Готова поклясться, что увидела тень страха на его лице.
— Расскажете мне о тьме, что живет в северном крыле, подышите воздухом.
Мужчина решился.
— Она не дает нам забывать и не отпускает нас. Иногда я даже благодарен ей за это. Иногда ненавижу ее. Она гасит свет, но часто дает надежду. Подолгу говорит с каждым из нас. Но она может убить, особенно кого-то чужого. Вчера, когда она разыгралась и слишком уж мучала беднягу Ратора, я пытался ее урезонить. Но я не знаю, смогу ли выйти. Отпустит ли…
— А целитель Ольден? Он знает о том, что здесь происходит?
— Она его не выносит. Сюда не приходят целители-мужчины. Да строго говоря, мы и не больны.
— Что ж, рискнем?
Я протянула ему руку, и он пошел за мной.
Ключ лязгнул в замке особенно громко. Маг очень медленно переступил порог и несколько мгновений ждал. Но ничего не произошло.
Я улыбнулась:
— Видите, сегодня все в порядке.
Пока я запирала дверь, он стоял рядом, привалившись к стене, и тяжело дышал. Я даже подумала, что он захочет вернуться. Но нет.
— Она отпускает, ненадолго, — сказал он.
Мы спустились во внутренний дворик-колодец, и мой спутник буквально рухнул на скамью. Это короткое путешествие отняло у него много сил. Он прикрыл глаза и подставил лицо лунному свету, ноздри раздувались, втягивая ночной воздух.
Мы молчали, и я смотрела на спящие окошки.
Неожиданно безымянный маг вздрогнул.
— Вы заставили меня почувствовать себя живым, Магда.
Он коснулся меня осторожно, но потом отдернул руку, застыл в нерешительности.
— Магда, — повторил он, и я почувствовала его горячее дыхание на своей шее.
Очень осторожно он притянул меня к себе и поцеловал. От него пахло лекарственными отварами и едким мылом. От меня, скорее всего, не лучше.
Крахмальная ткань моего фартука хрустела под его пальцами, этот звук казался оглушительным в ночной тишине.
Его страсть передалась мне, а во взгляде мага я читала неприкрытое желание. Как давно я не испытывала нежности, как давно меня не касались теплые бережные руки! Я задрожала. Но не потому, что во дворике гуляли сквозняки и мне было холодно. Наоборот, жар побежал по телу, и я поняла, как истосковалась по любви. Лоб горел, а мысли путались. Нас обоих лихорадило. Пока мы целовались, весь остальной мир исчез, были только объятия, губы и тепло другого человека рядом.
— Нам нужно вернуться, — тяжело дыша, сказала я, отстраняясь.
— Да…
— Мы не должны…
Мне стало стыдно за то, что мне было так хорошо в объятиях незнакомца. Я даже имени его не знаю.
Что за наваждение!
Я не смела взглянуть на мага, хотя и чувствовала его испытующий взгляд. Что он обо мне подумал? Что я такая же, как Райда?
Но мысли о том, что случилось во дворике, отодвинулись на второй план, когда мы подошли ко входу в северное крыло и обнаружили, что дверь чуть приоткрыта.
Маг нахмурился.
— Я точно запирала дверь, — сказала я.
Он прошел вперед. Плечи его расправились, походка стала твердой. Маг сотворил заклинание, готовый встретить опасность лицом к лицу.
Все двери в комнаты были распахнуты настежь, но маги спокойно спали.
— Здесь в наше отсутствие кто-то был, — изрекла я очевидную истину.
— Чужой, — сказал мой спутник, — я чувствую магию. Светлую и смертоносную… Это он напугал нашу тьму так, что она спряталась.
Мы закрыли двери, и все вернулось на круги своя. Перед тем, как скрыться в своей комнате, маг долго молчал, глядя на меня. Не нужно было слов, чтобы понять смысл его приглашения.
Я едва заметно качнула головой и решительно открыла книгу с чудесами Светлейшей.
А так можно сказать, что ночь прошла без происшествий.
* * *
Утром у своей комнаты я обнаружила небольшое столпотворение. Райда стояла в слезах.
— Разойдитесь, нечего тут толпиться! — деловито командовал целитель Ольден. — Вернитесь к работе.
Двое младших-целителей вынесли носилки, накрытые простыней. В такт их шагам покачивалась рука с красным ожогом. Ини! Нет, не может быть.
— Что случилось? Она же не… — помертвевшими губами спросила я.
Райда некрасиво всхлипнула и завыла, некрасиво скривив рот:
— Умерла-а-а Ини… А-а-а-а…
— Но почему? — Я была растерянна. — Как?
Целитель Ольден повысил голос:
— Не стойте же. Займитесь живыми. Ини уже не поможешь. Мы разберемся, во всем разберемся. Расходитесь.
Но никто не двинулся с места. Я слышала, как несколько сестер из ордена шептались:
— Она была совершенно здорова.
— Так внезапно.
— …не успела принести обеты.
Я вспомнила улыбку Ини, ее выбивающийся локон, и мне стало не по себе. Заглянув в комнату, я заметила на полу около кровати надкушенный пирожок. Сердце болезненно сжалось в комок.
— Не заходи туда, Магда, — приказал Ольден. — Почему бедняжка Ини была в твоей комнате?
— Не знаю… — сказала я, бросив быстрый взгляд на Райду. — Я всю ночь была в северном крыле.
Он рассеянно махнул рукой и прошел вслед за целителями.
Райда быстро сжала мне руку.
— Не говори ему.
Я кивнула.
Через несколько часов целитель Ольден объявил, что Ини умерла от внезапной остановки сердца. Он выпил зелья больше, чем обычно, и его глаза лихорадочно блестели. Целитель нетвердо стоял на ногах, но при этом явно нервничал. Но что странно, он не разрешил сестрам из ордена провести необходимые ритуалы и прочесть над телом молитвы. Ольден категорически запретил приближаться к Ини. Один из санитаров обмолвился, что дело не обошлось без магии. Слухи множились, и в лечебнице царила гнетущая атмосфера. Не знаю, кто первым произнес страшное слово: «убита», но оно распространилось со скоростью пожара.
Мне же не давал покоя случайно увиденный ожог на руке Ини. Словно она хотела закрыться от смертоносного заклятия. Да еще кто-то проник в северное крыло и распахнул двери… Все это не походило на простое совпадение. Страх липким потом струился вдоль позвоночника.
А что, если это я должна лежать там, в подземелье, под простыней? Неведомый убийца проник в комнату, думая, что найдет меня. Не разобравшись, он послал заклятие в Ини, а когда понял свою ошибку, отправился в северное крыло. Но в этот самый момент я была во дворике с безымянным магом.
Я приложила ледяные ладони к пылающим щекам. Нет, у меня просто разыгралось воображение. С чего бы кому-то желать мне смерти? Но внутренний голос тут же услужливо подсказал, что в светлых землях найдутся те, кто был бы рад моему исчезновению.
