– Но, джани, – всплеснула руками добрая женщина, – для женщины выйти из дома без мухаро – всё равно, что быть голой!
Кхм, я себе ощущала одетой, даже чересчур.
– Зачем эти узоры нужны? – поинтересовалась я. – Просто для украшения?
– Нет, конечно! Мухаро очень важен. Он как бумага для каждой мухарки – женщины Дживайи, указывает, к какому дому она принадлежит, или какому мужчине. Только гулящая женщина может появиться на людях с чистым лбом.
Я чуть не поперхнулась воздухом. Вот что имели в виду аборигены, говоря «мухарка фу»! Кастовость какая-то! И неравноправие! Всё моё Я возмутилось.
– Я из другого мира, как и мои спутницы. И мы абсолютно точно никому не принадлежим.
– Ну что вы, Тася, – мягко промолвила джайна Фло. – Вас содержит государство, и в данный момент вы относитесь к Храму Знаний.
Я взглянула на узоры на лице моей наставницы и вздохнула: хоть не стикер на лоб приклеивать.
– Ладно, выглядит красиво. Если без этого нельзя…
– Никак нельзя.
И я отдалась в заботливые руки джайны Фло. Она ещё и волосы мне локонами уложила, приподняв так, чтобы не скрывали то самое «мухаро». Оно отличалось от того, что было нарисовано на её лбу.
– А что тут написано?
– Как я сказала, просто студентка Храма Знаний. Магистр и советник распорядились не афишировать, что вы – джива.
«С модой просто придётся смириться! – решила я. – Что поделать, если они такие отсталые…»
– Спасибо, джайна Фло! – Я встала с пуфа у зеркала. – Идёмте же! Очень хочу увидеть, как устроились девочки! Если у вас есть другие дела, я могу сама.
Я рванула к двери, умирая от любопытства и желания увидеть новый мир. Надо осваиваться, в конце концов! Может, тут круче, чем в Хогвартсе?
– Постойте! – подхватила меня под руку джайна Фло. – Джива не может ходить одна! И находиться одна тоже! Тем более после всего, что случилось!
– Совсем? – удивилась я.
– Совсем. В вашей комнате будут постоянно дежурить две охранницы. Еще две должны будут сопровождать вас по территории Храма Знаний и на занятиях. За пределами Храма вам потребуются все телохранительницы. В полном вооружении. Также, при необходимости покинуть наши стены, вас будет охранять хотя бы один из магов порядка.
– Это тот, что с голубыми косами?
– Да, совершенно верно.
Я поджала губы. Мне это всё не нравилось. Мальвины особенно! В детстве за мной неусыпно следила мама – выпила ли я лекарства, нет ли температуры, сыпи, отравления… Столько «нельзя», наверное, никто за всю жизнь не слышал! Потом школа, половину которой я провела в постели, подхватывая простые и экзотические болезни где угодно. Еще и бабушка на пенсию вышла. Снова постоянные «не хорошо, не прилично, не достойно, не полезно для здоровья, моветон…» О-о-о! И вот я вырвалась в университет, не на медицинский, как все, а на филологию, чем сильно огорчила маму. Но что делать, если стихи Бодлера меня восхищают больше, чем атлас по анатомии?! Я, наконец, официально стала совершеннолетней! В первый раз, в первый (!) меня отпустили самостоятельно куда-то… Ну, пусть и с дядей. Но он нормальный, вообще не обращает на меня внимания. И теперь опять под присмотр?! О, нет!
– Может, ещё и в туалете меня будут сопровождать? – буркнула я недовольно.
– Во время туалетных и ванных процедур с вами тоже должен кто-то находиться.
Я представила Крохину, натирающую мне спинку… кирпичом.
– Нет уж! – не выдержала я. – В туалете и ванной – ни за что!
Джайна Фло моргнула и открыла рот, чтобы возразить, но я выпалила быстрее:
– Это противоречит моим религиозным убеждениям!
– Конечно, если так…
– Так, – кивнула я и ринулась в коридор.
Мне всю жизнь не хватало свободы! Я её хочу! Я так просто не сдамся! Наверное, поэтому я и стала телепортом! А, кстати, попробуйте меня удержать в четырёх стенах, если мне достаточно подумать и… О, Боже! Как не вовремя пришёл на ум этот проклятый Киату!
В следующее мгновение он сидел напротив меня за простым деревянным столом и пил что-то из большой кружки. Надо сказать, что их тюрьмы очень похожи на наши забегаловки. Так же отвратительно пахнет пивом и рыбой. И освещение дрянь. Я шумно глотнула воздух.
Киату поднял глаза и моргнул.
* * *
Киату был зол. И подавлен. Она лезла и лезла в голову, как белая обезьяна, о которой велено не думать. Даже, когда они добрались до другого конца острова и почувствовали себя, наконец, в безопасности – сюда голубые маги не совали нос, – думалось о дживе.
Киату сел в песок. Настоящий великан, добродушный, загорелый, со светлыми короткими косами, Большой Трэджо достал из тайницы вяленое мясо и бутылки с красным вином.
– Отпразднуем?
В ответ кивок. Март не верил своему счастью, то и дело восхищённо ахал, глядя на пальмы, море, песок и небо.
– Брат! Брат! Ты сделал чудо! Настоящее чудо для нас! Никогда не забуду этого! Я могу всё это видеть! Не кусочек неба сквозь решётку в башне! О, морские духи! – Он скинул сапоги и вбежал в море. – Я вижу это, Кей! – Март упал на колени и подставил голову нарастающей волне. Затем подскочил, рассмеялся звонко, скаля белые зубы.
– Вот и не попадайся больше по-идиотски! – буркнул Киату. С младшим братом он всегда становился серьёзным и начинал ворчать. Куда только девался дерзкий шутник рядом с кудрявым Мартом, моложе его на семь лет, безбородым ещё, постоянно сующим везде свой вздёрнутый нос и попадающим в неприятности?
– Но ведь ты всегда найдёшь выход! – засмеялся Март.
Киату рассердился. Поймав брата, схватил за предплечья и встряхнул:
– Взрослей!
Март поднял на брата глаза, зелёные, с карими лучиками, озорные и одновременно невинные, и пожал плечами.
– Я уже.
– Нет! – рявкнул Киату. – Твоя глупая выходка со стишками против короля на базарной площади стоила свободы…
– Но ведь ты выручил меня из казематов! И Большого Трэджо! Он заступился за меня перед стражниками! А ты освободил нас!
– Я не о тебе.
Киату резко отпустил Марта. Тот чуть пошатнулся, но не упал. Посмотрел с недоумением.
– Но ведь ты сам, брат, против короля!
– Я не заявляю об этом на площади, распевая дурацкие рифмы перед носом стражников, – Киату развернулся к брату спиной, буркнул: – Отсюда ни ногой. В этом месяце лимит вытащенных из петли вышел. Мне надо пройтись. По делу. Трэджо, проследи за пацаном.
* * *
Одно Око знает, зачем он вернулся в город. Киату глянул на белые башни Храма Знаний, затем ещё больше насупился и пошёл в таверну Толстого Джаббе. Туда стекается всякий сброд и самые горячие сплетни столицы. И пиво на хмелю всегда свежее – надо бы охладиться, голова кипела. Кстати, пить после связки вяленого мяса хотелось отчаянно.
