– Как? А не знаю. Ваш дирижабль китайские пираты захватили. Меня, беспамятного, в рабы определили. Тут я ничего рассказать не могу, память начисто отшибло…
– Ох ты, как интересно! Память ему отшибло! Какой материал пропадает! Надо бы с тобой позаниматься плотно… Может, оставить тебе ненадолго жизнь? Хочешь пожить?
– А кто же не хочет? Ещё сына своего хочется увидеть.
– Сына? Георгий, ты проболтался?
– Да ты что! – такого праведного возмущения я у родича никогда не видел. Сукин ты сын! – Наверняка ему Алёна или Анастасия разболтала!
Ах ты, гадёныш.
– Ладно, с ними я потом разберусь. И с тобой мы ещё об этом договорим… – Вяземский многозначительно взглянул на резко съёжившегося Опрятина, отвернулся, помолчал, пожевал губу, вернулся взглядом ко мне и продолжил: – Никак нельзя тебе сына увидеть. Пока он у меня, ты себя смирно вести станешь, лишний раз дёрнуться побоишься. Если я каждый час о себе напоминать не стану, его сразу прикончат.
– Так ты что, моим сыном от меня же прикрыться решил?
– Да, решил. Очень уж ты резвый. А это небольшая такая страховочка от твоей непонятной, а потому такой подозрительной, прыти.
– Погоди. Так с моим сыном всё хорошо? Он здоров?
– Да здоров, конечно, удивительно крепкий ребёнок. Я даже думаю, что своих детей отправлю на тот остров. Ну, где ты там вырос-то? А, не важно, Георгий вон напомнит. Потом. Ты не отвлекайся, дальше рассказывай. Память-то вернулась?
– Нет, ничего не помню.
– Ах, как интересно! Нет, определённо нужно с тобой позаниматься. Да помолчите вы! – отмахнулся от забурчавших родичей. – Впрочем, пора и впрямь начинать. Ступайте, делом займитесь! Знаете же, кто за что отвечает. Надеюсь, теперь-то справитесь без меня? Георгий, ты останься! И ты, Вячеслав, свою невидимость-то сними. Всё-таки нам с тобой так лучше будет разговаривать.
Подождал, пока я проявлюсь, удовлетворённо кивнул, покосился на торопящихся выйти родичей, помолчал. Двери захлопнулись, оставляя нас втроём. Впрочем, тут же снова открылись, запуская внутрь давешних стражей с лестницы. Ну да, магия-то не работает, вот и опасаются меня. Какие из профессора и боярина бойцы? А врёт Вяземский насчёт того, что должен каждый час о себе напоминать. Я в этом подвале уже гораздо больше времени нахожусь, а не заметил, чтобы он кому-то звонил.
– А как удалось Настю на свою сторону перетянуть?
– Да что её перетягивать-то было? Ты на неё никакого внимания не обращал, зато всецело уделял его другим девушкам. А девка до умопомрачения влюблённая, с ума сходит от ревности. Хотел бы, лучшего повода для неё не нашёл бы. Поговорили ласково, посочувствовали, открыли ей глаза на твою бессердечность, на растоптанные девичьи грёзы. Немного факты передёрнули, чуточку подали их в нужном нам виде, несколько раз так побеседовали, пообещали помочь отомстить. А как я обрадовался, когда узнал, что она ребёнка ждёт! Как всё к месту пришлось! Как сладилось! Даже подталкивать к нужным мыслям и действиям твою Анастасию не пришлось. Так, самую малость. На подготовленную-то почву… Женская месть страшна. И всё… Да только дальше как-то всё враскоряку пошло. Никак ты не хотел умирать. Ну почему ты такой живучий?
Я только руками развёл. Как он собой восторгается! Это хорошо, контроль теряет.
– Ты дальше-то рассказывай, – спохватился профессор.
– Дальше я из рабства освободился, захватил корабль, доплыл на нём до берега, добрался сюда, в столицу. Всё! – закончил коротенький рассказ, делая маленький шажочек вперёд, покосившись на замершую у дверей охрану.
– Да как же всё? Если тебя половина Поднебесной до сих пор ищет? Нет, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Всё-таки придётся оставить тебя в моей личной лаборатории. Всё, что скрываешь, из твоей головы вытяну. И ты назад-то отступи, не шали, – и руку из-под стола вытащил. И блестящим пистолетом помахал. – Магию мы здесь заблокировали, а против пули голой шкурой ещё никто не оборонился. Так что стой, где стоишь, иначе разговор совсем по-другому пойдёт. Вот, молодец! Так что там, в Поднебесной, приключилось? Почему на твою поимку столько сил бросили?
– Пришлось несколько кораблей утопить. Вместе с командой…
– Прямо-таки вместе с командой? Ай, силён! Георгий, хорошо, что я магию заблокировал? А то вряд ли бы мы с таким сильным магом справились? Он же у нас корабли в одиночку топит!
Смейтесь, смейтесь. А я пока попробую ещё один вопросик задать. Авось и ответ получу.
– Профессор, ваша взяла. Так понимаю, что за дверью дополнительная охрана наготове? Скоро на опыты меня потащат? Напоследок дадите сына увидеть?
– Напоследок дам. Вместе вас прикончу. Сам понимаешь, нельзя ему дальше жить. А тебе большая наша благодарность. Не понимаешь? Ты же сам, своими собственными руками нам путь к трону расчистил, всех законных претендентов убрал. После вашей резни в столице бояре даже пикнуть боятся. Грех таким моментом не воспользоваться.
– Да не всех… – я только рукой махнул с сожалением.
– Как не всех? А кто ещё остался?
– Да вот Георгий и остался.
И с удовлетворением увидел метнувшийся страх в глазах своего бывшего родича. Всё равно и тебе не жить! А ты что, думал, так мимо и проскочишь? Наивный. Больше чем я, наивный.
И профессор явно давно об этом задумывался, потому что слишком быстро ответил, почти мгновенно:
– Георгий наш человек. Абсолютно мне преданный. Тем более, после всего свершённого он никогда против меня не пойдёт.
И кивнул Опрятину, успокаивая его. А в эмоциях у тебя явно презрение промелькнуло. Нет, недолго боярину жить осталось. Да и зачем он вам теперь? Со мной и ребёнком разберутся, потом с Георгием, и всё, больше законных претендентов по крови на престол не останется. Молодец!
– Ладно. Будем считать, что мы тебе поверили…
А пусть оба понервничают, нечего в благости жить. Чем сильнее занервничают, тем больше ошибок наделают. Не одному же мне их совершать? Вот, другое дело. Можно и за сына попросить:
– Профессор, не распорядитесь сына принести? Так увидеть напоследок хочется…
– Ох и хитришь ты, Вячеслав. Нет, пока ты его не увидишь. Сначала я тебя подстрелю, чтобы ты покладистым был, потом с тобой позанимаюсь, а дальше, перед самым твоим концом получишь ты такую возможность… может быть. А сейчас…
И посмотрел на замершую охрану, намереваясь отдать новые распоряжения.
Что делать? Действовать или ещё выждать? Про сына я так ничего и не узнал. Не знаю, где его держат. Стоп! Настя же сюда приезжала и здесь с ним сидела! Глядя на медленно поднимающийся пистолет в руке профессора, я активировал кристалл, уходя в невидимость. И сразу же длинным шагом вбок ушёл с линии огня. Ну и что, что у него прибор? Невозможно прицельно стрелять, глядя то на пистолет, то на экран. Зато больше меня никто не видит!
