Я не расплакалась, нет. И ничего не сказала вслед этому хаму. Не поймет. И потом, он живет в лесу, и его это устраивает. Он не носит платьев, и, судя по всему, равнодушен к одежде. И вообще, какое ему дело до чужих проблем, да еще человеческих?
Но хватит себя жалеть.
Приподняв руку, принюхалась — да, запах есть, и если его чувствую даже я, представляю, каково оборотням. В одном из углов лачуги заметила узел со своими вещами, но надевать другое платье на немытое тело? Нет уж. И вдруг я увидела, что рядом с вещами торчал какой-то пенек, на нем стояла миска с водой и лежал кусок белой ткани.
Хотя бы умойся… хотя бы… Можно подумать, с помощью одного тазика воды можно принять ванну!
Вода в тазу была холодной, как из горной реки, но принесла с собой минутную свежесть и удовольствие. К сожалению, хотя в данном случае скорее — к счастью, зеркала в этом странном домике не наблюдалось, расчески тоже, поэтому я просто вытянула шпильки из прически и еще сильнее скрутила узел на затылке. Так меньше видно, что вода в тазу волос даже не коснулась, и они успели соскучиться по шампуню.
Выходить на улицу было немного страшно, это шаг в неизвестность, но мысль о родителях придала сил. То, что с ними все в порядке, я поняла, когда осознала, что жива и здорова, и это после того, как наступила на лэрда. Наверное, они как раз с ним общаются, и папа, как обычно, пытается взять вину на себя.
Представив, как отец убеждает оборотня, что тот плохо видит, и на самом деле нога обидчика была на пять размеров больше, то есть папина, я улыбнулась.
Но едва вышла из домика и осмотрелась, от улыбки и следа не осталось.
Домик, в котором я отдыхала, был не только сделан из веток, но и расположен на ветвях огромного дерева!
А внизу, поглядывая на меня, сидели около десятка львиц, и несмотря на звериную сущность, было ясно, что они улыбались! Еще бы, такой аттракцион!
Они переглядывались друг с другом, порыкивая, и мне не нужен был переводчик, чтобы догадаться. Наверняка, они говорили что-то вроде: «Смотрите, смотрите: человек на дереве! А сейчас она еще и спускаться начнет!»
О том, что мне придется спуститься, я догадалась. Вот только понятия не имела как.
Как это сделать, если я в длинном платье, ствол дерева внизу практически лысый, до земли не менее пяти — шести метров, а к ожидающим представления львицам присоединился Кайл с его мерзкой улыбочкой?!
И еще, если я спущусь… интересно, а львы едят человечину? Вернее, оборотни-львы, когда находятся в звериной сущности? По законам империи необоснованная смерть человека строго каралась, но… Убийство ради еды — это достаточное обоснование для хищника или нет?
Заметив, как одна из львиц облизнулась и переместилась поближе к дереву, я оглянулась на маленький домик, но от мысли спрятаться там избавилась сразу. Даже обычные львы могут взобраться на дерево — что говорить об этих?
Я глянула вниз, сосредотачиваясь не на зрителях, а на цели. Села на широкую ветку, снова примерилась. Прыгать — единственный вариант. Да, высоко, даже слишком, но когти, чтобы легче спуститься, мне все равно отрастить не удастся, так что, увы. Надеюсь только, получится приземлиться на землю, а не на чей-то неосторожный хвост.
Я зажмурилась, качнулась, настраиваясь, пробуя, каково это — болтаться в воздухе, и тут послышался взволнованный крик моей мамы:
— Керрая!
Вот он-то меня и подтолкнул.
Я бы еще долго примеривалась, сомневалась, может, даже вернулась в домик, ожидая, пока родители сами меня найдут, а так…
С визгом, который удержать не удалось, я рухнула вниз, успев подумать несусветную чушь — хоть бы платье не задралось, когда упаду!
Но падения не было.
Только чей-то рваный выдох у моего уха, и еще один вскрик от меня, когда, открыв глаза, я обнаружила себя на руках Кайла. Очень и очень злого Кайла.
— Керрая! — Мама подбежала к нам, и когда парень поставил меня на землю, укоризненно покачала головой. — Разве так можно? А если бы ты ушиблась?
— Значит, ушиблась бы, — успокаивая ее, я улыбнулась, хотя руки у Кайла костлявые, и приземление можно было считать удачным, но никак не комфортным. — Что у меня, синяков никогда не было?
— Ты никак не хочешь привыкнуть, что уже не девочка-сорванец, а девушка, — ласково пожурила мама.
А мне вдруг вспомнился папин бывший работодатель, его руки, лезущие под мою юбку, его шепот, чтобы не вырывалась и что только в первый раз будет больно, а потом сама попрошу добавки, и я с жаром выпалила:
— Да. Не хочу привыкать!
— Девочка моя, — обняла меня мама, — моя девочка.
Больше она ничего не сказала, только гладила меня по спине и обнимала, а мне вдруг сильно захотелось расплакаться. Вот так, ни с того ни с сего! Может, потому что я понимала: у меня нет выбора, и я больше никогда не буду девочкой-сорванцом, которую не замечают мужчины.
— Пойдем, папа нас ждет, — мама взяла меня за руку, и я опять улыбнулась, прогоняя прочь слезливое настроение.
Да, как ни старайся, я больше не буду девочкой-сорванцом, но для мамы навсегда останусь маленькой и любимой.
— Спасибо, Кайл, — поблагодарила она парня.
Тот стоял в паре шагов от нас и нагло подслушивал все, о чем мы говорили. Маме кивнул, а на меня уставился так, будто я ему своим падением позвоночник сломала.
— Интер-р-ресно, — рыкнула одна из львиц, нервно гоняя хвост по земле и посматривая то на меня, то на Кайла.
— Ничего интересного, — усмехнулся тот, демонстративно отвернулся и ушел куда-то в лес.
Собственно, я была очень не против. Мог бы и раньше уйти, чтобы не подслушивать. Без него на полянке и дышать стало легче — напряжение улетучилось, я с удовольствием вдохнула в себя запах леса, трав, зелени, запах свободного ветра и лета. Подняла голову вверх, глядя на яркие солнечные лучи — значит, не так долго я отдыхала, все еще день. А минутная слабость девушкам позволительна. Так говорила мама, если изредка они о чем-то спорили с папой.
— Пойдем, — мама улыбнулась моему хорошему настроению, и как маленькую, повела за руку мимо львиц, мимо двух львов, мимо двух незнакомых парней, которые пристально наблюдали за нами.
Мама шла легко, непринужденно, словно давно жила в лесу, среди оборотней, и словно ей было привычным такое внимание хищников. А я пыталась не показать своего страха, хотя внутри меня сворачивался нервный клубок. Хвосты, гривы, сверкающие взгляды, порыкивания, медленные переглядывания и глубокое мурчание, наглые ухмылки, облизывания — все это напрягало. Но осознав, что на этот раз давит на меня сама атмосфера и обстановка, а не Кайл, я снова расслабилась.
Надеюсь, за те пару дней, что лэрд позволит нам отдохнуть в клане, мы с Кайлом будем видеться не так часто.
