Девятое апреля по времени Туры
Утром Тротта не оказалось ни рядом, ни у костра. Алинка, только проснувшись, несколько минут смотрела на брачный браслет на запястье, а затем поспешно выбралась из пещеры и огляделась, покачиваясь. Ноги и руки почему-то были слабыми и противно дрожали. Ей было холодно.
Над озером стоял туман, небо было закрыто тучами. Лорд Макс обнаружился у озера внизу: он сидел на берегу и гладил змееподобного сомнариса.
– Ты поела? – спросил он, не оборачиваясь, когда она подошла ближе. – Если да, то сейчас отправимся в путь. Бери сумки.
Алина задержала дыхание.
– Верните его мне, – попросила она резко.
Тротт развернулся. Посмотрел на нее глазами, полными извечной тьмы. Улыбнулся не-троттовской улыбкой.
– Как догадалась?
– Еще ночью поняла, – проговорила она тихо. – Я ведь столько времени была рядом с ним. Знаю, как он говорит и двигается, – в глазах защипало, и она ожесточенно потерла их. – Зачем? – спросила она с отчаянием. – Зачем он это сделал? Почему не подождал, не дал мне время?
– Каждый делает свой выбор, пташка, – сказал бог, осыпая ее льдом. – Ты сделала свой, а он – свой.
– Я еще ничего не сделала! – крикнула она зло. – Отдайте! Я все исправлю!
Черный в теле Тротта покачал головой.
– Поздно. Теперь и я не могу обещать, что это спасет его. Что касается моего присутствия в нем – не беспокойся. Мне нужно было следить за его телом, пока не срослись сосуды, кости и мышцы и пока я не убедился, что после смерти он достаточно жив.
В глазах потемнело, и принцесса прислонилась спиной к стволу папоротника.
– Я сейчас отпущу его и уйду в сердечный сосуд, – продолжил бог. – А когда вы соберетесь, впитаю виту с окрестных гор, перенесу вас отсюда и усну. И лишь иногда на мгновение буду смотреть его глазами и снова засыпать.
Алина обессиленно закрыла глаза руками. А когда убрала ладони, на нее уже смотрел ее лорд Макс.
– Забавное ощущение, – проговорил он сухо после паузы, глядя куда-то в район своей груди. – Но не скажу, что приятное. Слышать и видеть все, но не иметь возможности управлять своим телом. Надеюсь, это не будет часто повторяться, великий.
Он поднял голову. Помолчал, разглядывая Алину.
– Какая глупость, – выпалила она яростно, нарушая тишину. – Какая глупость! Как вы могли, профессор?! Я понимаю, если бы так поступила я! Но вы! Вы всегда были разумны!
– Я сделал то, что посчитал правильным, – ответил он хрипловато.
– А у меня вы спросили? – крикнула она, не понимая, что еще говорить и как все исправить. – Я вам что, чужой человек? Я вообще-то ваша жена!
Тротт дернул губами, почти улыбнувшись.
– Это ненадолго, – пообещал он, и Алинка задохнулась оттого, что он еще может иронизировать.
– Я вас ненавижу, профессор, – сказала она сдавленно, чувствуя, как ужасно щиплет глаза и сводит горло. – Лучше бы вы меня и не спасали! Лучше бы меня в самом начале съел паук! – она судорожно вздохнула. – Я же просила вас не уходить… вы обещали!.. это все из-за меня…
Лорд Макс нахмурился, глядя, как начинает она всхлипывать.
– Не вздумайте реветь, Богуславская. Нам нужно выдвигаться, не тратьте силы.
Она все же расплакалась – и Тротт, выругавшись, шагнул к ней и обнял. Крепко, жестко, почти до боли. Горячие руки, горячее тело, частый стук сердца в груди, к которой она прижалась.
– Я надеюсь, вы достаточно развиты для того, чтобы не испытывать чувства вины из-за выбора другого человека, – проговорил он ей в макушку. – К тому же, – добавил он после паузы, – вы тут ни при чем. Не преувеличивайте свое значение. Я отдаю свои долги. И хватит об этом.
Алина беспомощно запрокинула голову, вглядываясь в него.
– Пожалуйста, – попросила она срывающимся голосом, – лорд Макс, давайте поговорим. Все же можно исправить…
Он покачал головой, глядя на нее, – так близко было его лицо, что принцесса вспомнила, как настойчивы были его губы, как дрожал он, целуя ее. И потянулась к нему.
Но Тротт качнулся назад, и она замерла.
– Мы не будем ничего обсуждать, – сказал он хрипло. – И исправлять. Я крайне сожалею, что заставил вас пройти через это, Алина. Это единственное, что я хотел сказать.
Он сжал ее так, что нечем стало дышать, – и отодвинул от себя. Принцесса смотрела на него, чувствуя такую горечь и растерянность, что не могла больше найти слов.
– У вас полчаса на сборы, ваше высочество. Приводите себя в порядок. Больше нельзя терять время.
Он развернулся и ушел, оставив ее на берегу туманного озера выплакивать и свой страх, и горе, и обиду, и боль, прочно угнездившиеся в сердце.
Когда они, молчаливые и напряженные, собирались у потухшего костра и ложа, так и не ставшего брачным, по ушам ударил раздраженный, тонкий, многоголосый и яростный вопль, пронзивший, казалось, и небо, и землю. Зашелестели деревья. Купол защиты над горами налился темнотой и снова стал бесцветным.
– Что это? – в страхе спросила Алина, поспешно надевая сумки. – Опять нападение?
– Не знаю, но, полагаю, нам нужно поторопиться, – отозвался Тротт хмуро. Он отошел от нее на несколько шагов и проговорил: – Великий, мы готовы.
В тот же миг от него в стороны рванулась тьма, ослепляя, оглушая, делая и самого лорда Макса, и все вокруг выцветшим, черно-белым. А затем черное сияние всосалось обратно, словно кто-то огромный сделал глубокий вдох.
В ушах звенело, далеко вокруг грохотало, гудела и сотрясалась земля. Алина обнаружила себя сидящей на траве, прижимающей руки к голове. Она заморгала, огляделась – вокруг них осталась небольшая зеленая полянка, метров в десять шириной. А за ее пределами клубилась, поднимаясь к небесам, чудовищная стена белой каменной пыли, и земля продолжала сотрясаться, жалобно, утробно гудя.
Тротт шумно вздохнул. Из глаз его снова смотрела бездна.
– Пора! – прогрохотал бог. Клубы пыли оседали, готовясь поглотить и поляну, и людей.
Он едва заметно двинул рукой – и их с Алиной подхватило воздушной ладонью, а через мгновение выкинуло в жарком папоротниковом лесу, где вокруг не было ни пыли, ни гор.
Глава 14
Девятое апреля, Рудлог, королевский дворец
Несмотря на значительно увеличившуюся в отсутствие супруги нагрузку, Мариан Байдек продолжал вставать в шесть утра, чтобы принять участие в тренировке гвардейцев. Встал он и сегодня – но не успел надеть форму, как камин выплюнул ворох искр, а вместе с ними и огнедуха Ясницу, который мгновенно перекинулся в пламенного ястреба, завис под потолком, взбудораженно переливаясь голубоватыми всполохами, и провыл:
