Я видела, как кружатся и оседают пепельные хлопья, как жутковатый, неестественный снег, но гораздо более страшно было оказаться перед ним полностью обнаженной и услышать глухой стук: перстень брата упал к моим ногам, откатился в сторону, и я замерла.
— Что это? — спросил Золтер, шагнув ко мне.
Теперь, когда я была полностью обнажена, его пальцы на подбородке ощущались, как раскаленные тиски. Они не могли быть такими горячими хотя бы потому, что стоявший передо мной мужчина был словно сотворен из камня, но они были, и жар от них растекался по телу.
— Кольцо моего брата.
— Откуда оно у тебя?
— Оно всегда было со мной.
— Не лги. Оно появилось уже после нашего знакомства.
— Оно всегда было со мной, — повторила я.
— Льер.
Его голос не дрогнул, только глаза почернели еще сильнее: в этой тьме утонули не только зрачки, но и белки.
— Значит, близость с ним приятнее близости со мной?
Короткое мгновение замешательства (я ведь действительно об этом думала) дорого мне обошлось. Я едва успела открыть рот, когда услышала:
— Замолчи, Лавиния, — пальцы почти нежно скользнули по щеке. — Замолчи, пока я не заставил тебя это сделать.
— У нас…
Он действительно заставил. Словами «не было близости» я подавилась, а в следующий момент чуть не захлебнулась криком, который так и не сорвался с моих губ: меня швырнули на кровать, и ледяное покрывало иглами впилось в кожу. Я попыталась отползти, но меня подтянули к себе.
— Потом, — сказал он, — поделишься впечатлениями, кто тебе больше понравился. Когда я позволю.
Я задохнулась от ужаса, а после от дикого сладкого чувства, которое отозвалось на его прикосновение внутри.
«Не надо!» — хотела крикнуть я, но разумеется, не смогла.
Не смогла, только с силой уперлась ладонями в его мундир, пытаясь оттолкнуть.
Тщетно.
В моей жизни просто не могло такого случиться, но в моей жизни случилось замужество с Майклом, которое, оказывается, было частью плана элленари. Я бы очень хотела отрешиться от чувств, которые на меня обрушились, но у меня не получалось. Не получалось избавиться от наваждения скользящих по телу пальцев, на которые я откликалась дрожью.
Не я, а клятая отметина! На моем предплечье по-прежнему горела метка его принадлежности, и когда он касался ее, от бегущего по телу жара хотелось кричать в голос. Возможно, я и кричала бы, если бы не магия элленари.
«Не надо! — мысленно орала я. — Я не хочу, чтобы это было так!»
Он меня не слышал, либо не хотел слышать, потому что я падала в черные провалы глаз, в которых не было даже отголоска чувства. Все мои попытки вырваться просто оборвали, задрав руки над головой и вжимая каменным телом в кровать.
Слова «вся твоя жизнь — моя воля» неожиданно обрели совершенно иной смысл.
В ту минуту, когда внутри меня взорвалась боль, я уцепилась за нее и отвернулась, чтобы больше не видеть его лица. Может быть, эта магия способна заставить мое тело его хотеть.
Мое тело.
Но не меня.
В общем-то, мне было уже все равно: и то, что движения стали более мягкими, и то, что мои запястья освободили. Я думала только о том, когда все закончится, а на его приказ:
— Смотри на меня, — отреагировала тем, что закрыла глаза.
Достаточно было и того, что сквозь боль внутри набирала силу пульсация, унизительное желание, которым я была обязана обжигающей мою руку вязи.
— Посмотри на меня, — повторный приказ прозвучал резче. — Или мне заставить снова привести Амалию?
— Не думала, что вы еще и таким страдаете, — язвительно выдохнула я с осознанием, что снова могу говорить.
— Я не страдаю, Лавиния. Я наслаждаюсь.
— О, ну здесь вам определенно повезло, — ввернула я. И замолчала уже по собственному желанию.
Наверное, это могло бы быть по-настоящему приятно: такая мысль меня посетила, когда я содрогалась от навязанного мне наслаждения.
Наверное.
Но я этого никогда не узнаю.
— Куда ты? — резко спросил он, когда я рывком освободилась из его рук.
— Подальше от вас. В ванную, — пояснила, когда поняла, что сейчас свалюсь бревном от очередного заклятия.
— Ванная за дверью, — сообщили мне. — Не закрывать.
— Дверь? — поинтересовалась я. — Или ванную?
На самом деле я была близка к истерике, но с любой истерикой можно справиться, когда понимаешь, что рассчитывать не на кого. Кроме себя.
Точно так же я понимала, что дверь Золтера не остановит, и сказано это исключительно в воспитательных целях.
Ванная была самой обычной, если можно назвать обычной помещение длиной футов тридцать, где вместо ванны располагался утопленный в пол бассейн. Который, стоило мне войти, наполнился кристально чистой и прозрачной водой, что определенно было необычно. Отсутствие кранов тоже немного выбивалось из «обычности», но я быстро шагнула в воду. Она, на удивление, оказалась как я люблю: чуть горячее чем принято (тут уж впору смеяться, что ванная элленари единственная, кто в этом мире считается с моими желаниями). Но если начать смеяться, это уже и будет самая настоящая истерика, поэтому я окунулась в бассейн по плечи.
Вода окутала мягким покрывалом, согревая, и я прикрыла глаза. Открыла от того, что у меня звенело в ушах и кружилась голова. К саднящей боли внизу живота прибавилось странное тянущее чувство, и когда я посмотрела вниз, увидела, что вода быстро и густо окрашивается кровью.
14
Наверное, я много глупостей делала в жизни, но эта чуть не стала для меня фатальной. Горячая вода. Матушка мне говорила, что после первой близости нельзя наполнять ванну горячей водой, но говорила она это перед свадьбой с Майклом. Сегодня же мне было не до тех далеких воспоминаний, когда я смущенно улыбалась в ответ на такие откровения.
— Кровотечение я остановил, — произнес Хьерг, глядя почему-то не на меня, а на Золтера, — но в ближайшие дни лучше воздержаться от…
— Сравнений, — сказала я.
— Что? — переспросил целитель, зато брови Золтера сошлись на переносице.
Лично мне было безразлично, что там и куда у него сошлось.
— Сравнивать мне было не с чем, — сообщила я, глядя на него. — Но могу сказать, что это было самое отвратительное, что мне довелось испытать.
— Вон.
Последнее относилось к Хьергу, и целитель исчез так быстро, словно в портал шагнул, а не преодолел расстояние до двери, от которой его отделяло футов сорок.
— Я хочу к себе, — сказала я.
