Давно ушел из них и страх развоплощения, страх перед Первоотцом: Тот, кто создал Вселенную, зачем-то позволил существование богов после гибели их планеты и не тронул, когда они стали захватывать другие миры. Возможно, Он видел их хищниками, что уничтожают слабых и нежизнеспособных сородичей, возможно, допустил и такую форму развития высших существ в сверхвысших или считал их одним из факторов вероятности. А, может, Ему тоже было любопытно, что у них получится. Он каждое мгновение мог развеять их – а раз не делал этого, то они были свободны в своих устремлениях.
Бог-Нерва, бог-война, окунулся в кровавую тьму, полную силы, и три его брата приняли его в свои объятья, слились в пульсирующий тьмой и голодом шар, восполняя потраченные силы.
– Нужно ли было нападать на чужака, когда цель так близка? – спрашивали они.
– Нужно было попытаться, – отвечали они, шурша и стрекоча, впитывая страх и боль жертв и с нетерпением ожидая нового близкого жертвоприношения.
– Много сил потратили и не сокрушили его. Много сил, много.
– Нужно было попытаться, – снова возражали они сами себе, и тьма удовлетворенно ворочалась, заглатывая сама себя. – Если беловолосая девка там, можно было убить и ее, и чужака. Он же слаб, слаб, слаб…
– Он достаточно силен, чтобы удержать купол под гневом Нервы, – шептали они в ответ. – Больше трогать его не будем, нельзя тратить силы, нельзя.
В склонах горы шуршало, сыпалось – то ворочались их создания, вершина их мастерства, совершенное оружие. Уже завтра они дозреют и отправятся к порталам, на подмогу армиям, наступление которых ожидаемо остановилось перед превосходящей цивилизацией.
– Скоро уже, скоро, – ворчала тьма. – Пусть чужак остается здесь, пусть прячется под куполом… Пока он тут, мы уничтожим остальных в его мире. И он сам развеется, сам.
– Даже если беловолосая девка под куполом, она не успеет добраться до порталов, чтобы закрыть их.
– А если чужак поможет?
– Он слаб, слаб, слаб…
– Но все же достаточно силен.
– Оставим его за спиной? Глупо, глупо, глупо…
– Оставим девку живой? Сила предсказания непреложна. Надо убить ее…
Клубок из шуршащей, копошащейся тьмы наливался раздражением.
– Нельзя тратить силы. Нельзя. Хоть и ущербны защитники мира того, но сильны.
– Иначе решить нужно…
– Мы оставим у порталов еще одну армию. Девка не пройдет сквозь нее. Даже с защитником.
– Мы оставим здесь одного из нас. Если чужак выберется из-под защиты, он станет уязвим.
– Скоро уже, скоро.
– Скоро…
– Ничто нам не помешает.
– Ничто и никто…
Глава 11
Седьмое апреля по времени Туры, Нижний мир
Алина
Принцесса, конечно, не смогла просто ждать, пока Тротт вернется. Она попыталась полежать с закрытыми глазами, кутаясь в одеяла, но так тяжело переживала свой страх, что вертелась на ложе, жмурясь от угрызений совести и грустно вздыхая.
Как, почему она испугалась? Это же лорд Макс! Они столько раз спали вместе! Находились в тесном контакте! Профессор помогал ей выйти из кошмаров, утешал, обещал, что все пройдет… Сколько раз он ее спасал! Да он на себе ее, считай, протащил весь путь от леса, где она пряталась. А она утром едва удержалась, чтобы не закричать и не вцепиться ему в горло.
Алина от стыда перевернулась на живот и застонала в старое, чуть пахнущее сыростью одеяло.
Ночью ей спалось тепло и сладко и, даже не до конца проснувшись и обнаружив, что Тротт склонился к ней, она не испугалась, а удивилась. Но потом Алина рассмотрела его глаза – показались они темными, страшными, безумными, как у тха-нора Венши, – и сразу вспомнилось то, как она видела лорда Макса с Далин и каким диким он был тогда. Сердце за доли секунды зашлось в панике, и дыхание перехватило до боли в легких. Заледенели руки, а сознание помутилось, не иначе, потому что близкого, безопасного, все эти недели оберегающего ее Тротта принцесса испугалась до истерики. Смешались образы защитника и насильника, и почудилось, что мужчина, нависающий сверху, сейчас начнет рвать на ней одежду, терзать ее тело, и ничего, ничего она не сможет ему противопоставить.
Противнее всего было, что он понял все раньше нее. И не обиделся.
Но как, как теперь смотреть ему в глаза?
– С другой стороны, – жалобно и рассудительно пробормотала Алина в одеяло, чувствуя, как краснеет, потому что мысли ее приняли совсем другое направление, – я и так по многим причинам не могу смотреть ему в глаза.
Неужели теперь, после случившегося в твердыне, она всегда будет бояться мужчин? Вот например, если… если… Алинка зажмурилась, осторожно представив, что Тротт (какая ерунда!) захотел бы поцеловать ее. Фантазия, обычно буйная, забуксовала, несмотря на небольшой практический и обширный теоретический опыт, полученный из любовных романов; на моменте, когда он склоняется к ней, принцесса покраснела, чувствуя, как жарко становится телу, и свернулась в комочек, закрыв лицо крылом.
Ей было немного смешно от того, что она вообще размышляет о такой нелепице, стыдно: а вдруг лорд Макс, вернувшись, поймет, о чем она тут думала?! – и очень любопытно, как это могло бы быть.
Но страха – страха не было.
– Хватит думать о глупостях! – приказала она себе. И заулыбалась, потершись щекой о крыло.
Глупости действительно отступили, но вместо них в голову начали лезть всякие ужасы: вдруг Тротт не вернется или их нагонят каким-то образом попавшие под защиту наемники… На мысли, что сейчас нагрянет бог-паук и от его ударов обрушится пещера, Алина решительно откинула одеяла и поднялась.
– Богуславская, включите голову, – сурово сказала она себе Троттовым голосом, который всегда веселил ее и помогал прийти в себя. – Если эта пещера выдержала прошлые удары, даже не осыпавшись, то почему она должна обрушиться?
Она все-таки не утерпела и вышла через узкий проход наружу. Ветер тут же освежил лицо, взбодрил, но по сравнению со вчерашним почти не ощущался – будто весь запал израсходовал ночью. Принцесса пробралась в щель между вросшими в толстый слой мха валунами – огромными, выветренными, расцвеченными лишайниками – и подошла к краю горного уступа. И улыбнулась умиротворенно.
Тротт, раскрывший крылья и похожий отсюда на черную птицу, парил вдоль склона к небольшому озерцу, окруженному лесом и почти пересохшему. Алина последила за инляндцем и, успокоенная, подняла глаза на открывающийся вид.
Солнце еще не вышло из-за перевала, который они преодолели ночью, и склон лежал в густой тени, а вокруг, насколько хватало взгляда, простирались горы; хребет, на одном из уступов которого она стояла, уходил в обе стороны, словно обнимая укутанные солнечным светом горы и холмы поменьше. По левую руку вдали серебристой полосой сияло море, над головой поднималось прохладное стальное небо; зелень, припудренная туманом и разрезанная темными складками гор, выглядела очень мирно. А прямо перед принцессой седым дымком курился невысокий вулкан. Он находился в каких-то сотнях метров от хребта, и поэтому очень хорошо видно было алое лавовое озеро на его вершине, замеченное еще ночью. Лава то и дело перекатывалась через края и устремлялась вниз, постепенно остывая и чернея, и купол вулкана был расчерчен неровной парящей огненно-черной бахромой.
