– Жить буду во Дворце. Придётся, правда, сначала присягнуть. И с Настей.
И взгляда не отвожу от засиявших напротив глаз, таких родных и любимых. И всё понятно без слов, даже объяснять ничего не нужно. Нам. А остальные не так понятливы.
– Это ты таким образом предложение делаешь? – уточнил боярин.
– Молодец, умница. Давно бы так! – в один голос подхватили Алексей с Алёной. Конечно, вас бы на моё место, помотались бы с моё, поизворачивались. Посмотрел бы я тогда на ваши трепыхания.
– Да, делаю предложение. Как правильно его сделать, не знаю, не научен. Впрочем, как умею.
– Ничего, образуется. Настя? – Тимофей оглянулся. – Ну, тут и без нас понятно. Так, пошли-ка мы отсюда. Дай-ка мне наследника. Пошли-пошли, нечего мешать.
И вытолкал за дверь замешкавшихся Алексеевых. А мы остались вдвоём…
Ночью нас разбудил Тимофей. Прибыл посыльный. Почему-то снова в городе нет связи, до нашей усадьбы из Дворца не дозвониться. У крыльца ждёт паровик, срочно требуется моё присутствие.
Собрался за минуту, выскочил на улицу, отмахиваясь от вопросов встревоженной Насти, от засуетившихся Алексея с Алёной. Уже сбегая с крыльца, затормозил резко, взрывая ногами щебенку, развернулся и перекинулся парой фраз с Тимофеем. Его, кстати, почему-то во Дворец не позвали.
– Вы, на всякий случай, наготове будьте.
– К чему наготове?
– Не знаю. Чуйка что-то плохое чует…
– Не беспокойся за нас. Так просто уже никому не дадимся.
И Тимофей чуть сдвинул отворот толстого тяжёлого халата, показывая чёрную рукоять пистолета.
А то я не вижу, что ты вооружён. И полностью одобряю эту предосторожность. Ещё бы и мои родичи не были бы столь беспечными. На крыльцо выскочили, одеться успели, а в руках пусто, ничего из оружия не прихватили. Что, жизнь так ничему не научила? Или забыли всё и успокоились?
Ладно, времени на разговоры нет, посыльный уже заднюю дверь паровика распахнул, с ноги на ногу переминается, торопится. Уселся на мягкое сиденье, махнул рукой на прощание. На переднем охранник с автоматом. Что-то серьёзное произошло? Ничего не чувствую, но витает что-то такое тревожное в воздухе.
Поехали. Куда ты так рванул? Разобьёмся же! Водитель чуть скорость сбросил, выворачивая с подъездной дороги на набережную, в рулевое колесо вцепился, вперёд к стеклу наклонился, чтобы лучше дорогу видеть. Другое дело, а то торопится куда-то, спешит, а куда, зачем, и сам не понимает, заразился во Дворце общей тревогой. Приказы тоже грамотно выполнять нужно. Нет, рано я обрадовался, он снова разогнался. Лучше молчать, не отвлекать его от дороги.
А в городе обычная ночная жизнь, тишина то есть. Что-то чуйка моя покоя не даёт, душу бередит. Может, вернуться? Но во Дворце ждут… Ладно, поехали, остаётся надеяться на опытного Тимофея. Что не оплошает он в трудную минуту.
Паровик летел по столице на скорости, распугивая редких прохожих, разрывая ночную темень аллей ярким светом фар. Ажурные ворота распахнулись, едва мы показались на подъездной дороге. Паровик пролетел мимо караульных, не снижая скорости и обдав их пылью. Резко затормозил у красного крыльца, и меня тут же вытащил из машины за руку каким-то чудом оказавшийся рядом советник.
– Вячеслав, все собрались, тебя только ждут.
– Кто все? Почему ждут и зачем такая срочность? Утра не подождать?
– Ты что, ничего не знаешь?
– Что знаю? Все вокруг всё знают, один я нахожусь в неведении, – рассердился.
– На южном порубежье идут тяжёлые бои, дирижабли Поднебесной прорвались, к нам идут, нигде не задерживаясь.
– Армия? Эскадра?
– Всех подняли. Думаем, это нападение с заговором связано, с двух сторон ударить хотели. В городе за ночь несколько убийств. Члены Совета и руководство армией. Вовремя мы заговор обезвредили. Да, похоже, не всех схватили. Да что на крыльце-то меня расспрашивать, в государевом кабинете все ждут. Там всё и узнаешь.
И мы заспешили. Молчаливыми тенями стояли караульные гвардейцы в переходах и на лестницах, неслышными призраками жались по стенам притихшие придворные и обслуга. Все уже знают! Один я, как всегда, последние новости узнаю последним.
При моём приближении к кабинету слуга распахнул дверь. Я не успел переступить порог, как кто-то оглушительно рявкнул:
– Государь в кабинете!
И загремели по паркету отодвигаемые от стола тяжёлые стулья.
– Я же ещё присягу не принимал? Какой государь, вы что?
– Сейчас и примешь. Идём в Церемониальный зал, к алтарю, – рядом оказался глава Совета. Беглым взглядом я просмотрел эмоции и намерения присутствующих. Ничего крамольного не увидел, волнуются все сильно. И у главы в чувствах целый ураган бушует. Но по внешнему виду не скажешь, что переживает.
– Там же дирижабли к столице рвутся! Потом нельзя всё сделать?
– Именно поэтому и поторопимся. А потом сделать нельзя. Армией в случае военных действий с другими государствами и княжествами должен командующий руководить. А уже ему приказы отдаёт только государь. А у нас на данную минуту государя нет, только наследник. Пройдём, времени мало. Попутно отвечу на все твои вопросы.
– Стой, погоди. Какой из меня руководитель. Какие приказы командующему? Вы что тут, с ума посходили?
– Порядок такой. Не нами заведено, не нам его и отменять. И успокойся уже. Никто от тебя ничего сверхъестественного требовать не будет. Подпишешь несколько указов, и всё. Командовать специалисты станут.
Ох, что-то не к добру всё происходящее. Точно, заманивают. Стрелочником делают. А не к этому ли я стремился, в столицу пробирался? Так что, сейчас задний ход дам? Да ни за что!
И закрутилось. Сама церемония пролетела одним мигом. Подошёл к алтарю, положил одну руку на церемониальный камень, вторую на Свод законов, прочитал присягу по свитку, удерживаемому передо мной в развёрнутом виде, произнёс подсказываемые мне советником нужные слова и всё – я государь. Так просто.
А потом было просторное лётное поле, взлетающие в тёмное звёздное небо огромные серые туши дирижаблей. Остаётся ждать.
В городе кое-где вспыхивали перестрелки, несколько раз было замечено применение магии, но к утру всё затихло.
Мне даже вздохнуть некогда было. Всё вертелось вокруг меня по давно отработанной схеме, требовалось лишь иногда подтверждать личной подписью отданные командующим распоряжения. И мудро кивать головой, когда это требовалось. И, как я понял, сегодняшняя ночная процедура требовалась только для протокола. Осознать свалившуюся на меня ответственность должным образом пока не получалось, не было времени на раздумья. Лишь под самое утро, когда уже зарозовел восток, я чудом вспомнил про ребёнка и остальных домашних. Дёрнулся было с вопросом, и меня тут же успокоили. Оказывается, это обязательная процедура, при начале военных действий вся государева семья и его родичи вывозятся в загородное поместье, оборудованное средствами защиты и отражения возможной атаки с земли и воздуха. Паровик с охраной сразу после присяги уехал, назад не возвращался. Видимо, всё хорошо. Связь обещали скоро восстановить, тогда и получится позвонить в поместье.
