Борис Бажанов, личный секретарь И. В. Сталина в 1923–1927 годах:
«Из большевистских вождей Троцкий производил на меня впечатление более крупного и одаренного. Но справедливость требует тут же сказать, что он был одарен отнюдь не всесторонне и наряду с выдающимися качествами обладал немалыми недостатками…
Он был слишком человеком позы. Убежденный, что он вошел в Историю, он все время для этой Истории (с большой буквы) позировал. Это было не всегда удачно. Иногда это была большая поза, оправданная ролью, которую играл Троцкий и его социальная революция в мировых событиях; к примеру, когда советская власть во время Гражданской войны висела на волоске — «Мы уйдем, но так хлопнем дверью, что весь мир содрогнется», — это тоже для позы и для истории; иногда это было менее оправдано; еще было терпимо, когда Троцкий принимал парады своей Красной Армии, стоя на броневике; но бывало и так, что поза была не к месту и была смешна…
И еще одна черта меня всегда поражала в Троцком — его удивительная наивность и непонимание людей. Можно подумать, что он всю жизнь прошел, видя только абстракции и не видя живых людей как они есть. В частности, он ничего не понял в Сталине, о котором написал толстую книгу…»
Григорий Зив, социал-демократ, знавший Л. Д. Троцкого с начала 1890-х годов:
«В психологии Троцкого не было вообще элементов, относящихся к жестокости и гуманности. Там у него было пустое место. Чувство симпатии к людям, не в смысле удовлетворенности поведением, а как самостоятельное чувство, воодушевление, было незнакомо ему. Для него люди были просто единицами — десятками, тысячами, сотнями тысяч, посредством которых удовлетворялась его «Воля к Власти»…» Анатолий Луначарский, с октября 1917-го по сентябрь 1929 года первый нарком просвещения РСФСР:
«Троцкий — великий агитатор. Его статьи, книги представляют собой, так сказать, застывшую речь — он литера-турен в ораторстве и оратор в своей литературе.
Троцкий — человек колючий, нетерпимый, повелительный, и я представляю себе, а очень часто и знаю, что отсюда возникает немало трений и столкновений, которые при более уживчивом характере могли бы быть вполне избегнуты».
И Троцкий, и Сталин имели своих сторонников и последователей в партии. Высокомерный Троцкий, назвавший впоследствии Сталина «выдающейся посредственностью», недооценил его изощренный интеллект и организаторские способности. В результате Сталин, используя в борьбе за власть свое положение генерального секретаря партии, а также личные амбиции членов политбюро ЦК ВКП(б) Зиновьева и Каменева, сумел к 1925 году свести влияние Троцкого в партии к минимуму. В январе 1925 года пленум ЦК ВКП(б) освободил Троцкого по собственному желанию от должности председателя Реввоенсовета, а 23 октября 1926 года на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) его вывели из состава политбюро.
В начале лета 1926 года Троцкий объединился в единый блок с Зиновьевым и Каменевым, которые были недовольны укреплением позиций Сталина в партии и государстве. Сторонники Троцкого создали в Москве конспиративный центр «объединенной оппозиции». Его возглавили сам Троцкий и Зиновьев. Работа центра велась достаточно активно. Лидеры центра проводили подпольные заседания, имели своих людей в ЦК ВКП(б), в ряде наркоматов, а также среди представителей высшего военного руководства. Центр создал даже специальную группу в армии. В нее входили комкоры Примаков и Путна, расстрелянные в 1937 году как участники так называемого «заговора генералов». Имел своих сторонников Троцкий и в ОГПУ. Еще в 1923 году, когда он навязал партии дискуссию о роли профсоюзов, примерно 40 процентов чекистов голосовали за его платформу.
Подобные конспиративные центры были также организованы в Ленинграде, Киеве, Харькове, Свердловске и других городах. Деятельность «объединенной оппозиции» вызывала серьезную озабоченность у сторонников Сталина, так как троцкисты всё больше скатывались на антисоветские позиции.
Окончательную победу над Троцким Сталин одержал в 1927 году. В октябре Троцкого вывели из состава ЦК ВКП(б), а 14 ноября за организацию демонстрации оппозиции в Ленинграде в 10-ю годовщину Октябрьской революции исключили из партии. В декабре 1927 года XV съезд ВКП(б) завершил идейный разгром троцкизма.
Троцкий отказался признать свое поражение и в январе
1928 года был сослан в Казахстан, в город Алма-Ату. Однако и в Казахстане он не прекратил активную оппозицию Сталину и борьбу с партией, рассылая телеграммы, письма и воззвания к своим скрытым сторонникам в ней. 16 декабря 1928 года Троцкому было передано требование коллегии ОГПУ «категорического обязательства прекращения контрреволюционной деятельности». В послании указывалось, что в противном случае он будет выслан за границу.
Следует отметить, что еще в 1922 году ВЦИК наделил ГПУ правом высылки из страны лиц, занимающихся антисоветской деятельностью. Троцкий тогда активно поддержал это решение. На сей раз он официально заявил, что не будет подчиняться ультиматуму ОГПУ. Через месяц политбюро ЦК ВКП(б) большинством голосов приняло решение о высылке Троцкого за границу. А 18 января 1929 года Особое совещание при коллегии ОГПУ постановило: «За контрреволюционную деятельность, выразившуюся в организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против Советской власти, гражданина Троцкого Льва Давидовича выслать из пределов СССР».
10 февраля 1929 года Троцкий, его жена Наталья Ивановна Седова и их старший сын Лев Седов, полностью разделявший политические взгляды отца, были доставлены специальным поездом в Одессу. А 13 февраля отбыли на пароходе «Ильич» в Турцию — единственную страну, согласившуюся временно их принять.
20 февраля 1932 года Троцкий и его сын Лев Седов были лишены советского гражданства.
Летом 1933 года Троцкий с семьей выезжает во Францию, живет под Парижем, а затем переселяется в небольшой курортный городок Сен-Пале. Здесь он становится объектом слежки белогвардейской эмиграции. Руководство Русского общевоинского союза во главе с генералом Евгением Миллером приняло решение об организации убийства Троцкого во время его поездки в курортный городок Руайян. В том же городе в то же время на лечении находился и нарком иностранных дел СССР М. М. Литвинов. Было решено убрать обоих. Однако в дело вмешались французские масоны, предупредившие Троцкого, имевшего довольно мощную охрану, о готовящемся покушении. Масоны также оказали давление на французские власти, чтобы те подвергли аресту белогвардейских террористов.
Известно, что Троцкий до революции был масоном и входил во французскую ложу «Art et travail» («Искусство и труд»), однако через некоторое время порвал с масонством. На IV конгрессе Коминтерна, проходившем в Москве в 1922 году, он выступил с докладом о несовместимости членства в масонской ложе с пребыванием в коммунистической партии, как это имело место во французской компартии. Характерно, что председатель Коминтерна Зиновьев, создавший впоследствии единый антисталинский блок с Троцким, при голосовании по данному вопросу воздержался.
