– Я п-попробую, – вдруг тихо и упрямо произнесла Алина. Отломила кусочек, попробовала и поблагодарила – суровый и коренастый Утреша смотрел на нее с таким умилением, что казалось, он слезу сейчас пустит. А она косилась на Тротта. И это он тоже видел и усмехался про себя – и тут же ловил себя на том, что вызвать Утрешу на поединок хочется до скрипа в зубах.
За последующую декаду, пока они шли к кряжу, воины стали опекать принцессу как родную дочь. Она робко отвечала на их вопросы, но по-прежнему побаивалась и держалась ближе к Максу и Верше. И если, слушая рассказы Верши, Алина и улыбалась, и задавала вопросы, то с Троттом могла за целый день и словом ни обмолвиться.
Впрочем, он же этого и хотел.
На двенадцатый день похода его спутница проснулась еще в темноте – когда дежурящий до того Верша разбудил Макса на смену, а сам неторопливо пошел укладываться, чтобы не терять еще два часа сна. Принцесса некоторое время сонно таращилась на Макса зеленющими глазами, так нежно улыбаясь ему и потягиваясь пушистыми крыльями, что Тротт почти улыбнулся в ответ. Но она вдруг помрачнела и опустила глаза. И улыбка пропала, и спутница снова стала такой же отрешенной, как накануне.
– Еще есть время поспать, Алина, – буркнул он, покрутив плечами и с недовольством потерев отросшую щетину. – Если не хотите, можете пройти со мной к ручью.
Принцесса некоторое время задумчиво посопела, оглядела спящих вокруг костра дар-тени и поднялась.
– Буду благодарна, лорд Тротт. – Она босиком – ботинки и обмотки сняла на ночь – пошлепала следом. И, конечно же, несмотря на ночное зрение, запнулась, чуть не упав и наделав кучу шума. Тротт развернулся к ней, и она сжалась.
– Не поранились? – спросил он, досадуя на ее испуг.
Алина замотала головой, стоя на одной ноге, подтянув вверх пострадавшую и балансируя крыльями.
– Дайте посмотрю, – раздраженно проговорил он. Опустился на корточки, помял ей лодыжку. – Расслабьтесь, Алина! Вы так сжались, будто я вас бить собрался.
– Вы просто постоянно меня ругаете, – пробормотала она едва слышно. – Я теперь все время от вас жду этого.
– Разве? – глухо сказал он, проминая кожу. Под его пальцами напрягались мышцы тонкой щиколотки. Очень красивой щиколотки.
– Мне иногда кажется, что вы добрее ко всем вокруг, кроме меня, лорд Макс, – сказала она еще тише ему в макушку.
Он поморщился от грусти в ее голосе, встал, предпочтя сделать вид, что не расслышал. С ногой все было в порядке.
Пока спутница шуршала в кустах, а затем умывалась, Макс отжимался на берегу – здесь руки требовали укрепления не меньше, чем на Туре. Он убрал за спину правую, затем поднялся на пальцах – усложнял и усложнял задачу, гоня от себя неприятные мысли и морщась от уколов вины.
Как он, оказывается, привык к звонкому голосу, тысячам вопросов, к восхищению, с которым Алина Рудлог иногда смотрела на него. И к доверию ее привык. К тому, как она льнула к нему по ночам, и к теплу ее тела, и к мягкости крыльев, щекочущих его кожу…
Но нельзя.
Он покосился на спутницу – та молча ждала его, переступая маленькими, измазанными в земле ступнями по мягким мхам, – и еще ускорился. Недопустимое плотское желание, почти неощутимое и неважное, тлело где-то внутри. Он хотел ее – и презирал себя за это. И за то, что убивает ее теплое отношение к себе, презирал. Он привык к этой девочке рядом, сроднился с ней за время похода. Но как держать дистанцию иначе? И как иначе защитить этого невинного испуганного птенца от него самого? Когда ему так нравилось быть для нее всем: и защитником, и учителем, и старшим другом, нравилось, как она спорит и с невыносимо серьезным лицом шутит, как широко, открыто улыбается в ответ на его язвительность, словно говоря: «Ну я-то знаю, какой вы на самом деле, лорд Макс».
Тротт потряс головой, продолжая отжиматься и тяжело выдыхать. Не помогало.
– Встаньте мне на спину, – попросил он, и принцесса после небольшой заминки поднялась на него, застыла – по звуку рассекаемого воздуха было понятно, что она опять балансирует. Ойкнула, покачнулась, почти встав на цыпочки, пальцы ее впились ему в спину, и он чуть не застонал – так болезненно-приятно это воспринялось напряженными мышцами. – Держитесь за крылья, – он протянул их назад и вверх, и принцесса ухватилась за них, как за упряжь, потянула на себя и сразу перестала покачиваться. С утяжелением на спине у Макса заныла рука, стало не до дурных мыслей, и он почти с облегчением продолжил отжиматься, меняя руки, пока хватило сил.
После возвращения Алина попросила разрешения приготовить кашу на завтрак и ловко захлопотала около костра, а он занимался с Дезеидами. Соплеменники, мимо которых сновала Алина, спали: девка девкой, пусть даже крылатая, а настоящий воин всегда выспится, когда есть такая возможность.
Тридцать первое марта
по времени Туры, Нижний мир
Алина
Днем они перешли широкую реку, огибавшую выдающийся вперед горный отрог, – как объяснил профессор, чтобы дойти до входа в долину, нужно было обогнуть это препятствие, выйдя из зоны действия Источника, пройти вдоль петли реки и вернуться за отрогом в земли дар-тени. За рекой принцесса сразу ощутила, как будто с плеч сняли легкое теплое одеяло, – исчезла защита.
А ближе к вечеру над отрядом, на пару километров углубившимся в лес, чтобы не маячить на берегу реки как готовая мишень, пролетел первый раньяр. Принцесса, словно и не было передышки, даже не успев испугаться, на чистом рефлексе тут же метнулась к ближайшему папоротнику и затихла там. И все затихли, наблюдая за удаляющейся тварью.
Второй раньяр со всадниками появился совсем скоро. И снова все замерли под деревьями. Вот сейчас Алинку настиг страх – холодный, истеричный, – и она дрожащей ладонью вцепилась в руку Тротта. Он покосился на нее и вдруг едва заметно сжал пальцы, и от этого неожиданного жеста поддержки пятая Рудлог пришла в себя.
Дальше отряд быстро шел параллельно реке, и Алина ощущала, как обостряются все ее инстинкты, словно она превращается во внимательного хищного зверька. И замечает все: и настороженные взгляды спутников, и хруст веток где-то вдалеке, и внезапно затихший щебет птиц… В лесу раздался тонкий переливчатый свист – точно паук-лорх почуял добычу. Прервался, снова разлился трелью.
– Наши разведчики. Впереди отряд ловчих, – тихо сказал Тротт принцессе, останавливаясь.
Еще один короткий посвист, теперь справа.
– И там, – проговорил он, хмурясь. – Движется на нас. У них охонги. Слева осталась река, а справа и спереди – враги.
– Будем пробиваться, Охтор? – вполголоса спросил подошедший седоусый Верша. Бойцы собрались вокруг, все подобравшиеся, – расслабленность ушла, как и не было ее. Кто-то достал лук, кто-то клинок. – Или вернемся за реку и попробуем через гору?
– На горе мы как на ладони будем, – буркнул Тротт, – кто знает, сможет ли Источник закрыть нас от раньяров. Граница все-таки. Да и как она пройдет, – он кивнул на Алину, и она опять почувствовала себя обузой. – Там сам знаешь, какие обрывы местами. Надо попробовать обойти ближе к реке. Темнеет, должны проскользнуть.