Подвывающий от страха рулевой убежал, скособочившись, к штурвалу, матросики замерли на палубе. Вспомнил капитанский приём и вывесил обоих за борт, пусть побудут приманкой для акул и крокодилов.
Вылетевшая из воды серая туша на волос не дотянулась до заверещавших от ужаса моряков. Я сам испугался до жути, от резкого рывка люди опять покатились по палубе, остановились у противоположного борта, резко запахло мочой. Ну да, я в таком случае и сам бы не удержался. И вида нельзя показывать. Погрозил оцепеневшим китайцам кулаком, показал на лодку, за борт и провёл рукой поперёк горла. Закивали. Поняли, наверное. Теперь рулевой. Повернулся к нему, тот аж за штурвал спрятался, только руки и ноги видны. Поднялся наверх, заглянул в белые от ужаса глаза, усмехнулся прямо в них. Пусть мне самому страшно и противно, но не я это начал. Нечего было пытаться удрать. Попытались? Не вышло? Теперь не обижайтесь! Сунул кулак под нос бледному китайцу, погрозил пальцем, показал на север. Кстати, а куда мы в действительности плывём? Ночью-то всё понятно, а сейчас? Где компас? Кое-как удалось расшевелить оцепеневшего от страха рулевого. И как они контрабандой с такими людьми занимались? Или это просто пешки? Ладно. Главное, что мне показали компас в закрытой сдвигающейся крышкой деревянной коробке сразу за штурвалом. Хорошо хоть на курсе находимся. Капитан уверял, что идти нам до берега день. К вечеру будем на месте. Это хорошо, больше я тут не выдержу.
Весь день просидел на палубе в тени паруса. Капитанское кресло лебезившие передо мной матросики вынесли из каюты по первому моему желанию. Девчушки только раз показали свои круглые мордашки на верхних ступенях трапа и сразу же скрылись и больше не высовывались. Акулы, изредка показывающие из воды серые треугольные плавники, отстали, с борта новой пищи не падало. Ближе к вечеру кое-где начали мелькать паруса джонок. Значит, берег недалеко. Скоро его увидим.
Ночь упала, словно чёрное покрывало. Только что было светло, солнце село на горизонт, побалансировало на его тонкой грани и упало на ту сторону. И стало темно. Никаких сумерек. Яркие звёзды заморгали сверху, отражаясь в морских волнах.
Берег накатился неожиданно, джонка зашуршала килем по песку, резко затормозила, тягуче заскрипела, затрещала опасно. Ладно, дальше не моё дело, в ночь отправляться опасно, до утра заночую на борту, только остатки команды в одной из кают закрою.
Утром перед самым восходом солнца в предрассветных сумерках сработала сигналка.
Ночевал я на палубе, поэтому даже не дёрнулся, просто увеличил поток энергии в сканере. Ну вот, дождался гостей.
Кому-то из местных жителей приглянулась застрявшая на берегу джонка. Целая толпа аборигенов крадётся по песку. И вооружены все, что интересно. А подвешу-ка я молнии на сигналку. Может, образумятся?
Треск сработавшего заклинания, громкие от испуга и боли крики и резкая тишина. Так и лежу, жду, что дальше будет. Магическим зрением чётко вижу сгрудившихся на песке людей, и мне не нравятся начавшие закручиваться вокруг них чёрные вихри. Переваливаюсь через борт с противоположной от нападающих аборигенов стороны прямо в пенящиеся отливом мелкие волны, не забыв прихватить свой мешок с едой и трофеями. Кораблик завалился набок, поэтому мой манёвр остался незамеченным. Отмель длинная, мне ничего не грозит, да и никого из морских хищников я поблизости не вижу. Не успеваю выпрямиться, как с берега раздаётся воинственный крик ринувшихся в атаку на джонку местных жителей.
Воевать? Оно мне надо? Впрочем, я же собирался покончить с остатками команды? Поэтому сделаю так…
Шлёпая по воде, перебегаю к носовой надстройке и выпускаю в сторону набегающих рой огненных искр. Может быть, это заставит их остыть и задуматься? Ничего подобного, визжа и подпрыгивая от ожогов, аборигены продолжают свой короткий забег. Первые уже начинают примериваться, как лучше забраться на крутой борт. Сообразили, начали вокруг оббегать. Конечно, кораблик-то в мою сторону наклонился, здесь залезать проще. И в каюте оставшиеся матросы проснулись, вопли услышали, заголосили что-то радостное в ответ, вызвав новый вой нападавших. Ладно, сами напросились. Некого мне тут жалеть. Первых выскочивших из-за тупого носа судна буквально вбивает в землю ударом воздушного кулака сверху. Разбрызгиваю отступающую воду и пробегаю вперёд, туда, за смятые сломанные тела, откуда волна уже ушла, оставив после себя твёрдый мокрый песок. Бочком, приставными шагами выхожу на открытое пространство. Сразу же в мою сторону начинает лететь разнообразное колюще-режущее оружие. А вот огнестрел – это серьёзно. Успеваю отправить файербол и опередить вскинувших карабины крестьян, находящихся чуть в стороне от основной группы. От летящих в мою сторону стрел и копий просто отмахнулся стеной воздуха, сбив их в сторону. И сам на месте не остался, кувыркнулся под защиту крутого просмоленного борта, окончательно замочив одежду на влажном песке. Вспышка огня на песке разметала серые фигуры, дикий визг сгораемых заживо людей заставил вздрогнуть. Не от испуга, от неожиданности. Вместо испуга злобное удовлетворение от хорошо сделанной работы появилось. Попал всё-таки. Бил-то на скорую руку, времени прицеливаться не было. Но всё равно где-то в глубине души какое-то гадливое чувство появилось. Всё никак не привыкну. Одно дело, когда издалека убиваешь, а другое вот так, когда почти в упор. Совсем другие ощущения. И хотел ведь по-тихому уйти. Теперь придётся с шумом пробиваться. Набегавшую на меня толпу с нацеленным в мою сторону разнообразным холодным оружием встретил потоком огня. Если кто выберется, в следующий раз поостережётся свои грабки за чужим имуществом протягивать.
Вверху взвизгнули девчонки. Отпрыгнул в сторону от борта, задрал голову вверх. Корабль-то как смог загореться? Впрочем, загорелся и ладно. Выживут, значит, судьба им жить, сгорят, так и ладно, не повезло. Каюта у них не заперта, на лестницу они выходили, значит, и тут выберутся. Может, и матросиков запертых спасут. А не спасут, так не спасут. Впрочем, на сканере видно, как открылась запертая дверь, как пять низеньких фигурок торопливо пробираются к выходу. Что интересно, все жмутся к противоположному от меня борту. Опасаются? Откуда узнали, где я, с какой стороны нахожусь? Впрочем, хватит гадать, пора отсюда уходить. Жар от разгорающихся досок просмолённого судна начал обжигать, сверху посыпались горящие лохмотья паруса и тлеющие канаты. Потушить? А смысл? Кто с ним управляться будет? Было бы что поменьше, другое дело.
Отступил вдоль берега по самой кромке воды, озираясь во все стороны. Сканер сканером, а вдруг какая-нибудь очередная невидимка вылезет, которую магией не засечь? На берегу остались лежать обугленные и исковерканные тела нападавших, вдалеке сканер показывал удиравших во все лопатки нескольких уцелевших. Будем считать, что им повезло. Преследовать? Да нет, что я, маньяк кровавый? Пусть живут. Может, в следующий раз сначала подумают, всегда ли стоит заниматься мародёрством. Подхватил тяжёлый мешок, встряхнул его довольно. Да уж, подумают. Мародёрство вообще-то дело хорошее, а главное, очень прибыльное. Вон сколько у меня нужного добра из капитанских закромов в одночасье появилось. Сейчас подальше отойду, переоденусь и вооружусь, теперь у меня есть во что одеться и чем отстреливаться. Не всё же на магию надеяться. К тому же зря, что ли, меня постоянно в стрелковом тире наставники гоняли, как самого распоследнего ученика? Пора на практике на свои умения полюбоваться. И коли уж речь зашла о мародёрстве, – тьфу ты, для меня о трофеях, само собой, – то надо бы осмотреть ту отдельную группу с огнестрелом. Может, и удастся чем-нибудь поживиться. Хотя… Что там могло в огне уцелеть? Но посмотреть всё равно нужно. Иначе сам себя не пойму.
