— Как всегда, — усмехнулся отец, проходя на кухню следом за дочерью.
— Как всегда, — так же улыбнулась она, — а как дела на работе?
Камилла принялась разогревать ужин, поглядывая на Михаила, устроившегося за столом.
— Если коротко, то я справился, — довольно и устало заявил отец.
— Я и не сомневалась, — потянула девушка, поправляя на плите чайник, — ты молодец.
— Еще бы! — Михаил взъерошил темные волосы, и пододвинул свой стул ближе, когда тарелка с дымящейся едой была поставлена на стол перед ним.
— Приятного, — Камилла опустилась на соседний стул, подпирая голову рукой, привычно наблюдая за отцом.
— Спасибо, — беря вилку, Михаил на мгновение притормозил, явно что-то припоминая, — ты, кажется, упоминала, что должен был приехать брат Антонины.
Дочь нервно улыбнулась. Это какая-то темная магия, однозначно. Почему все разговоры и мысли ведут к этому парню?
— Да, — кивнула она, — он уже приехал. Сегодня.
— Познакомились уже? — оживился Михаил, — он же будет с вами учиться, верно?
— Да, — коротко отозвалась Камилла, — но мы еще не виделись…
— Отлично! — увлекся своими рассуждениями отец, продолжая опустошать тарелку, — я рад. Будет кому за вами, девочками, приглядеть в университете.
— Что за детский сад, пап? — расстроилась она, — за кем приглядывать? Ненужно ничего такого. Ты Тоньку не знаешь? Это за окружающих нужно переживать…
— Я и так переживаю, — хмыкнул Михаил, — такая красота без присмотра ходит, так и ослепнуть можно.
— Пап! — она опустила голову на стол, не рассчитав, и стукнувшись о его поверхность лбом.
— Мил, я ж шучу. Ты чего? — раздался над нею голос отца, затем девушку мягко погладили по волосам, — неудачный день был?
Михаил спрашивал осторожно, боясь еще больше расстроить ее.
— Угу, — согласилась Камилла, — просто готовиться нужно много. Устала, наверное.
— Тогда беги, отдыхай. Хороший сон — лучшее средство, — посоветовал Михаил.
В этот раз она спорить не стала, соглашаясь с отцом. К черту этот день. Пора его заканчивать. Чуть позже, принимая душ и забираясь под одеяло в уютной постели, Камилла оставила телефон у подушки, как всегда ожидая звонка от матери. Устраиваясь удобнее, она смотрела в окно, видя, как продолжал идти снег. Он казался золотым, благодаря освещению фонарями. Заметет все до завтра.
— Завтра…
Завтра обязательно должно случиться что-нибудь хорошее. Совсем чуть-чуть. Это ведь не наглость, просить немного везения?
ГЛАВА 5
Утро выдалось морозным, тихим и солнечным, чем уже порадовало. Поскольку его ничего не подозревающая цель уже шагала по аллее перед университетом, любуясь сугробами, оставались все шансы не околеть от холода… Роман вздрогнул под тонким пальто, и подавил желание по самые уши обмотаться стащенным у снеговика шарфом. Нет, его образ должен быть идеальным.
Снежная пыль сверкающими блестками осыпалась с ветвей деревьев под порывами легкого ветра. То, что все девчонки, несомненно, любят. Любят ведь? И если появиться вот именно справа, точно подгадав момент, эффект будет наиболее впечатляющим. Хорошо хоть опыта в «спецэффектах» хватало, благодаря последним съемкам. Малышка хотела сказку? Будет ей сказка…
Должно сработать. Должно ведь? И чего сердце опять так колотилось, будто первый раз оказался перед камерой? Роман приподнял высокий воротник расстегнутого пальто, глубоко вдыхая, и медленно выдыхая, тем самым привычно успокаиваясь. Вперед, Морозов. Твой выход…
— Свет. Камера. Мотор… — пробормотал молодой человек, отгоняя мысли о том, что скоро превратится в ледышку и надевая свою самую ослепительную улыбку.
Камилла остановилась под одним из каштанов. У этого были самые раскидистые ветви, укрытые пушистым снегом. Стоило поднять голову, как эта серебристая роскошь опускалась прохладной пылью на лицо, и от восторга захватывало дух. Появилась мысль прогулять сегодня пары и просто бродить по городу. Но сегодняшний зачет она пропустить не могла, так что хватит соблазняться бездельем. Скоро к универу подтянется и Воробьева. Да, в компании своего брата. И по какой причине она так волновалась от предстоящей встречи?
— Ничего особенного… В нем нет ничего особенного, — прошептала Камилла, сама себя успокаивая.
Не дьявол он, да и не сказочный принц. Она и не вспомнит завтра об этой встрече. Точно-точно! Девушка поправила вязаную розовую шапку, которая вздумала сползать с гладких распущенных волос, и повернулась к дороге, чтобы идти к выходу из аллеи. Сделать смогла только шаг, затем ошеломленно замирая. Вот дурацкое воображение…
Легкий белоснежный силуэт незнакомца, казалось, был продолжением самой зимы. И в самом деле, не мог он принадлежать этому миру. Разве простой смертный шел бы так легко, будто не касался ботинками земли, да еще в такой мороз? Полы распахнутого пальто, слепяще-белоснежного, подхватывал ветер. Он легко трепал послушные пряди волос незнакомца, окутывая его волшебным сиянием сверкавшего инея.
Камилла поняла, что задержала дыхание, широко открытыми глазами наблюдая за чудным видением. Весь в белых одеждах, с восхитительной улыбкой на губах, он приблизился к ней, останавливаясь за пару шагов. Глаза-то, яркие какие… как небо над головой. Солнце так выгодно освещало его, что казался совсем нереальным.
Камилла даже не сообразила сразу, что было странным в этом незнакомце. Потом дошло. Уж больно знакомый белый вязаный шарф был накинут на его шею. Тот самый, который вчера презентовала снеговику у городской елки. Узнала безошибочно, поскольку вязала сама. Вон, даже сейчас видны кривоватые петли, которые так и не получились, сколько ни тренировалась. И еще кое-что, повергшее ее в полное смятение: оживший снеговик снова улыбнулся и протянул руку. На его ладони лежал небольшой голубой конверт. Вот черт! Ее злосчастный конверт! Явно наслаждаясь ее ошеломлением, «снеговик» произнес:
— Я согласен.
— Согласен? — на выдохе пролепетала девушка, и с губ сорвалось облачко пара.
О чем он говорил? На что согласен? Камилла тут же припомнила свою вчерашнюю болтовню у елки. Он слышал?! Слышал весь этот бред? Конечно, слышал… И этот конверт, и этот шарф! Черт, стыдно-то как. Но почему пришел сюда? Что ему нужно? Из этих, что ли, «странных»? Лицо знакомое… Где ж могла раньше его видеть?
Пауза затягивалась, блестки опадали, он окончательно околевал. Изумление в глазах девчушки явно сменялось откровенным испугом, а щеки через мгновение окрасил яркий румянец смущения. Морозов понял, что еще никогда не был так близок к провалу. Почему жизнь такая отвратная штука? Здесь дубль не переснимешь…
— Это был ты, — осторожно заговорила девушка, — это ведь ты?
Понимая ее слова по своему, Роман, сдаваясь, вздохнул, и вздрогнул под расстегнутым пальто.
