– Работа?!
– Ну да, – вздохнула принцесса. – Это моя работа – поднимать настроение людям, у которых нечаянно получилось создать миры. Пока они новорожденные, от вас очень много зависит. Я имею в виду, как вы себя чувствуете, так и они…
– Ужас какой, – содрогнулась Карина. – У меня в последнее время…
– Знаю, – кивнула принцесса. – На самом деле нормальный экзистенциальный кризис, как шеф говорит. Со всеми людьми время от времени такое бывает. Но все люди – это все люди, а ты – это ты. Хозяйка Хрустальной Айорли, так тебя называют.
– «Хозяйка»?
– Ну да. Это временное звание. Ненадолго. Пока созданный тобой мир очень молод, а ты живешь в том человеческом теле, в котором его придумала. Потом новорожденная реальность станет постарше, окрепнет, а ты умрешь… ну что ты так на меня смотришь? Неужели не знала, что человеческие тела не живут вечно?
– Знала, – мрачно сказала Карина.
– И это для всех хорошо! – заверила ее девчонка. – И для тебя, и для Хрустальной Айорли. Созданный тобой мир станет самостоятельным, настоящим и совершенно независимым от тебя. А ты, если сама захочешь, сможешь там родиться и пожить в свое удовольствие. Это не обязательно, по желанию, но все обычно хотят.
Карина смотрела на девчонку с зелеными волосами как громом пораженная. Ясное дело, я все-таки чокнулась, – обреченно думала она. – Надо же, какая хитрая, раздобыла себе галлюцинацию, которая говорит именно то, о чем я мечтала услышать. И теперь могу думать, что папа живет в своем удивительном горном королевстве Баратта, которое выдумал в детстве, а потом рисовал чуть ли не до восемнадцати лет. В общем, чего хотела, то и получила. Не мытьем, так катаньем, не во сне, так в галлюцинации. Ай да я.
– Что ты сейчас думаешь всякую ерунду, это понятно, – вздохнула девчонка. – Все люди примерно так реагируют, мне не привыкать. С другой стороны, веришь не веришь, а настроение у тебя уже стало такое как надо, хочешь ты этого, или нет. То есть, я все-таки молодец!
– Да уж, – растерянно согласилась Карина. И посмотрела на часы. Семь минут до начала работы. Самое время, конечно, об устройстве Вселенной поговорить.
– Иди на свою работу, – улыбнулась девчонка с зелеными волосами. – У меня, между прочим, тоже куча дел.
Карина уставилась – то ли на свою выдуманную принцессу Лалайну, то ли на незнакомую, невесть откуда взявшуюся девчонку с зелеными волосами, черт ее разберет. Спросила:
– И что? И все? Больше не будешь мне сниться… мерещиться… ладно, твоя взяла, не сниться и не мерещиться. Вот так просто наяву возьмешь и уйдешь?
– Уйду, конечно, – кивнула та. – У меня же действительно куча дел. Мальчик сорока восьми лет, который решил, что жизнь – слишком гадская штука, и в Белой Земле Гуйяри по этому поводу с неба падают раскаленные валуны. И девочка, примерно твоя ровесница, думает, что больше никогда в жизни не сможет писать картины, а на Счастливом Острове Турри-Шокка готовятся вылезать из-под земли ожившие мертвецы. А от другой девочки ушел муж, в связи с чем на Синей Планете Кубури может в ближайшее время начаться что-то вроде чумы.
– Господи боже, вот настолько все с нашим настроением связано? – ужаснулась Карина. – Тогда, конечно, иди.
– Вот настолько, – серьезно подтвердила девчонка с зелеными волосами. И, подмигнув, добавила: – Но к ночи я буду совершенно свободна, и снова тебе приснюсь. Примерещусь. В смысле, если ты не против, в гости зайду.
Как его угораздило
Сам не знал, как его угораздило.
* * *
Магазин закрывался в восемь, на сборы уходило примерно десять минут, еще столько же было идти до остановки; в общем, обычно Анна Валентиновна успевала на автобус в двадцать двадцать пять, а когда задерживалась, приходилось ехать экспрессом в двадцать тридцать семь. Экспресс она отчетливо недолюбливала, хотя даже себе не могла объяснить почему. По идее, наоборот, приятно ехать почти без остановок, и дома оказываешься примерно в то же время, как если бы не задержалась, с разницей всего в пару минут. Однако Анна Валентиновна не любила экспресс, считала чем-то вроде дурной приметы и ждала от него подвоха. Всегда была внутренне готова к тому, что если приедешь домой экспрессом, там обязательно что-нибудь сломается, или запачкается, или разобьется, или, к примеру, пригорит ужин, или кошку стошнит на любимый плед. Причем не то чтобы такое действительно постоянно случалось; было пару раз, ну так оно и без всяких поездок на экспрессе время от времени происходило, включая те дни, когда вообще не ездила на работу и, соответственно, оттуда не возвращалась. Человеческая жизнь – череда мелких неприятностей и неполадок, странно было бы всерьез верить, будто если ездить домой каким надо автобусом, удастся всегда их избегать.
Анна Валентиновна все это прекрасно понимала. Она вообще не была суеверной, только по неизвестно откуда взявшейся привычке машинально плевала через левое плечо, просыпав соль. Но возвращаться домой экспрессом все равно не любила. Ничего не поделаешь, нелюбовь – точно такое же иррациональное чувство, как любовь.
* * *
Сам не знал, как его угораздило. Начать с того, что вообще не собирался так рано уходить с праздника. Тем более, уезжать из центра – куда? Зачем? Но встретил Славку и Маркуса с какими-то незнакомыми девчонками в костюмах ведьм, потом подошел Славкин брат с приятелем и коньяком, слово за слово, так отлично разговорились, так смеялись, так здорово с ними было, что расставаться совсем не хотелось, и тут Маркус позвал в гости, сказал, сестренка простужена, сидит дома, грустит, печет пирожки и пишет, что совсем не против выпить в хорошей компании, так что давайте, приезжайте, пока не передумала и спать не легла.
Нийоле ему очень нравилась, еще когда была замужем, и он не решался к ней подступиться, только думал: какая же у Маркуса красивая сестра. Но теперь-то, наверное, можно попробовать к ней подкатить? Она уже полгода как от мужа ушла, снимает квартиру с братом, так что, наверное, все-таки да, – думал он, пока ждали автобуса. И еще думал: когда и попытать счастья, если не сегодня, пока я пьяный, веселый и храбрый, а не как всегда, и мне – все знакомые девчонки, кого встретил на празднике, это сказали, да я и сам вижу – очень к лицу этот карнавальный костюм и седой кудрявый парик, хоть всегда его носи, не снимая, крутая все-таки была мода в старину.
* * *
В этот вечер Анна Валентиновна слишком долго провозилась, запирая витрины и шнуруя ботинки, а потом еще поневоле замедлила шаг из-за столпотворения на центральном проспекте – в городе праздновали Масленицу. Анна Валентиновна надеялась, что к восьми костюмированное ликование уже рассосется, но какое там, праздник и не думал угасать, среди палаток с горячей едой сновали ряженые и просто сочувствующие, на специально построенной сцене горланил народный хор, и вокруг собралась такая толпа, словно населению пообещали бесплатное выступление The Rolling Stones; в общем, пока толкалась, любимый автобус уехал, пришлось смириться с экспрессом. Настроение сразу испортилось; впрочем, не слишком. Слегка.
