Прислушалась к своим ощущениям и поняла, что «долг» меня совершенно не тревожит.
Вот и чудесно.
Хотите игр, ваше аэльвэйство? Значит, будем играть.
13
— Это платье вам нравится? — Элленари с малиновыми волосами явно выбились из сил, пытаясь мне угодить. Я же отвергла уже с десяток нарядов, и сейчас рассматривала одиннадцатый.
Когда служанка принесла мне платье от Ирэи (разумеется, вульгарное дальше некуда и не прикрывавшее почти ничего), я отправила ее обратно с рекомендациями прислать ко мне наряды на выбор, иначе я пойду в ночной сорочке. Судя по тому, что в моей комнате очень быстро появились элленари с целым гардеробом, видеть свою фрейлину в ночной сорочке принцесса не пожелала.
Глянув на одиннадцатое платье, я вздохнула, и у элленари нервно задергались крылышки. На самом деле в мои планы не входило над ними издеваться, я просто искала что-то, способное до глубины души (или что у них там имеется) впечатлить и Ирэю, и Льера, но в процессе выбора поняла, что впечатлить элленари достаточно сложно. Откровенность их не смущает, я бы сказала, для них это обыденность. Самые роскошные, самые изысканные наряды из тончайших тканей, плотно облегающих тело или струящихся волшебными газовыми облаками — в любой день в их распоряжении.
— Мне нужно подумать, — сказала я. — Возвращайтесь через пару часов.
Элленари разом вздохнули и вылетели из комнаты, закрывшаяся дверь поглотила стрекотание их крыльев. Я же окинула разложенные на постели наряды и закусила губу. Не то, все не то…
А если?..
— Лизея, — позвала я, коснувшись крохотной спирали, похожей на металлическую ракушку.
Этот артефакт мне оставила девушка, чтобы я могла позвать ее в любой момент. Изначально у меня не было желания посвящать ее в свои планы, и, судя по тому, в какое время Ирэя прислала служанку, она тоже готовила кузену сюрприз. Видимо, была уверена, что я не пойду за помощью к Золтеру (и причиной тому, видимо, стали антимагические браслеты, которым рыжая даже не удивилась). Впрочем, о мотивах и планах Ирэи задумываться мне было особо некогда: я размышляла над тем, что мне делать самой и в частности, над словами Винсента.
Иной магии во мне и правда никогда не было — Тереза и Винсент почувствовали бы ее сразу, единственное, с чем можно было связать столь необычные проявления моей силы — это влияние Аурихэйма. Куда еще меня могут завести эти странности, я пока не задумывалась. Главное пережить сегодняшнюю ночь и показать всем элленари (а в частности, одному из них), что с магией или без, играю я исключительно по своим правилам, и что со мной лучше не связываться.
— Аэльвэйн… — вошедшая Лизея увидела платья и осеклась. — Что это?
— Наряды на сегодняшний вечер.
— Но разве вы… его аэльвэрство мне ничего не говорил…
— Его аэльвэрство ни о чем не знает. И я буду тебе искренне благодарна, если ни о чем не узнает и дальше. Это сюрприз.
Лизея улыбнулась.
— Вы не представляете, как я рада, аэльвэйн.
— Почему? — невольно улыбнулась в ответ.
Лизея мне искренне нравилась, мне нравилось с ней общаться: в ней не было этого снобизма, которым за несколько футов несло от всех элленари, не было превосходства, с которым я постоянно сталкивалась на каждом шагу. Она оставалась рядом со мной не потому, что так приказал Золтер, который Льер, и вовсе не потому, что для нее это было обязанностью. Ей тоже нравилось проводить со мной время, и вчерашний короткий ужин с ней оказался куда приятнее, чем несколько часов, которые я провела с Амалией.
Амалия больше не плакала, но разговор у нас совершенно не удался. Попытки поговорить о доме вызывали в ней какие-то совершенно упаднические мысли, и я вынуждена была перевести тему. Попробовала поговорить о местной кухне и о том, как мне не хватает книг, но в итоге мы снова скатились к тому, от чего ушли. Амалия постоянно намекала, что я должна вернуть ее обратно, потому что именно из-за меня мы здесь оказались, в конце концов я не выдержала, и достаточно резко ее осадила. После этого наше общение быстро закончилось.
— Потому что у вас сияют глаза. Мне кажется, это первый раз, когда я вижу, чтобы у вас сияли глаза. Вы… вся сияете.
Правда?
Я даже в зеркало посмотрела, чтобы убедиться, и, кажется, Лизея была права. Впервые за все проведенное в Аурихэйме время я чувствовала себя на удивление уверенной и полной сил (даже несмотря на «оковы»).
— Спасибо, — отозвалась я, — мне очень приятно, что ты об этом сказала. И я бы хотела с тобой посоветоваться о том, что мне надеть.
Элленари мгновенно взглянула на оставленные наряды.
— Мне кажется, вам пойдет…
— Нет. Из этого мне ничего не нравится. Ты не расскажешь, как одеваются при Дворе Жизни?
Лизея посмотрела на меня как-то странно: надеюсь, я не сказала глупость. В наших легендах Двор Жизни существовал наряду с Двором Смерти и Двором Стихий. Правда, про хэандаме ровным счетом ничего не упоминалось.
— Лизея, я спросила что-то не то?
— Нет, аэльвэйн, просто… у нас не принято упоминать… — она осеклась, но потом все-таки продолжила. — Двор Жизни, они все мертвы.
После слов Лизеи в комнате стало очень тихо. Так тихо, что тоненький писк из-за двери ванной комнаты и скрежетание когтей показались слишком громкими. Я вспомнила, что закрыла Льера, потому что постоянное шипение и вытаращенные глаза крылатых элленари совершенно не способствовали благоприятной обстановке для выбора платья. Когда котенок обрычал одну попытавшуюся приблизиться ко мне и звучно клацнул зубами, из-за чего ее крылья посинели, пришлось отвести его в ванную и попросить посидеть там.
— Элленари не могут умереть, — напомнила я Лизее, или, скорее, себе, выпуская бъйрэнгала.
Тот с радостью метнулся к девушке, затормозил на повороте когтями и оставил на полу глубокие борозды.
— Не могут, но… это был особый случай. — Она опустила глаза и протянула котенку руку, позволяя пройтись по ладони шершавым языком.
— Чем же особый?
— Спросите лучше у его аэльвэрства.
— Я спрашиваю у тебя.
— Они… — Лизея пожевала губы, словно сомневаясь, но потом все-таки произнесла. — Двор Жизни в те годы был правящим двором.
Я приподняла брови.
— Да, ее ниальство Альхиина была повелительницей Аурихэйма. Двор Жизни процветал и здесь все было совсем по-другому.
Представляю. Когда здесь правила жизнь, наверняка все было иначе.
— Они были могущественны. Очень. Их единственная слабость — рождение только магически одаренных девочек. Мальчики рождались слабыми, их магия заключалась лишь в бессмертии, потому что они урожденные элленари. Их использовали исключительно для деторождения, в качестве воинов, служителей при Дворе или фаворитов. Каждый выбирал свою судьбу сам, но…
