— Остаемся только мы с тобой, Льер, — сообщила я довольному жизнью котенку. — И кажется, надо действовать быстро.
Совсем быстро не получилось, потому что волосы я все-таки уложила. Выйти на люди простоволосой в Энгерии считалось верхом неприличия, все равно что в одной ночной сорочке. Самостоятельно делать себе прически, в общем-то, тоже, но я тайком от матушки научилась этому искусству с помощью своей камеристки. Меня это успокаивало и помогало сосредоточиться: расчесывая прядь за прядью, поднимая их наверх, я возвращала мысли в нужное русло, а волнение по поводу предстоящего постепенно сошло на нет.
По сути, мне ничего особо не угрожает, если наткнусь на кого-нибудь, скажу, что бъйрэнгал захотел погулять. Тем более что после завтрака его действительно надо вывести погулять, пока он не погулял прямо в спальне.
Эльгер сказал, что я меняюсь, а значит, оказавшись в библиотеке, попробую ей воспользоваться. Порталы же у меня как-то получилось создать (понять бы еще, как), но пока не попробую — не узнаю.
Платье сегодня было ярко-желтым, как напоминание о моей юности. Надевалось, оно, правда, в разы проще: обтекало кожу легкой невесомой тканью, корсет, поддерживающий грудь, шел сверху.
Все у этих элленари не как у людей!
Хотя в Темные времена что-то отдаленно похожее было и у людей. Интересно, моду тоже они в наш мир привносили?
С такими странными мыслями (и бодро прыгающим Льером) я вышла в коридор. Прошлый мой поход в библиотеку не задался, но сегодня виеррахи вели себя сносно: шипели, клубились вдоль стен, недовольно втягивались в мрамор и камень, когда бъйрэнгал на них прыгал. Поначалу я боялась, что котенка зацепит тленом и одергивала, но довольно скоро поняла, что они не причинят ему вреда. Армия Приграничья вела себя так, как если бы рядом со мной шел Золтер.
Впрочем, странности в Аурихэйме меня уже не удивляли, а вот повороты в коридорах — вполне. Направление я помнила очень четко, но замок уже умудрился перестроиться до неузнаваемости. Несколько раз мы наткнулись на тупик, один раз миновали темную мрачную анфиладу и вышли на балкон, с которого открывался вид на тяжелое свинцовое море и лезвия молний.
Льеру было весело: он изучал территорию и охотился за недовольно шипящими виеррахами, а мне не очень. Чем дальше, тем больше я понимала, что бродить здесь можно целую вечность (если, конечно, не существует способа отыскать путь с помощью магии). Простейшим поисковым заклинаниям Винсент меня учил, но в прошлый раз в этих стенах моя магия не сработала.
Зато сработала на балу, напомнила я себе.
И вчера, в зверинце, тоже.
Сосредоточилась на плетении, вспоминая схему и ключевые узелки заклятия. Теперь осталось позвать жизнь… в смерть. Потянулась к самой сути природы, далекой и недосягаемой, и неожиданно она откликнулась. Хлынула в меня удивительно быстро, позволяя магии вспыхнуть в груди огоньком, а на ладони — серебряной искоркой. Теперь предстояло представить библиотеку — высокие своды, темный мрамор, столы, связать точку пространства, где я сейчас нахожусь, и нужное мне место.
Вложила импульс силы, и тонкая светящаяся нить расчертила коридор, уводя меня за поворот.
Да, кажется, Эльгер был прав.
Я действительно меняюсь. Потому что в миг, когда на меня напали виеррахи, не получалось даже защищаться, а ведь в случае серьезной угрозы магия просыпается первым делом.
— Льер! — шикнула я на котенка, который опять забавлялся… с бабочкой?
Откуда здесь взяться бабочке?!
Красивые алые крылышки, тронутые ярко-синим узором, затрепетали, когда она вспорхнула повыше и села на стену.
— Пойдем, — кивнула котенку, и он нехотя сложил крылья. — Нельзя есть бабочек.
Судя по выражению морды, бъйрэнгал считал иначе, но меня послушался. Хотя напоследок оглянулся и облизнулся.
Видимая только мне нить заклинания вела по пустынным коридорам, и вот я уже узнала поворот, который мы с Ирэей проходили к змеевидной лестнице. Я направилась к нему, но Льер метнулся к дверям за очередным виеррахом. Вздохнув, шагнула за ним, чтобы взять на руки. Наклонилась, когда из-за дверей (массивных, с тяжелыми ручками в виде оскаленных звериных морд), донеслось:
— Пока смертная девчонка здесь, ничего не кончено, Наргстрен.
8
Оглушенная услышанным, я замерла. Крепко прижала к себе котенка, осторожно выпрямилась. Сейчас оставалось только порадоваться тому, что местные ткани гораздо легче тканей из нашего мира, которые шуршат и шумят при каждом движении.
— Ритуал не состоялся.
— Тем не менее она здесь. Зачем-то он ее оставил.
— Тебе объяснить, зачем?
К щекам прилила кровь, и, должно быть, я слишком сдавила малыша, потому что он недовольно шряукнул. Я не подпрыгнула только потому, что вросла в пол, особенно когда из-за двери донеслось:
— Ты слышал?
— Что я должен был слышать?
— Какой-то звук.
— В этом замке полно звуков. Полог, который я наложил, никто не пробьет, так что уймись, Наргстрен, и подумай сам. Золтер ничего не делает просто так, и он не разорвал связь. Для того, о чем говоришь ты, узор связи не нужен.
— Откуда ты знаешь, что узор все еще на ней?
— Лизея сказала.
Я плотно сжала губы, стараясь дышать тише. Впрочем, сейчас даже собственное дыхание казалось оглушающе-громким, не говоря уже о возне бъйрэнгала. Тот был явно недоволен таким ограничением свободы, но пока терпел. Просто копошился у меня в руках и вздыхал совсем по-человечески. К счастью, тихонечко, насколько хватало маленьких кошачьих легких.
— Да, — раздалось из-за двери спустя долгую паузу, — это действительно странно.
— Говорю тебе, он что-то задумал, и нам надо добраться до него раньше, чем это что-то разрушит оба мира ради его могущества.
— Легко сказать. Льер должен был его убить, он нашел способ обойти клятву жизни…
— Льер поплатился за свою слабость. Я сразу говорил, что не стоит доверять это дело мальчишке, который едва разменял четвертый десяток. Это даже по человеческим меркам просто смешно.
— В этом мальчишке, как ты говоришь, течет очень сильная кровь. Если кто-то и мог справиться с Золтером, то только он.
— Тем не менее он не справился. И где мы сейчас?
— Там же, где будем завтра, если оставим все как есть.
Сколь бы ни было велико искушение остаться и дослушать этот разговор до конца, я понимала, что это опасно. Котенок в руках уже вертелся юлой, в любой момент здесь мог появиться кто угодно, мог обратиться ко мне — и что тогда? Медленно отступила за поворот, по-прежнему прижимая к себе малыша, глубоко вздохнула, прошла до конца коридора, и только после этого отпустила звереныша на волю.
