– Вы всегда делаете то, что разумно, профессор, – сонно подтвердила она.
– Не всегда, – усмехнулся Тротт, глядя на ее соловеющий взгляд и румянец. Губы порозовели и казались еще пухлее, чем обычно.
– Например? – Алина потерла глаза тыльной стороной ладони, в которой был зажат нож, и покосилась на Макса. – А, – сказала она с упреком, – вы все равно не признаетесь.
– Мне не хотелось бы уронить свой авторитет в ваших глазах, – подтвердил он нарочито серьезно. Принцесса улыбнулась во весь рот. И он поймал себя на том, что ждал этой ее открытой, почти детской улыбки.
– Ну расскажите что-нибудь, иначе я точно прямо тут усну. Давайте я начну. О неразумном. Вот я однажды превратилась в дерево. Представляете, если бы я не смогла вернуться?
– Как вам это удалось? – с живым интересом спросил Макс.
Спутница открыла рот и вдруг замялась.
– Семейная тайна. – Голос ее был застенчивым. – Знаете, а я ведь выдала вам слишком много семейных тайн! – обвиняюще заявила она. – Теперь ваша очередь.
– Не припомню, чтобы я вставал в очередь, – задумчиво проговорил Тротт.
– Ну лорд Ма-а-акс! – вознегодовала Богуславская, сурово сдвигая брови.
– Ну хорошо, – усмехнулся он. – Раз уже речь зашла о деревьях: вокруг моего дома растут живые дубы, связанные со стихийными духами земли. Я когда-то посадил их ради эксперимента, накастовал алгоритм защиты, а духи за несколько десятков лет зародились сами собой в сгустках зеленой стихии. Теперь дубы разумны и считают меня хозяином.
Принцесса смотрела на него с ожидаемым восторгом. Глаза ее блестели.
– Как бы я хотела посмотреть на них!
– Я не сомневался в вашей реакции, – отозвался он с насмешкой.
– Вы покажете мне, лорд Макс? – она не спрашивала, а требовала.
– Конечно, Алина.
Он не стал добавлять «если мы выберемся отсюда».
– Поскорее бы, – пробормотала Богуславская, немного приуныв. Видимо, ей в голову пришла та же мысль.
Вода в котелке закипела, и Тротт, тщательно протерев две плошки тканью, плеснул в одну из них кипятка, ложкой достал из мешка большой кусок засахарившегося меда и, размешав, отдал принцессе. Сделал и себе медовый напиток, поставил рядом остыть, пока забрасывал в котелок крупу и нарезанное мясо. И только затем принялся пить. Напиток обжигал, выгоняя из тела холод и придавая силы.
Алина тоже осторожно глотала из плошки, дуя на воду и прикрывая глаза. Допив, со стоном потянулась:
– А-а-а-а… хорошо!
– Согрелись? – поинтересовался Тротт, помешивая набухшую уже кашу.
– Угу. – Принцесса покосилась в сторону выхода и зябко обхватила себя крыльями. – Все-таки как там холодно. Странно, что снега нет.
– На Ларте почти нигде нет снега, – отозвался он. – Только на севере, далеко за столицей, в горах, и то когда наступает местная зима.
– А сейчас что? – перебила его Алина.
– Весна, как на Туре. Материк большой, несмотря на затопление, но, насколько я могу судить, лежит в тропических и субтропических широтах вдоль экватора. И горы все старые, несмотря на действующие вулканы, поэтому невысокие. Нет вершин в восемь тысяч метров, как у нас в Милокардерах или Северных пиках. Кстати, на севере Ларты я видел лесные анклавы из лиственных деревьев.
– Семена, наверное, тоже попали сюда через порталы, – пробормотала Алина, изо всех сил тараща глаза, которые то и дело закрывались. От тепла и сладкого ее окончательно разморило. – Как козы и куры. И собаки. Я видела их в поселении.
– Вероятнее всего, – согласился Макс.
Она потерла глаза.
– Как хорошо, что люди ушли из поселений, да, лорд Макс? Хотя они, наверное, ужасно испугались сегодня.
– Если защита еще просядет, они и в убежищах будут в опасности, – хмуро проговорил Тротт. – Хотя их будет сложно найти. Это система огромных пещер, в них пережидают разливы рек в период осенних дождей. Там есть вода, место для всех жителей, есть где держать животных. Но, конечно, если лорташские боги захотят их найти, они найдут.
– А как они не нашли нас? – внезапно несонно поинтересовалась принцесса. – Мы ведь так долго шли.
– Сам много раз задавал себе этот вопрос, – откликнулся Тротт. – Не знаю, Алина. Остается надеяться, что так будет и дальше.
Наступила пауза. Каша булькала в котелке, потрескивали дрова – Макс, подбросив еще несколько поленьев, поднялся, чтобы распаковать сумки-одеяла. Раскрыл их, выложив вещи на пол, бросил оба на папоротниковое ложе.
– Сегодня нам придется спать в тесноте, – сообщил он. – По отдельности мы замерзнем.
Принцесса повернула голову и ожидаемо покраснела – как и утром, когда разглядывала его и заливалась румянцем, – а Макс, как и тогда, тяжело подумал, что сейчас самое время еще увеличить дистанцию. Но как ее увеличишь, если все время приходится находиться в тесном контакте?
– Н-ну ничего, – звонко выговорила она. – Если иначе никак, т-то я с радостью… мы же много раз так спали… ох… я хочу сказать, что… что… не знаю я, что хочу сказать, профессор Тротт!
Она с отчаянием посмотрела на него и опустила голову.
– Прекрасно, – ровно сказал Макс. – Дайте мне тарелку, ваше высочество. Пока вы краснеете, каша остынет.
Она фыркнула, но немного расслабилась, протянула плошку, осторожно и внимательно глядя на него сонными глазами из-под светлых волнистых прядей.
– Вас не смущает, что я смущаюсь? – вопросила она с вызовом.
– Вы все время смущаетесь, Алина, – ответил он спокойно, наполняя ее тарелку. – Я привык.
– А не хотите знать почему? – уже сердито продолжила она.
– Почему? – терпеливо спросил Тротт, передавая ей кашу. Не говорить же «я знаю».
Богуславская набрала в легкие воздуха, и Макс уже приготовился к сложному разговору, когда она потерянно засопела и уткнулась взглядом в тарелку.
– Не скажу, – пробурчала она со вздохом и сунула в рот ложку. – Боги, как вкусно…
Он молча ел обжигающе-сытную мясную кашу, поглядывая на спутницу. Даже сейчас, несмотря на зареванность, усталость, обветренное лицо и распухшие губы, ее диковатая красота никуда не делась. И спину принцесса держала прямо, хотя руки заметно дрожали от усталости, а голова то и дело клонилась вниз. Доела, поставила плошку рядом с собой, снова зевнула, прикрываясь ладонью. И снова.
– Как не хочется выходить наружу, – пробормотала она, помотав головой. – Но надо.
– Надо, – согласился он, поднимаясь и протягивая ей руку. – А потом сразу спать, Алина.
Когда они вернулись, Макс, подбрасывая дрова в костер, предупредил:
– Я лягу у стены. Там холоднее.
