Но, опять же, по всему получается – пока слухи не разошлись, потому что никакой реакции на них в отношении меня мы не видели. В этот рейс прилетели обычные пассажиры, горожане и постоянные деловые люди, коммивояжёры. И глава снова засомневался в моих рассказах. В той его части, где я о своём происхождении упоминал. Если бы всё было так, то за мной должны были бы сразу примчаться большой толпой. А тут тишина. Что, мне ему всё о заговорах рассказывать? Обойдётся. И, вообще, хватит посторонних людей в свои планы посвящать. Отпустили и хорошо, я для города тоже немало полезного в своё время сделал, хотя бы по лечебной части. Не забыть бы к доктору заскочить… Через несколько часов мой дирижабль взлетает, и поминайте, как звали. А пока пришлось пересилить себя и вернуться в опустевший стылый дом, распотрошить Алёнину кубышку с накоплениями, взять часть денег. Надо мне хоть немного переодеться, привести себя в порядок. Потом верну вдвойне, если будет кому возвращать, конечно.
Перед самым вылетом, несмотря на суету сборов, вспомнил о данном обещании и забежал в лечебницу, выложился полностью, но людей вылечил. Ничего, вокруг всё спокойно, можно рискнуть, потратить запасы энергии, а дальше я за день восстановлюсь. И, получается, доктор сразу же о моём визите уведомил главу, иначе как объяснить его появление на лётном поле в пассажирском терминале? Бонусом за лечение стал бесплатный проезд-пролёт до столицы. Это радует. На вознаграждение я не рассчитывал, помогал просто так, а всё равно приятно. И мои скромные денежные запасы остались нетронутыми, исключая затраты на новую одежду. Пришлось, конечно, выслушать недовольное бурчание, но расстались вполне по-человечески.
Время в полёте тянулось словно резиновое, единственное, что помогало отвлечься – это редкие посадки в промежуточных городах. Тогда можно было прогуляться по твёрдой земле, размять ноги. Остался один перегон, полтора дня полёта, и я в столице. Скорее бы.
Глухой хлопок заставил проснуться, оторвать голову от подушки и вслушаться в зарождающуюся суету над головой. Что-то произошло на верхней палубе.
Подстёгнутый тревожным предчувствием, выпрыгнул из тёплой койки, быстро оделся, по привычке прихватил свои немногочисленные пожитки, распахнул дверь и выглянул наружу. Желудок ворохнулся, дирижабль резко пошёл на снижение. Понятно, серьёзная у нас авария. На сканере чисто, пассажиры только начинают просыпаться, пока никакой тревоги и паники на нашей палубе не вижу. А сверху доносится приглушённая перекрытием заполошная суета. Быстрым шагом дошёл до трапа, поднялся на пролёт, выше не стал, высунул голову и огляделся.
Да что же это такое делается! Опять эти проклятые накопители!
Кто тут посвободнее? Окончательно выбрался на палубу, нашёл взглядом капитана, подошёл к нему и остановился рядом. Молча. Нечего человека отвлекать, а я лучше послушаю, о чём разговор, может, что и пойму. Он хоть и стоит вроде как ни при чём, но на самом-то деле всем процессом и командует. От одного его монументального вида команда успокаивается.
– Вячеслав, шёл бы ты отсюда, не до тебя сейчас, – быстро проговорил капитан, с напряжением вглядываясь в копошащихся у накопителей людей. И тут же забыл про меня.
Я отошёл к переборке, прислонился, всмотрелся в рабочую суету. Понятно. Взрыв разрушил почти все накопители энергии, остались два работоспособных, но их мощности ни на что не хватает. Тут уже не до движения, купол бы от схлопывания удержать. Сложится он, и падать нам тогда вниз до самой матушки-земли. О, принесли ещё один резервный. Есть у них запас на непредвиденный аварийный случай! Может, продержимся? И, словно услышав мой вопрос, подскочил механик, доложился капитану. Не продержимся. Вместе с накопителями и улавливатели-зарядники энергии накрылись. Даже при всех отключённых потребителях один лишь купол на себя много берёт. Слишком большой расход. Снизиться не успеем, будем падать.
А что это я стою? Обошёл капитана с механиком, встал рядом с накопителями, расталкивая убирающих обломки матросов, сосредоточился. Если на своём кораблике у меня получалось заряжать накопители, то почему бы не попробовать на дирижабле? Единственная беда, что рядом нет энергетических линий. Там-то я поступал просто. Останавливался поблизости от такой и просто перекачивал энергию, работал переходником, так сказать. А здесь придётся свою отдавать.
В спину прилетел резкий вопрос:
– Ты что собираешься делать?
Не отвечая, прикрыл глаза, потянулся вперёд энергетическими жгутами, коснулся контактов огромных накопителей, сосредоточился – какой слабенький заряд остался. Точно, прав механик – долго не продержимся, счёт даже не на минуты идёт. Начал понемногу вливать энергию. Открыл глаза и обернулся, не прерывая процесса.
– Капитан, плавно снижайтесь. Долго не продержусь, энергия кончится. А так небольшой шанс есть.
И отвернулся, не слушая раздавшихся отрывистых команд, быстрого топота ног за спиной, изменившегося дифферента дирижабля. Начали скорее снижаться, это правильно. Уши заложило. Словно через плотную вату пробились панические вопли пассажиров. Проснулись окончательно.
Осталось только продержаться. И отдавать всю энергию до донышка нельзя, мало ли для чего она может потом понадобиться? Эх, ни одного природного канала поблизости не вижу. Сигналку долой, сканер на минимум.
От резкого снижения желудок предательски упёрся в горло, ноги чуть оторвались от пола, завис на какое-то время, крепко вцепившись жгутами в контакты. В заложенные уши надоедливым комариным писком ввинчивается еле слышный женский визг. Где этот старпом, дамский угодник? Его работа панику прекратить, с пассажирками разобраться! Инстинктивно сглотнул скопившуюся во рту слюну, в ушах болезненно щёлкнуло, звуки стали громче и резче.
Свободное падение по ощущениям продлилось целую вечность. Если бы не вцепился крепко в накопители, стараясь ни на секунду не прекращать передачу энергии, то, наверное, взлетел бы к потолку, как это проделали стоящие рядом матросы. Кто не успел за что-нибудь ухватиться руками. Наконец, неприятные ощущения отступили, сначала ноги коснулись рифлёного железа палубы, потом медленно вернулся на своё законное место желудок, заставив меня от облегчения громко сглотнуть скопившуюся во рту слюну. И только после всего этого начал возвращаться и наваливаться вес. Придавило вниз, колени подогнулись, задрожали от напряжения, в глазах потемнело, закрутились звёздочки. В ушах снова зашумело. Или это скрипит корпус дирижабля от резких нагрузок? Вздрогнула под ногами палуба от сильного удара, толкнула в ноги, пронёсся грохот и скрежет сминаемого и рвущегося металла, перегрузка ушла, позволив вдохнуть, и сразу же навалилась с новой силой. Грохот и скрежет железа слился с пронзительным визгом и криком пассажиров, последовал очередной сильный удар, меня бросило вперёд через накопители, обрывая с ними контакт, впечатало в переборку, выбив дух, и снова отбросило в сторону. Тут же в то место, где я только что находился, ударились сорванные с места накопители, брызнули осколками, стекли вниз бесформенной грудой.
Дирижабль в очередной раз подскочил вверх, завис на мгновение в воздухе, и тут с тугим хлопком воздуха начал складываться купол. «Ну да, энергия же теперь полностью пропала», – отстранённо подумал я, в треснувший иллюминатор наблюдая проносящуюся мимо зелёную массу. Деревья? Странно, а почему звуки исчезли? Ничего не слышу, лишь тяжко содрогается ребристый металл подо мной…
