Эмбер прошла дальше и отошла в дальний уголок, скрытый от посторонних глаз ящиками для цветов и искусственными деревьями. Огни Вегаса горели у нас под ногами. Здесь было пусто, но солдат внутри меня по привычке сканировал территорию, пытался удостовериться, что здесь безопасно, что мы одни. Эмбер низко усмехнулась и покачала головой.
– Расслабься, ты, параноик. Сомневаюсь, что агенты «Когтя» прячутся в цветочных горшках.
– Кто его знает, – ответил я. Странно, но я чувствовал себя удивительно легко и беспечно, совсем не как обычно. Я понимал, что такой эффект на меня оказывает присутствие Эмбер. – Отличный бы вышел заговор у «Когтя». Истинная форма агентов организации на самом деле – не драконы, а скамейки.
Она засмеялась.
– О, здорово. А теперь каждый раз, когда мне захочется где-нибудь сесть, меня тоже будет беспокоить паранойя. Надеюсь, ты счастлив, – она отвернулась и оперлась на перила, любуясь городским пейзажем. Я повторил ее позу и тоже опустил локти на перила. Наши руки почти соприкасались. Я остро чувствовал ее присутствие, жар ее тела, особенно когда Эмбер выдохнула и положила голову мне на плечо. Мой пульс подскочил от ее прикосновения. – Спасибо тебе за все это, – пробормотала она, когда я приказал себе продолжать дышать. – Мне нужно было сделать эту вылазку, а то я сошла бы с ума, не смогла бы сидеть у себя в номере в одиночку. В голове крутилось столько всего. Я сейчас прямо сама не своя, столько всего вспомнилось… – она остановилась и попыталась выбросить из головы нахлынувшие воспоминания. Я не двигался. Я боялся, что малейшее движение может разрушить эту магию и Эмбер уберет голову с моего плеча. Но она только еще ближе прижалась ко мне. Все мои нервные окончания запели, откликаясь на ее прикосновение. Какое-то время мы молча любовались городом.
– Мне вообще станет легче? – наконец, прошептала она.
Я сразу понял, о чем она говорит.
– Да. К сожалению. Несколько недель тебе будут сниться кошмары. Ты долго будешь спрашивать себя, правильно ли поступила, можно ли было поступить по-другому. Но со временем, если тебе и в дальнейшем придется нажимать на курок, тебе будет все легче. И в конце концов это станет обычным делом. Ты начнешь делать это, не задумываясь, – я посмотрел на нее в надежде, что она не считает, что я хвалюсь. – Здесь нечем гордиться, – сказал я мягко. – И это не то, к чему стоит стремиться, во всяком случае если ты хочешь сохранить свою психику в норме. Я был солдатом всю свою жизнь. В Ордене меня научили убивать, но больше ничего я делать не умею.
Эмбер молчала и с мрачным видом смотрела вдаль. Может быть, теперь она меня презирает. Ведь я солдат, я способен, не задумываясь, убить живое существо, и для меня это – обычное дело.
– Эмбер, тебе это не нужно, – сказал я, не раскрывая своих истинных мыслей, моих собственных эгоистичных желаний.
«Я не хочу, чтобы ты жила вот так. Я убиваю, когда это необходимо, но делаю это для того, чтобы выжить. Как бы мне хотелось, чтобы ты не была частью этой войны. Если бы я мог оградить тебя от всего этого, я бы это сделал».
– Я знаю, – она содрогнулась, как будто внезапно замерзла, и отстранилась, обхватив себя руками. – В конце концов, именно поэтому я и ушла, – теперь ее голос был едва слышен. – Потому что они хотели сделать из меня убийцу. «Коготь» хотел, чтобы я убивала по их приказу. И не только членов Ордена, каждого, кто не был верен организации. Они ждали, что по их приказу я стану убивать представителей собственной расы, таких же отступников, как Райли.
Я кивнул, вспоминая, как Райли сказал мне, что не все драконы хотели состоять в «Когте». Я догадывался, что это возможно, но по-настоящему осознал это только тогда, когда он прямо сказал мне об этом. До этого лета я и не подозревал, что были драконы, которые отказались от амбиций «Когтя» и не хотели состоять в организации. Такие драконы, как Райли и Эмбер. Отступники, на которых охотились представители их собственной расы.
Интересно, сколько членов Ордена знает правду о своем древнем враге? Неужели они действительно не в курсе об отступниках и драконах вне «Когтя»? Или главы Ордена решили, что определенные вещи стоит скрывать от обычных солдат?
– Моя наставница делала из меня такого же дракона, какой была сама, – продолжила Эмбер, вмешавшись в поток моих мрачных мыслей. – Совершенно безжалостной. Она бы без раздумий убила беззащитного детеныша, если бы «Коготь» приказал ей сделать это. Она хотела, чтобы я била быстро и наверняка и при этом не задавала вопросов. Ей нужно было, чтобы я казнила людей и не задумывалась об этом. Она хотела, чтобы я стала убийцей, – Эмбер содрогнулась, крепко стиснула перила и прохрипела:
– И вот я убийца.
Я пододвинулся ближе к ней и положил руку на перила. Она неподвижно стояла рядом и все еще любовалась видом на город. В ее глазах я видел печаль и бессильную злобу. Эмбер боялась, что все-таки начала превращаться в ту, кого ненавидела. Идеальный Солдат фыркнул от отвращения: мы на войне. Здесь или убиваешь ты, или убивают тебя. Нажать на курок прежде, чем это сделает твой враг, – единственный способ выжить.
До того как я приехал в Кресент-Бич, я бы с этим согласился. Сомнения были опасны. Я убивал, потому что так мне приказывал Орден, и я не задумывался над этим. Но летом я встретил дракона, который оказался веселой, храброй, пылкой девушкой. Она перевернула мой мир с ног на голову и открыла для меня то, чего я никогда не видел, не представлял и не испытывал. И, может быть, это было эгоистично, даже опасно, учитывая то, где мы сейчас находились, но я не хотел, чтобы она менялась.
– Мне известно, кто такие гадюки, – сказал я, и Эмбер тут же посмотрела на меня. Скорее всего, она была удивлена, что я осведомлен о печально известных убийцах «Когтя». – И знаю, что они делают. Я видел, на что они способны.
– Видел? – она моргнула. В ее голосе слышались удивление и благоговейный страх. – То есть ты действительно видел гадюку в действии? И… ты выжил?
Я мрачно кивнул.
– Да. Но именно эту гадюку в Ордене видели все. Мы не сталкивались с ней лично, – добавил я, когда ее глаза стали размером с блюдце. – Среди тех, кто встретился с ней той ночью, выживших не было. Но я видел всю запись целиком. Ордену удалось изъять запись камеры наблюдения. Нас заставляли смотреть ее, это было частью нашей подготовки. Чтобы мы поняли, с чем мы имеем дело, и не строили пустых иллюзий.
Эмбер сморщила нос.
– Это мерзко.
– Да, – я вспомнил нечеткие черно-белые кадры: коридор в складе, четыре солдата пробираются вперед с оружием наготове. С потолка на них падает черная тень. Крики. Вспышки выстрелов.
А потом тишина, качающаяся над окровавленным полом лампа, истерзанные тела в луже крови. А убийцы и след простыл.
– У них не было шансов, – сказал я, вспоминая ужас, который я почувствовал, когда впервые увидел эту запись. Мне было одиннадцать лет, и после этого я несколько недель не мог войти в неосвещенную комнату, не проверив, нет ли на потолке драконов. – Гадюка действовала без колебаний. Она знала, что делала.
