– Я вижу ауры.
– Ну и что?
– Когда ты спишь, твоя аура тускнеет. А сейчас она довольно яркая, так что притворяться нет смысла. Меня все равно не обманешь.
Карриан помолчал, а потом все же спросил:
– Хочешь сказать, ты всегда знаешь, в каком она состоянии?
– Я вижу ее даже сквозь стену, – со смешком признался я, придерживая одной рукой шумно сопящего волчонка. За неделю он заметно прибавил весе, подрос, так что на животе уже не помещался. Но если вытянуться во весь рост, уткнувшись носом мне в шею, а хвост уронить на бедро, то малыш пока еще мог себе позволить сладко на мне подрыхнуть.
В отчет на мои откровения его величество тихо ругнулся.
– Драхт… и что, все дарру так могут?
– Не знаю, – безмятежно отозвался я. – Не интересовался.
– Тогда зачем ты об этом заговорил?
– А просто так. Смотрю: ты не спишь. Ко мне тоже сон не идет. Без магии усыпить тебя я не в состоянии. Вот и подумал: вдруг получится уболтать?
Император фыркнул.
– Я разве похож на маленькую девочку, которой можно заговорить зубы?
– Да и я давно не похож… – рассеянно обронил я, поглаживая Ворчуна. Некстати вернувшиеся воспоминания о прежней жизни заставили меня поморщиться, но из песни слов не выкинешь: что было, то было. Первое время я жалел о том, что так все получилось. Потом обрадовался. Не так давно снова был готов уйти на ледяные равнины, чтобы не мучиться. А теперь уже не знал, хорошо это или плохо. И что я буду делать, если магия перстня усилится настолько, что в мужском теле некстати проснутся совершенно неподобающие женские инстинкты.
– Мне жаль, – вдруг донесся из темноты тихий вздох.
Я так задумался, что сперва даже не понял, к чему император это сказал. А потом еще раз прокрутил в голове разговор. Сообразил, что его величество так своеобразно извинился за случившееся в нашу первую встречу, и тоже вздохнул:
– Да чего уж теперь… Забыли.
– Тизар правду сказал: ты и впрямь собирался туда пойти? – словно не услышал Карриан. – Я имею в виду… духов. Ты действительно пошел бы с посланником Рам?
– Легко, – с невеселой улыбкой признался я. – И я даже пытался. Дважды. Но не смог. Сперва Тизар помешал, а потом печать.
«Хотя не только она».
– А если бы я тебя отпустил? – неожиданно спросил император, заставив меня удивленно повернуть голову. – Если бы снял отцовскую печать, ты бы ушел?
Я на мгновение прислушался к себе.
– Полгода назад – да. А сейчас… не знаю, твое величество. Я вроде уже привык. Да и слово дал. Никто из тех, о ком я помню, не поймут, если я нарушу обещание, данное умирающему.
– А ты много помнишь о ледяных равнинах?
– А ты, твое величество, уже успел забыть вчерашний день?
Император надолго умолк, а когда я уже решил, что разговор окончен, негромко спросил:
– Тизар считает, что память о ледяных равнинах – это общее свойство дарру. Он думает: ваши способности идут от того, что вы в некотором роде не из нашего мира.
– Если бы ты знал, насколько он близок к правде… – прошептал я, прикрывая глаза.
– Что ты сказал?
– Говорю, что он прав. И бабка-травница так полагает. Говорит, у нас души на две половинки разорваны. Одна живет здесь, другая там. Может, мы поэтому и вытягиваем из других столько энергии – чтобы сохранить эту связь и не сойти с ума от страха потерять самих себя? Но все-таки теряем, когда энергии становится слишком мало… или наоборот, так много, что связь между половинками сгорает от перегруза… вот ты, твое величество, как считаешь: не поэтому ли у тебя исчезла магия после сорийского портала?
Карриан насторожился.
– Ты что-то видел?
– Нет. Но индивидуальный портал спекся, как кура в печке. Представляешь, сколько нужно энергии, чтобы испортить артефакт такой мощи?
– Ты прав… я об этом не подумал.
– А я подумал. И считаю, что отцовский кулон спас тебе жизнь, поглотив всю ту массу энергии, которая должна была шарахнуть тебя по голове. Кстати, как твое обручальное кольцо?
Карриан замер.
– Не знаю… не чувствую его почти.
– То есть, и его поджарило? – приятно удивился я. – Надо же, какой сюрприз…
– Нет, – с сомнением отозвался император, тронув кольцо на левой руке, отчего мое тут же, хоть и слабенько, но нагрелось. – Магия первого императора слишком сильна, чтобы так просто от нее избавиться. Так что кольцо работает. Однако ты прав: мне стало гораздо легче.
– Хоть одна польза от этого приключения…
– Но даже если мой перстень почти опустошен, то это значит, что стационарный портал, скорее всего, перегорел, – задумчиво предположил его величество.
Я согласно угукнул.
– Поэтому за нами и не отправились сразу – не по чему стало отправляться. И хорошо еще, если портал просто сгорел, а не взорвался к такой-то матери. Я ведь предупреждал, что это опасно. Говорил, что надо искать альтернативу…
– Как только вернемся, дам магам задание, – буркнул император. – Идея с магическим двигателем мне тоже понравилась. Но вопрос с порталом все равно надо будет изучить.
– Да чего там изучать? Какая-то сволочь швырнула в нас кусок а-иридита. Эта дрянь дестабилизировала свернутое пространство. Высвободившаяся энергия спалила портал, а перед этим сбила все настройки, и в итоге нас забросило пес знает куда. Меня больше знаешь, что интересует?
– Что?
– Почему здесь оказались только мы с тобой? А еще я подумал: иридит ведь сам по себе довольно плотный минерал. Соответственно, слишком тяжелый для того, чтобы кто-то вот так просто мог взять и запулить его через всю площадь. Для этого какое-то устройство нужно… так?
– Так, – напряженно согласился император. – Есть специальный прибор, который работает на принципе отрицательной магии. Как раз для а-иридита. Если воздействовать на камень определенным количеством УЕМ, то камень будет отторгать от себя магию с тем же усилием. Чем больше воздействие, тем выше отдача. На этом основаны механизмы, с помощью которых ведется разработка шахт в Искристых горах.
– Но ты ведь, твое величество, скоропостижно принял решение об отъезде, – напомнил я. – Об этом, конечно, знало немало народу, включая болтливых слуг, короля Эдиара и целого круга заинтересованных лиц… но скажи: такой прибор можно вот так легко протащить в Сорийскую столицу и незаметно установить на крыше дома?
Карриан замер.
– Нет. Он довольно громоздкий.
– А это значит, что покушение было не спонтанным, – заключил я. – Остается вопрос: кто пытался тебя убить? И почему для этого был выбран столь экстравагантный способ?
