Я сгребаю тетради и вылетаю в коридор.
– Ну что, довольны собой? – я шарахаю сумкой об стену.
– Какой позор доверять учеников таким бездарям!
– Это называется школьное меню: плохим ученикам – самых тупых учителей! Из-за вас я получу еще один ноль, и меня переведут в еще более отстойный коллеж! Ясно?
– Не переживай, я с тобой.
– Уже ненадолго!
Проходя по коридору, я вижу завуча, привязанного к стулу тремя верзилами, которых тоже к нему отправили. Они заткнули ему рот и разрисовывают зеленой краской. Я выбегаю из ворот коллежа, которые сторож перестал запирать, потому что их всё время взламывают, и иду к метро.
– Куда ты собрался?
– К вам домой.
– Опять за свое? – волнуется медведь. – Судя по тому, что я услышал на уроке, состояние умов и интеллектуальный уровень моих современников еще хуже, чем я думал. Мы с тобой должны восстановить истину!
– Нам не по пути! Вы мне по возрасту не подходите!
– Что ты имеешь в виду?
– Вы видели физиономии моих одноклассников, когда выпали из сумки? На кого я теперь похож, по-вашему? На дебила, который всюду таскается с любимой игрушкой.
– Надо было оставить меня в своей комнате, после уроков мы бы вместе работали…
– Я никогда не буду с вами работать, ясно? Вы не существуете! Я ничего не понимаю из того, что вы говорите! И теперь из-за вас мне три часа отсиживать в коллеже после уроков. Хватит!
И пока эскалатор едет вниз, я надеваю наушники, чтобы заглушить старческий голос молодежной музыкой.
15
Доехав до станции «Проспект Президента Нарко Третьего», я снимаю наушники. Голова гудит от шлягеров, которые я стараюсь полюбить, чтобы считаться современным подростком. И вдруг с изумлением слышу рыдания в своей сумке. Я в замешательстве отстегиваю клапан.
– Не отдавай меня, Томас, умоляю тебя! – говорит плюшевый медведь дрожащим голосом, уставившись на меня пластмассовыми глазами.
Я сжимаю зубы, чтобы не разнюниться. Он прибавляет:
– Ты один можешь спасти человечество.
– Нечего подлизываться. Человечество меня не волнует.
– Ты неправ. С чипами, которые я изобрел, возникла страшная проблема. С момента моей смерти я получил этому подтверждение.
– Вы когда-нибудь упокоитесь с миром?
Мы идем по переходу в метро, и видно, как он качает головой в приоткрытой сумке.
– Слушай внимательно: клетки мозга взаимодействуют с чипом. Это было известно и раньше. Они постоянно обмениваются информацией с помощью электромагнитных волн. Ты следишь за моей мыслью? В чипе накапливаются воспоминания… Но есть кое-что похуже.
– Что?
– Душа, Томас. Или дух. То, что остается от нас после смерти. Когда чипы отправляют в преобразователь энергии, душа блокируется. Вместо того чтобы рассеяться и присоединиться к духовному миру, продолжить процесс эволюции в новом воплощении, душа остается на Земле энергетически активной и производит ток, горючее, антиматерию…
– Ну, значит, от нее есть польза.
– Ты не понимаешь! Только энергия может использоваться повторно! Всё, из чего состоит человек: его планы, переживания, воспоминания, – остается в плену материи, потому что электромагнитное функционирование мозга продолжается!
– Вот и объясните это вашей вдове.
– Да ей плевать! Она мне не поверит.
– Я вам тоже не верю. Придумываете бог знает что, лишь бы сидеть в моем медведе. Впрочем, ладно, ваша взяла: забирайте его себе.
– Ты что, глухой? Я не собираюсь всю вечность проторчать в этом ядовитом плюше! Принцип самой жизни – взаимодействие! Взаимодействие между людьми, между видимым и невидимым, между живыми и мертвыми. Но взаимодействия больше нет, оно стало невозможным. Вероятно, я единственный призрак на Земле, Томас, единственная душа, способная заявить о себе! И это твоя заслуга! Если бы с меня сняли чип, я никогда не смог бы войти с тобой в контакт, никогда не смог бы эволюционировать…
– Так давайте, вознеситесь на небо и эволюционируйте там на здоровье, а меня оставьте в покое!
– Не могу! Даже если чип не попадает в преобразователь энергии, Аннигиляционный экран действует в двух направлениях! Одним душам он мешает преодолеть земное притяжение, а другим, из потустороннего мира, родиться в новом воплощении.
Я устало вздыхаю, выходя из метро. И оказываюсь посреди просторного ухоженного проспекта с красивыми домами, окруженными высокими деревьями. Я пытаюсь сориентироваться, пока он продолжает возбужденно размахивать лапами.
– Если не будет реинкарнации, не будет и рождений, не будет эволюции, бессмысленными станут все замыслы! И это будет катастрофой для обоих миров: если потусторонний мир перестанет подпитываться возвращенными душами, он потеряет силу и смысл существования! Понимаешь?
– Отлично понимаю. Вот и подпитывайте их! – говорю я и запихиваю его поглубже в сумку, чтобы прохожие не видели, как он в ней мечется.
– Издеваешься? Сколько раз тебе повторять! Уйти из вашего мира мне не дает Аннигиляционный экран! В этом и состоит трагедия моего изобретения! Как только фотон приближается, пиктоний немедленно создает антифотон и отталкивает его! А как раз эти фотоны и служат переносчиками нашего сознания после того, как мы умираем! Если ты не поможешь мне разрушить Аннигиляционный экран, чтобы освободить души, заключенные в чипах, человеческий род вымрет!
– Ну и каким боком это меня касается?
– А ты разве не человек?
– Я подросток. Разбирайтесь сами со своими взрослыми проблемами. Ну всё, пришли.
Я подхожу к дому 114 по проспекту Президента Нарко Третьего. Это красивое здание из стекла и светлого дерева.
– Да у вас шикарный дом, особенно по сравнению с моим. Вам здесь будет в сто раз лучше.
– Не бросай меня, Томас, ты единственный, кто может рассказать всю правду, открыть людям глаза на мое изобретение! Ты просто обязан стать моим рупором!
– Всё равно меня никто не будет слушать.
– А моя жена, думаешь, тебя послушает? Ты действительно надеешься, что она признает меня в таком виде?
Я не решаюсь позвонить. В двери зияет широкая, оправленная в серебро прорезь для корреспонденции.
– Когда я был жив, она не принимала меня всерьез!
– Это ваша проблема. Желаю удачи.
Я сдавливаю ему голову и просовываю ее в прорезь. Не пролезает, тогда я давлю сильнее.
– Прекрати! – вопит он, отчаянно отбиваясь. – Держите вора!
– Заткнись! Я тебя возвращаю, а не ворую!
Прохожие с удивлением смотрят, как я пытаюсь втиснуть медведя в почтовый ящик. Я улыбаюсь им с самым естественным видом, будто проделываю это ежедневно. Мне удается впихнуть одно ухо и половину головы, когда дверь резко распахивается. Медведь падает мне в руки.
