист Курт Ландау; сын русского эмигранта-меньшевика, бывшего члена Бунда и делегата 5-го съезда РСДРП Рафаила Абрамовича Марк Рейн и ряд других активных троцкистов.
Невозвращенец Орлов
В июле 1938 года резидент НКВД в Испании Александр Орлов стал невозвращенцем, опасаясь за свою безопасность. Обстоятельства его побега на Запад таковы.
Уже в 1937 году над Орловым стали сгущаться тучи. Был отозван в Москву и расстрелян сотрудник резидентуры, организатор диверсионной работы в тылу франкистов Григорий Сыроежкин. Кроме того, Орлов узнал, что в Москве репрессирован его двоюродный брат, а на Украине арестован его тесть, замнаркома внутренних дел республики Исаак Кацнельсон. Поэтому, когда в августе 1937 года в Мадрид пришла телеграмма начальника ИНО НКВД Слуцкого, в которой сообщалось, что секретные службы Франко готовятся похитить его, Орлов высказал сомнения по данному поводу. На предложение Слуцкого направить в Мадрид специальную охрану из двенадцати человек, которая бы отвечала за его безопасность и сопровождала во время поездок по стране, Орлов ответил категорическим отказом. В то же время он поручил своему заместителю Эйтингону организовать свою личную охрану из бойцов интернациональных бригад. Она состояла из десяти человек, которые повсюду его сопровождали. Любого, кто приказал бы ликвидировать Орлова, эти люди приняли бы за предателя, потому что, по его словам, они «не верили никому, кроме Сталина».
Вторым сигналом для Орлова послужило прибытие в Мадрид в октябре 1937 года заместителя начальника ИНО НКВД Сергея Шпигельглаза, организовавшего 4 сентября того же года в Швейцарии ликвидацию бывшего нелегального резидента НКВД Игнатия Порецкого-Рейса, изменившего Службе и перешедшего на сторону Троцкого. Не имея никаких поручений от начальника разведки, Шпигельглаз без ведома Орлова встретился с руководителем мобильной группы Отдела спецопераций в Испании Бородиным и беседовал с ним наедине. Данное обстоятельство настолько встревожило Орлова, что он вывез жену и дочь во французский город Перпиньян, где снял для них виллу.
9 июля 1938 года Орлов получил приказ от Ежова выехать в бельгийский порт Антверпен для встречи с представителем Центра Шпигельглазом на борту советского парохода «Свирь». Разведчик понял, что охота на него началась. Опасаясь ареста и депортации в СССР, 12 июля он уехал из Барселоны в Перпиньян, прихватив с собой солидную кассу резидентуры в Барселоне. Вместе с Орловым из кассы резидентуры исчезли 68 тысяч долларов.
Вскоре Орлов обратился в канадское посольство во Франции, где, предъявив дипломатические паспорта, запросил канадскую визу. Получив ее, он с женой и дочерью на канадском пароходе «Монклер» отбыл из Шербура за океан.
Прибыв в Канаду, Орлов сразу же вызвал туда из США своего родственника и поручил ему доставить в Париж адресованное Ежову письмо, в котором объяснял, почему после девятнадцати лет работы в органах государственной безопасности вынужден стать невозвращенцем.
Анализируя, в частности, телеграмму наркома, предлагавшего ему отправиться в Антверпен для встречи с Шпигельглазом, Орлов отмечал, что это была «коварная ловушка для ни в чем не повинного человека». Напомнив, что не раз жертвовал жизнью при выполнении заданий Центра в Испании, разведчик подчеркнул, что его уже заранее занесли в списки «врагов народа» и приговорили к расстрелу. Указав, что не намерен разделить участь уже уничтоженных Ежовым резидентов НКВД, которые, по его мнению, не были предателями, Орлов спрашивал у адресата:
«Если «Петр», например, был шпион, то как же продолжают работать с таким человеком, как «Тюльпан», которого он создал?.. Или, если «Манн» был шпион, то как он не предал «Вайзе», «Зенхен» и других, с которыми продолжают работать до сих пор? На бегство я решился лишь потому, что моя тяжелобольная дочь останется без помощи и защиты».
Отметим, что «Петр» — это оперативный псевдоним резидента парижской резидентуры НКВД Станислава Глинского, который в августе 1937 года был отозван в Москву, а затем — расстрелян. Он лично завербовал Марка Зборовского (одним из оперативных псевдонимов которого был «Тюльпан»), внедренного в Париже в ближайшее окружение Льва Седова. «Манн» — это советский разведчик-нелегал Теодор Малли, который сменил в Лондоне Орлова в должности резидента и руководил работой с членами «Кембриджской пятерки» Дональдом Маклином («Вайзе») и Кимом Филби («Зенхен»),
Далее Орлов отмечал, что не является изменником партии и своей страны и предупреждал наркома: «Если вы оставите меня в покое, я никогда не стану на путь, вредный партии и Советскому Союзу. Я даю торжественную клятву: до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня».
