Широкая лестница — белокаменная, залитая солнцем.
У дверей тоже стоит стража, окутывающая их золотая дымка обманчивой легкой вуалью закрывает вход. Заметив меня и мою спутницу, они не двигаются, но золотая мгла расступается, позволяя нам пройти. Внутри прохладно и очень светло: повсюду белый камень, в холле тоже фонтан. Возле лестницы застыли статуи, по обе стороны от нее: высоченные, выполненные, должно быть, из чистого золота. Мужчина и женщина, чьи руки соединены, удивительно похожие на Аргайна и его сестру.
Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не задать вопрос: они ли?
И если да, то сколько им лет?
Впрочем, это сейчас неважно, важно то, что мы поднимаемся по лестнице, проходим сквозь галерею, в которой к белому добавляется медь, и сворачиваем в коридор к высоким дверям.
Здесь тоже стража, и золотая дымка тоже отступает при виде нас.
— Ваше аэльвэйрство, — девушка делает шаг назад, позволяя мне пройти, но сама остается на месте.
Зал для аудиенций просторный и тоже светлый, первое, что бросается в глаза — столь характерные для элленари развлечения прямо на подушках. Девушка и двое парней ласкают друг друга, совершенно не стесняясь собравшихся, равно как Аргайна и его сестры, сидящих на троне. На меня они даже не смотрят, зато на меня смотрят все остальные.
А я замираю.
Здесь тоже повсюду белый камень и золото, пламенеет только платье сестры правителя.
И волосы стоящей за его троном Ирэи.
— А я говорила, что она придет, — сообщает кузина Золтера, и в глазах ее столько ненависти, что мне становится не по себе.
«Не по себе» — не то состояние, которое я сейчас могу себе позволить, тем не менее когда двери за моей спиной запечатывает дымка золотой мглы, дышать на миг становится нечем. Я сбрасываю это ощущение так же, как сбрасывают непристойные взгляды, и шагаю вперед. На Ирэю я не смотрю, только на Аргайна, он тоже смотрит на меня, но по лицу его прочесть что-либо невозможно. Подобные чувства я раньше испытывала исключительно рядом с Золтером, и это мне не нравится.
— И придет одна, — продолжает Ирэя. — Она у нас слишком совестливая, чтобы рисковать кем-то.
— Ирэя.
Голос Аргайна звучит совершенно не так, как голос Золтера, уничтожающий и холодный. Напротив — он спокойный, тягучий, как мед, но угрозы в нем совершенно точно не меньше. Сейчас главное то, что он заставляет Ирэю замолчать, потому что ее присутствие и так сбивает с мыслей.
— Обойдемся без церемоний. — Аргайн неожиданно поднимается мне навстречу, когда я уже готова произнести слова приветствия. Его ладони совершенно не обжигающие, даже не скажешь, что в нем сокрыта мощь, способная высушить мою магию вмиг, как Пустота иссушила Аурихэйм. — Мы всегда рады гостям, Лавиния. Позволите называть вас так?
— Разумеется, Аргайн, — я принимаю его правила, стараясь не думать о том, что рядом с его троном стоит Ирэя. Силу ее ненависти я чувствую даже сейчас.
— Вот и славно. Прошу, присаживайтесь, — он кивает на подушки у своих ног.
— Вы хотите меня оскорбить? — интересуюсь, глядя ему в глаза.
Они у него медовые, залитые золотом, и в такой радужке зрачки кажутся просто тонким следом, оставленным раскаленной иглой.
— Ну что вы, — Аргайн продолжает улыбаться. — Просто проверяю границы допустимого. Где бы вы хотели расположиться, дорогая Лавиния?
— Там, где мы сможем поговорить. Наедине.
По залу проносится общий вздох, мне кажется, даже занятые делом у дверей элленари перестают увлеченно ласкать друг друга.
— Наедине? — Он качает головой, а после обводит взглядом собравшихся. — У меня нет секретов от моих подданных, Лавиния. Вы вполне можете говорить здесь.
Ирэя улыбается, но теперь я замечаю кое-что еще: сестра Аргайна тоже смотрит на нее так, словно не прочь расплавить на глазах у всех.
— Я хочу защитить Аурихэйм, — говорю я. — Хочу не допустить возвращения Пустоты.
Аргайн молчит, продолжает меня изучать, и схожесть с Золтером становится еще более очевидной. На миг я думаю, не допустила ли я ошибку, возможно, стоило сначала пойти к стихийникам, но мне все равно нужна сила хэандаме. Та, что замкнет круг Пустоты и положит конец тому, что началось много тысяч лет назад при Дворе Жизни.
Поэтому я продолжаю говорить. Рассказываю ему все, о чем рассказала Эльгеру. Говорю, невзирая на то, что чувства элленари запечатаны под непроницаемой гостеприимной маской, за которой может скрываться все, что угодно. Не сомневаюсь: с таким же лицом Аргайн вполне может отдавать приказ о казни… или казнить сам. Когда я умолкаю, в зале становится тихо.
На меня смотрят все. Хотя нет, все смотрят на нас.
Ждут ответа Аргайна.
Я тоже его жду, от него зависит очень и очень многое, если не сказать все. Хотелось бы мне знать, что ему наплела Ирэя, и как она вообще может здесь жить — постоянно, в давящем окружении антимагии. Зато сейчас мне становится понятно, почему меня ждали, почему так быстро встретили и пропустили, а еще почему при дворе Аргайна нет никого, кроме элленари-хэандаме. Здесь тяжело находиться, если не сказать, невыносимо.
С другой стороны, для Ирэи это место — идеальное убежище.
— Значит, вам нужна моя помощь, Лавиния, — говорит он. — Вне всяких сомнений, я бы очень хотел вам помочь, но что я получу взамен?
В зале снова тишина.
Слышно только наше дыхание, или только мое — мне оно кажется слишком громким.
— Вы получите мир, который будет жить.
Аргайн вздыхает и театрально закатывает глаза.
— Боюсь, это не совсем то, чего мне бы хотелось. Я думал, мир получим мы все…
Вот теперь зал оживляется смешками, а Ирэя снова ухмыляется. Улыбки нет только на губах золотой принцессы.
— А что получу лично я?
— Чего вы хотите?
— Вас. — Аргайн касается моих волос, пропуская пряди между пальцами. — Я хочу вас. Вы будете жемчужиной моей коллекции, моя дорогая Лавиния. Последняя элленари жизни… или первая? Как знать.
От его пальцев, кажется, становится горячо даже волосам.
— А если я откажусь?
— В таком случае, — Аргайн разводит руками, — я откажусь тоже. Поверьте, я слишком долго жил, чтобы сожалеть об утраченном мире.
В эту минуту я понимаю, что он не шутит. Ему действительно все равно, но острая искра ревности в глазах его сестры говорит о том, что моя истинная союзница — она. Она может мне помочь… если захочет.
— Могу я подумать? — спрашиваю я. — Сколько времени вы мне дадите на размышления?
— Время? Времени у меня предостаточно, — Аргайн взмахивает рукой. — Мне казалось, это у вас его нет… но в целом, вы можете гостить у меня, сколько пожелаете. Ирэя прямое тому доказательство. Правда, Ирэя?
