— Спасибо, — глухо отозвался Морозов, — но благодаря кое-кому я сейчас так зол, что мне даже жарко. Продолжим.
— Но я еще не согрелась! — ломким голосом объявила Лера, когда ее незаметно толкнула локтем в бок Тамара, — мне еще нужно время…
Девушка прошествовала к камину и величественно опустилась в кресло. И с чего это ее забота пробрала? Лера сама себе удивилась. Ладно, Новый год на носу. Можно и немного доброй феей побыть. Понимая, что затеяла гример и его партнерша, Роман сдался. Он подошел к камину и оперся обеими ладонями в широкую каменную полку над ним. Нагретая, она манила теплом. Роман велел себе хоть немного успокоиться, и принялся смотреть на потрескивавшие поленья. Яркое пламя отплясывало в камине, согревая его. Но тревога никак не отпускала.
Он должен ехать в город. Должен спешить. Едва съемки были закончены, Роман переоделся в брюки и рубашку, вместе с пальто приготовленные им для сегодняшнего вечера. Заезжать домой и переодеваться там, у него не было времени. Поэтому поступил, как и планировал, приведя себя в порядок здесь, в комнате, ставшей для них на время и костюмерной, и раздевалкой.
Надевая пальто и накидывая на шею полюбившийся шарф Камиллы, Роман первым покинул дом. На просьбу Тамары вести аккуратнее и поберечь себя, он только кивнул, поблагодарив участливую женщину за заботу. Вскоре его машина неслась по пустой заснеженной дороге, и Роман едва сдерживался, чтоб не увеличить скорость.
— Ты ведь обещала, Ромашка. Обещала, что доверишься мне.
Нет, Камилла должна быть в порядке. Она не могла поверить, что это он написал ту чушь, что бы там ни было в сообщении, отправленном Женькой. Расплакавшись перед самым его отъездом, девчонка попросила прощения, и клялась, что больше никогда в его присутствии и голоса не подаст. Лишь бы не жаловался отцу и не рассказывал об истории с телефоном. Оказывается, и папенька Кудасов порядком устал от этих выходок. Простил, ладно, не злодей он. Да и не под Новый же год «Гринча» изображать? Вот только зараза так и не призналась, что написала!
* * *
За окном уже давно стемнело. Она не стала включать свет, только огоньки, прикрепленные к раме, мягко перемигивались, меняя свой цвет. Камилла устроилась на постели, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Поблескивая темным экраном, телефон лежал рядом с нею. Глядя на него, девушка опустила голову на колени. В доме было так тихо, что казалось, будто слышала, как падал снег за окном. Да, час назад он принялся идти, опускаясь крупными хлопьями. Сколько еще она будет смотреть на этот телефон? Да хоть до утра…
Чувство тревоги не отпускало, и она вздрагивала каждый раз, когда слышала, как перед домом останавливалась машина, и фары освещали часть двора. И каждый раз снова поникала, опускаясь на кровать, когда понимала, что ошибалась. Купленное платье было спрятано в шкаф, и все, о чем сейчас думала, это то, чтоб Роман добрался до города безопасно. Не надо никаких праздников, никаких свиданий и ресторанов. Пусть он просто будет в безопасности. Ну почему снег пошел именно сейчас?
В следующий момент, что-то словно вынудило подняться с кровати и подойти к окну. Камилла выглянула во двор, почувствовав, как в груди гулко застучало сердце. Вот глупая… Наверняка опять ошиблась, ведь в темноте все машины одинаковы. Но вон та, что собиралась свернуть с дороги к ее дому, была так похожа. Стоило белому авто действительно завернуть в нужную сторону, Камилла отпрянула от холодного стекла.
Как была, в одной растянутой футболке и легинсах, она выбежала в коридор. Открывая входную дверь, и не дожидаясь скрипящего лифта, Камилла стала спускаться по ступенькам вниз. Чувствовала, что должна, что именно так и нужно. И не важно, как нелепо сейчас могла выглядеть для окружающих. Разве это имело значение?
Достигая первого этажа подъезда, Камилла вышла на крыльцо. Порыв ветра немедленно остудил, подхватывая распущенные волосы, а холодные снежинки буквально обжигали разгоряченное лицо. Вот она. Белая машина. Его машина. Точно его… Скользя в домашней обуви по снегу, Камилла побежала навстречу вышедшему из машины человеку.
Порой ему казалось, что если бежать, то добрался бы быстрее, чем за рулем. А стоило наконец свернуть к дому, то руки и вовсе задрожали от волнения. Роман посмотрел через лобовое стекло на часть улицы и нужный подъезд.
— Ромашка?..
Это ведь она? Она! Здесь. На улице… Едва останавливая машину, он немедленно открыл дверцу, выходя на дорогу. А затем побежал навстречу, не чувствуя ни простуды, ни усталости.
— Ромашка… — Роман порывисто обнял ее, стоило оказаться рядом.
Чувствуя под ладонями, как девушка остыла, немедленно укутал полами своего расстегнутого пальто, прижимая к себе все сильнее.
— Ты пришел… — Камилла обхватила его за талию, щекой прижимаясь к груди Романа, — пришел.
— Это не я, — мотнул головой Морозов, — не я писал то сообщение. Это не я…
— Знаю, — отозвалась Камилла, — ты просто не мог сделать столько ошибок в одном предложении.
— Что?
— Когда я прочитала: «Паэтаму непиши, отвечать нибуду», то поняла, что навряд ли смс отправлял ты.
— Ну, Женька…
— Кто? — Камилла посмотрела на него.
— Это девчонка мелкая. Дочка Кудасова, в доме которого мы снимали. Пока я был занят, она взяла мой телефон и писала всякую ерунду, — пояснил Роман, — а потом испугалась, что получит, и разбила телефон. Короче, на мне какое-то «мобильное проклятие», это точно. Прости, что не смог связаться с тобой. Мне очень жаль.
Он снова обнял ее, а затем предложил вернуться в подъезд.
— Ты совсем замерзнешь. Идем.
Камилла не стала спорить, сама беря его за руку. Этот жест заставил Романа улыбнуться. Ради этого момента стоило пережить сумасшедший день.
Глава 31
Нельзя… Нельзя смотреть на часы. Это уже никуда не годится. Но взгляд все равно притягивался к настенным часам, висевшим над холодильником на кухне. Елена тут же отвернулась, наклоняясь к духовке и проверяя, готова ли курица. Удостоверяясь, что доставать ее еще рано, женщина выровнялась, обмахиваясь рукой, на которой была надета розовая варежка — прихватка.
— Душно как-то, — Елена вышла в коридор, сама кривясь от стука каблуков.
Затем посмотрела на свое отражение в зеркале прихожей. Аккуратное светлое платье, туфли в тон, мягкие локоны «небрежно» подколоты любимой заколкой. И не нужно вспоминать, что потратила на эту небрежность больше часа. Легкий макияж… И вовсе не потому, что ждала кого-то. Нет. Просто хотела себя немного побаловать. Может она вообще каждый день так дома выглядит. Верно-верно. И курица подгорает в духовке только потому, что завтра голодные двойняшки ее мигом прикончат. А не от того, что какой-то там Олег Викторович обожал ее когда-то. И оливье в холодильнике — просто так. Да и торт шоколадный… У сметаны через неделю срок годности заканчивался. Не пропадать же? Вот и пошла на крем.
