— Я рада, что ты доверилась мне, — добавила девушка, глядя на иллюзорный браслет, который снова помогла мне создать. — Для меня это очень много значит.
— Для меня тоже.
Она выслушала меня, не перебивая — все с самого начала, когда я рассказывала ей о том, что произошло у Арки и что случилось после. Про Льера, про неожиданное благословение и про то, что моя сила — сила элленари жизни, каким-то образом заставила Пустоту отступить. Я говорила и про Золтера, обо всем, что узнала об Изначальной и о том, что ей грозит, если Золтер узнает про ее осведомленность.
Собственно, с этого я начала разговор, но Лизея отмахнулась от моих слов про опасность.
— Я не оставлю тебя один на один с тем, что происходит, — упрямо сказала она. — Что бы это ни было.
Теперь на балу мне предстояло во всеуслышание заявить о том, что произошло. Раскрыть и ночь смерти Золтера, и то, что я узнала в библиотеке, и настоящую историю Двора Жизни и Альхиины, а после перед всеми потребовать, чтобы он снял с меня узор мьерхаартан. Вроде бы все было продумано до мелочей, но мне было страшно, что что-то пойдет не так.
Например, что Ронгхэйрд и Наргстрен не сумеют найти Льера (затевать это до того, как они найдут его и освободят было более чем рискованно). Поисковое заклинание, которое они собирались создать у Арки сразу как только начнется бал, было очень мощным, и должно было привести их к нему, но действовать надо было очень быстро. Все должно произойти одновременно: как только Лизея узнает, что он свободен, она находит способ сообщить об этом мне.
Дальше я говорю правду и требую от Золтера снять мьерхаартан на глазах у всех элленари. Солгать напрямую он не сможет, а если откажется — как бы там ни было, это вызовет еще больше сомнений. Тем не менее сомнения были и у меня: что, если Двор Смерти откажется принимать сторону заговорщиков?
Льер говорил, что правление Золтера себя изжило, но что, если страх перед ним окажется сильнее, чем желание все изменить?
Таких сомнений были десятки, если не сотни, они крутились у меня в голове назойливым роем, снова и снова, снова и снова, снова и снова. Больше всего я боялась за Льера, но понимала, что если все останется как есть, мы оба обречены. Если я сейчас ничего не сделаю, если не скажу правду, нас убьет ложь, паутина которой сплеталась Золтером долгие годы.
— Готова? — спросила Лизея.
Я хотела сказать, что нет, я не готова, вместо этого кивнула.
Сейчас не время предаваться сомнениям и страхам, когда все будет кончено, я забьюсь в угол и буду там рыдать сколько мне пожелается, но не сейчас. Сейчас мне нужно действовать, и действовать решительно.
— Я с тобой, — сказала она. — Помни об этом.
И сняла полог безмолвия очень вовремя, потому что в комнату вошла Ирэя.
— Секретничаете? — хмыкнула принцесса, окинув меня насмешливым взглядом. — О чем, хотелось бы знать?
— Секрет уже не будет таковым, если о нем знают трое, — в тон ей заметила Лизея и подхватила меня под локоть. — Пойдемте, ваше аэльвэйрство.
Глаза рыжей сверкнули, и мы все вместе вышли из комнаты.
Амалия дожидалась в коридоре: стояла, вздернув нос и делая вид, что никого из нас не существует. Только сейчас я вспомнила, как резко с ней обошлась, и сердце кольнуло от сожаления. Она была совершенно не виновата в том, что на меня свалилось, и совершенно точно не виновата в том, что свалилось на нее.
Когда закончится бал, когда все закончится, обязательно попрошу у нее прощения. И найду способ отправить ее домой.
Путь до бального зала, в котором мы с Льером рука об руку встречали новости об отступлении Пустоты, был до боли знакомым. Сейчас мне казалось, что каждый шаг раскаленной иглой ввинчивается в сердце, и что оно бьется рваными рывками, через раз.
До той минуты, пока двери зала распахнулись перед нами, и взгляд Золтера его остановил.
Мне казалось, он видит меня насквозь. Меня, Лизею и все, о чем я думала, собираясь на этот бал. Лишь усилием воли заставила себя вспомнить, что Золтер не всесилен. Что даже про бъйрэнгала он узнал от Найтриш, и что от моего самообладания сейчас зависит очень многое.
Если не все.
Мы вчетвером подошли к трону, и, когда он поднялся, чтобы меня поприветствовать, фрейлины отступили. Я лишь на миг перехватила взгляд Лизеи, бегло, словно это ничего не значило, и вложила руку в его ладонь.
— Удивительное ты себе выбрала сопровождение, моя дорогая Лавиния, — Золтер усмехнулся, опускаясь на трон и увлекая меня за собой.
Один его жест — и музыка плеснула в зал, отражаясь от сводов, перекатываясь между окон и стен, замельтешили разноцветные полупрозрачные платья и такие же крылья: элленари праздновали возрождение Аурихэйма, а я думала о том, захотят ли они мне верить.
Когда ты счастлив, лишние сложности тебе ни к чему.
— Вы сейчас о ком?
— Отверженная родом, смертная и моя кузина. Потрясающе, — в темных глазах мелькнула злая насмешка. — Знаешь, я начинаю думать, что из тебя могла бы получиться королева.
— Можно подумать, для вас это стало неожиданностью, — заметила я.
— Для меня никогда и ничто не станет неожиданностью, — ответил он. — Советую тебе это учесть.
Я вздрогнула и посмотрела на него, но Золтер смотрел на танцующих.
— Что ж, в таком случае мне не о чем волноваться. Я нужна вам, вы нужны мне. Все чудесно.
На этот раз отвернулась я, и теперь уже его взгляд скользнул по моему профилю.
— А ты изменилась, — произнес он. — Уже не та запуганная девчонка, которую я притащил к Арке.
— Запуганной я никогда не была, ваше аэльвэрство, — заметила я, взглянув на него. — А в том, что у вас хватило сил справиться со мной после… я бы не стала считать это подвигом.
Его глаза потемнели до черноты.
— Дерзости тебе не занимать, — жестко произнес он. — Особенно после того, что ты сделала.
— Тс-с-с, — прошептала я с легкой улыбкой. — Это наш маленький секрет, не так ли?
Золтер поднялся и так резко выдернул меня с трона, что у меня перехватило дыхание. Сегодня за всеми этими ощущениями я почти не чувствовала давящей головной боли от лжи, но скоро все это кончится. Сейчас Наргстрен и Ронгхэйрд занимаются поисками Льера, и когда они его найдут… придет время королеве сказать речь.
— Твоя смелость восхищает, — заметил он, вовлекая меня в танец.
— Неужели?
— О да. К сожалению, смелость зачастую граничит с глупостью. Так было с Льером.
Я перестала улыбаться, зато улыбнулся Золтер.
— Как я уже говорил, Лавиния, я знаю твою слабость. Не советую со мной играть. — Он прижал меня к себе так тесно, что теперь я летела по залу буквально: мои ноги едва касались пола, Золтер удерживал меня как пушинку. — Что касается случившегося той ночью, похоже, мой урок ты не усвоила. Поэтому сегодня мы его повторим.
