Я действительно могла его убить, и я действительно сделала это. Тот факт, что он остался жив, не отменял того, что я била прямо в сердце, но тогда я действовала на инстинктах. Защищая себя и Амалию… Льера.
Льер участвовал в заговоре против Золтера, который должен был его уничтожить, и для этого нужно было уничтожить меня. Хьерг был с ними заодно, поэтому привел меня в мои покои, где меня собирались убить.
Льер собирался меня убить, но в самый последний момент передумал.
Почему?
— Вам очень идет персиковый. Он вас освежает, — снова напомнила о себе Лизея.
— О да. На нем чудесно будут смотреться кровь и грязь, — хмыкнула я.
Девушка опустила глаза, а мне стало стыдно. В конце концов, она не виновата в том, что со мной происходит, и уж точно не виновата в том, что Золтеру вздумалось нарядить меня в амазонку цвета весеннего бутона. В этой ткани, невероятно мягкой и легкой, я действительно ощущала себя цветком, на который (стоило нам выйти во внутренний двор), уставились все элленари.
Точнее, все те, кому предстояло принять участие в охоте, и я расправила плечи. Тот факт, что здесь нельзя показывать свою слабость, я уяснила практически сразу, поэтому сейчас стряхивала с себя надменные взгляды, как мишуру. Золтер стоял в самом центре живого коридора: приблизившись к нему, я почувствовала взгляд Ирэи. Полный такой обжигающей ненависти, что горло сдавило от ее тьмы.
Лизея, к моему невероятному удивлению, просто отступила в сторону толпы, и высокий элленари мгновенно схватил ее за руку, притягивая к себе и впиваясь поцелуем в чувственный рот.
Не первая странность и не последняя.
— Мне нужно с вами поговорить, ваше аэльвэрство, — заявила я, когда приблизилась. — Наедине.
Помимо Ирэи в непосредственной близости от Золтера отиралось еще много элленари, среди которых женщин было гораздо больше чем мужчин. Одна из них, с волосами цвета воронова крыла, так напоминающих цвет волос Льера, неприязненно взглянула на меня и отвернулась.
— Все, о чем ты хочешь спросить, ты можешь спросить в присутствии моих подданных.
— Я пришла просить отменить мое наказание.
Вот теперь черноволосая элленари снова вцепилась в нас взглядом: пожалуй, больше в Золтера, чем в меня. И не она одна, многоголосье мигом сошло на нет, я почувствовала, как нас накрывает вниманием собравшихся.
Полог безмолвия тишиной лег на плечи: такое мне довелось испытать впервые. В том, чтобы набросить полог на комнату, не было ничего странного, но в том, чтобы запечатать под ним двоих посреди переполненного двора — удивительное мастерство.
— Что ты себе позволяешь? — резко произнес он.
— Не больше и не меньше, чем мне позволяете вы, — заметила я. — Вы же просили спрашивать при всех.
— Твое наказание останется прежним, девочка, — это прозвучало холодно. — И если ты вздумаешь выкинуть что-нибудь еще, к нему добавится новое. Не заставляй меня проверять, сумеешь ли ты его выдержать.
Перед глазами вспыхнула картина случившегося в его покоях. Вспыхнула слишком ярко, отодвигая на второй план всех собравшихся и предстоящую охоту.
— Зачем я вам? — выдохнула, с трудом справляясь с нахлынувшими чувствами. — После того, как Арка нам отказала…
— Зачем — решать только мне, — в меня вонзился кинжал его взгляда. Скользнул по коже, заставляя чувствовать его холод, словно рассекая пуговицу за пуговицей и обнажая. Вопреки всему я вспыхнула, как от опасной близости огня.
— Понравилась игрушка, ваше аэльвэрство? — спросила, чувствуя, как ногти до боли впились в ладони.
— Игрушек у меня достаточно, Лавиния. — Он взглянул на черноволосую, которая с показным безразличием смотрела в другую сторону, хотя явно была не против подслушать наш разговор. — Ты — моя пленница.
Он снова шагнул ко мне вплотную, провел пальцами по щеке. На глазах у всех.
— Вспоминай об этом всякий раз, когда вздумаешь показать характер.
От прикосновения или, скорее, от воспоминаний о других, отпрянула, вырываясь из-под полога в возобновившийся шум голосов. Золтер вскинул руку, и толпа взвыла, шарахнулась в стороны. С лязгом и скрежетом поднялась тяжелая решетка, с глухим хрустом вышли из земли вонзавшиеся в нее пики. Прежде чем я успела вздохнуть, из тьмы коридорного зева с криками рванулись оседланные животные. Из-под копыт летел гравий, над крыльями клубилась иссиня-черная тьма. Морды напоминали лошадиные, но вместо гривы по всей поверхности шеи бугрились шипы.
Элленари подхватывали уздцы прямо на лету, вскакивая на недовольных чудовищ.
Одна за другой темные тени взмывали в небо.
— Руку, Лавиния, — произнес Золтер.
Прямо на нас стремительно летел огромный жеребец (или как еще можно назвать это существо). В провалах черных глаз клубилась тьма, и когда Золтер одним движением перехватил поводья, меня подкинуло в воздух. В следующий миг мы уже взлетели, от размаха широких крыльев перехватило дыхание.
Где-то в стороне прозвучал дикий, режущий слух звук, напоминающий помесь сорвавшегося со струн смычка и воя животного.
Охота началась.
2
Я не любила конные прогулки. В отличие от Терезы, которая обожала умчаться в грозу под свист ветра в ушах, я больше любила ходить пешком: чувствовать, слушать и созерцать. Впрочем, полет на крылатом звере вряд ли можно было назвать конной прогулкой, а к свисту ветра в ушах сейчас добавлялись диковатые вопли элленари, доносящиеся сквозь звучание горна. Спустя пару мгновений к нему добавился не то рычание, не то вой, и вслед за нами хлынули псы, от одного вида которых меня замутило. Огромные оскаленные пасти (по две на одну голову) были вытянуты, кожа собиралась складками, полностью лишенная шерсти, короткие, мощные крылья, хвосты увенчаны шипами.
Куда мы летим, я понятия не имела, и даже сквозь бешеное биение сердца чувствовала близость сидящего за моей спиной мужчины. Поводьями он легко управлял одной рукой, и существо, как бы оно ни называлось, подчинялось ему беспрекословно. Вторая рука лежала на моей талии как влитая, создавалось такое чувство, что проще уронить небо на землю, чем разъединить нас. В этом стремительном полете мы и правда стали одним целым: особенно когда глаза ослепила яростная вспышка, и прямо перед нами раскрылся огромный портал.
Первым в него ворвались мы с Золтером: ворвались, чтобы оказаться между высоченных скал. У их подножия раскинулась деревушка, если можно так назвать двенадцать рядов покосившихся домишек, относительно похожих на человеческие. Окон в них не было, а двери напоминали замковые решетки, почему-то раскаленные докрасна. Внимание привлекла постройка, стоящая в центре площади. Из густой трубы валил дым, даже сквозь плотные каменные стены и окружающий нас шум доносился странный, звенящий звук.
— Здесь живут наши кузнецы и их семьи, — сообщил Золтер достаточно громко: часть его слов попытался унести ветер, — здесь же создается все оружие элленари.
