— Вот этого я и боялась, — опечалилась девушка, и еще дважды заставила в молчании пройти вдоль улицы.
— Слушай, — вздохнула я, — мы столько ходим, что, во-первых, я снова проголодалась, а во-вторых, мы хотели поговорить наедине, но своим хождением туда-сюда только привлекли ненужное внимание.
Отпустив кончик косы, которую теребила в волнении, я кивнула на двух парней, вышедших из кафе и пристально наблюдающих за нами.
— Пусть смотрят, они чувствуют, что мы под защитой, — отмахнулась Хельга и, подхватив меня под руку, решительно отвернулась от них. — Хотя ты права, их внимание нам не нужно, Мартин у меня слишком ревнивый, а я не хочу, чтобы он постоянно дрался из-за меня.
Несмотря на сварливый тон, глаза девушки сверкнули довольством. Ей нравилось, что Мартин, вопреки тому, что не является ее истинной парой, проявляет собственнические замашки. Да она сама готова была любой девице, только посмотревшей на него, выцарапать глаза за своего ненаглядного. В моем человеческом представлении они являли собой идеальную пару, крепкую, любящую, хотя, признаюсь, иногда мне казалось, что они друг на друге слишком зациклены. Стоило Мартину появиться на горизонте, как Хельга забывала буквально обо всем, да что там — она забывала о многом, стоило только упомянуть его имя.
— Что значит «лишенец»? — спросила я, заподозрив, что мысли девушки полностью переключились на Мартина, а заодно напомнив, что у нашей прогулки вообще-то есть цель.
Девушка остановилась. Попыталась еще раз задуматься всерьез и надолго, но я нетерпеливо одернула ее:
— Хельга?
— Это значит, что у него не может быть пары, — страдальчески вздохнув, сказала она.
— То есть… — не поверила я. — Совсем?
— Подразумевается, да.
— Никогда?
— Так говорят.
— Очень содержательно, — хмыкнула я. — И над этим ты думала четыре прогулки в один конец улицы и три в другой?
— Ну как ты не понимаешь? — неожиданно взвилась подруга. — Для оборотней это почти приговор!
— Какой приговор? — растерялась я.
— Что ты никогда не будешь по-настоящему счастлив! — крикнула она так громко, что у меня заложило уши, и почему-то… совсем чуть-чуть, и почти незаметно… екнуло сердце…
Но сердечное недомогание быстро прошло, когда я внимательно посмотрела на Хельгу. Нет, я попыталась проникнуться новостью, даже вздохнула, но с оборотнями притворяться глупо.
— Что? — насупилась Хельга под моим взглядом.
— Прости, — повинилась я, — но для меня это не выглядит так страшно, как ты преподносишь.
Ноздри девушки нервно встрепенулись, она посмотрела в сторону, и не потому, что увидела там нечто интересное, а чтобы не видеть меня, такую черствую, в ее понимании, бессердечную.
— Хельга, — я взяла ее за руку, и почувствовала, как она вздрогнула, желая отстраниться. — Думаю, дело в том, что я человек.
— А я думаю, дело в том, что речь о Кайле.
— Нет.
Почувствовав уверенность и искренность в моем голосе, она посмотрела в глаза.
— Хельга, — продолжила я, — у нас с Кайлом сложные отношения, это да, но будь на его месте другой оборотень, ничего бы не изменилось. У людей нет такого понятия истинной пары, как у вас. Мои папа и мама любят друг друга, и для меня они и есть истинная пара, понимаешь? Люди расходятся, женятся, влюбляются, не ожидая, когда в их отношениях появится кто-то еще. Нет, кто-то может появиться, конечно, все бывает, но… у людей это все-таки немного не так. И еще, не знаю, может, это тебя заденет… хотя, мне бы этого не хотелось, но… вы с Мартином не выглядите угнетенными. Вы ведь счастливы? Несмотря ни на что? Ведь счастливы, Хельга?
— Да, — после долгого молчания, согласилась подруга.
И я облегченно выдохнула, что не обидела, не задела.
— Мы счастливы, — согласилась Хельга с грустной улыбкой, — но ты даже представить себе не можешь, насколько это хрупкое счастье. И еще… это странно, это противоречит сути оборотней… я хочу, я чувствую нужду найти свою настоящую пару, но я боюсь, что найду ее, Керрая. И еще больше боюсь, что ее найдет Мартин…
Она сделала глубокий вдох, усиленно поморгала ресницами, чтобы не показать слабости, и я, помогая ей оставаться сильной, долго смотрела на желтеющую аллеею.
— Ты боишься того, чего нет, — сказала я спустя время. — У меня, конечно, еще не было отношений с парнями, но я точно знаю, что если бы мама постоянно подозревала папу в том, что однажды он может уйти к другой, вряд ли они бы до сих пор были вместе.
— Я понимаю, что ты права, — улыбнулась Хельга, — но… как тебе объяснить? Мы с Мартином оба знаем, что не настоящие половинки друг друга, и это изводит. К тому же, о том, что мы не истинная пара, знают другие оборотни, и у некоторых просто руки чешутся присвоить себе моего Мартина!
— Но ведь ваши вторые половинки могут так и не появиться?
— Могут, — согласилась Хельга. — Очень многие оборотни до конца жизни так и не встречают истинной пары.
— Ну вот. Мало ли, какие у вас будут отношения с Мартином, когда кто-то из вас встретит пару!
— Керрая… — угрожающий рык.
— Не пугай меня, — улыбнулась я. — Я имела в виду — может, вы к тому времени уже будете старенькими дедушкой с бабушкой, которым даже передвигаться лень, разве что в кресле-качалке, и не захотите менять один теплый плед на другой?
— Оборотни долго живут и поздно стареют, — рассмеялась она с заметным облечением. — И даже в глубокой старости не становятся такими немощными, как ты описала.
— Тем более ни одного повода для преждевременной грусти! — восхитилась я. — А пока вы вместе и в боевой форме, ты легко расправишься со всеми конечностями, которые вдруг потянутся к Мартину!
— Собственно, да… — отошла от жалости к себе девушка.
И только я подумала, что этот тяжелый на эмоции день все-таки еще может исправиться, как услышала рядом мужское мурлыканье:
— Какие красотки!
Обернувшись, увидела, что позади меня стоит один из тех парней, которые наблюдали за нами у кафе.
— О да, — его приятель, кошкой подкравшийся к Хельге, вдохнул запах ее волос и расплылся в похотливой улыбке. — И не в паре!
— Вот, — подруга обвинительно ткнула в каждого из них пальцем, — это то, о чем я тебе говорила!
— Да что… Брысь! — вырвалось у меня, когда, утробно замурчав, парень, стоящий сзади, попытался зарыться носом в мои волосы.
Он удивленно отодвинулся, но только чтобы заглянуть мне в глаза.
— Хорошенькая, — дыхнул в лицо какой-то горькой травой, и порадовал, — мне даже все равно, что ты человек.
— А то, что я занята? — демонстративно достала кулон из ворота платья.
