Да что ж это такое?! Акула ему подчиняется! Чудо-рыбка – тоже! Да и вообще, разве бывают летающие рыбки?! Мне, наверное, всё это снится…
Но тут Киату поднял голову и подмигнул.
– Иди сюда, Тася! – громким шёпотом позвал он.
Я вспыхнула.
– Ни за что!
– Тебе ничего не стоит, я же знаю. Переносись. У меня есть для тебя подарок, – хитро улыбнулся Киату.
– И не подумаю! Вы снова меня похитите! – шёпотом рявкнула я.
– Или ты меня? – насмешливо хмыкнул Киату.
– Я… я… это было не специально! Вы мне вообще не нужны! Вы… похититель и преступник!
Я развернулась и шагнула к двери в комнату. Сделала вид, что ушла, а сама пригнулась и осторожно присела на корточки, подглядывая в щёлку между перилами и каменным ограждением за незваным гостем. Сердце заходилось от волнения, а глазам хотелось видеть бесконечно долго этого красивенного и опасного дикаря. С распущенными волосами, влажными, чёрными волнами обрамляющими мужественное лицо, он выглядел ещё привлекательнее. Бессовестный!
Киату разжал ладонь и выпустил рыбку в стеклянный пузырёк. Вот нахал! Словно ему наплевать на то, что я ушла… И даже не зовёт меня! Всё, спать! Мне на пробежку завтра!
Но Киату поднёс губы к горлышку сосуда, будто нашёптывая, и рыбка снова выпорхнула. Сделала петлю в воздухе и понеслась ко мне, затмевая всех светлячков в моей памяти, виденных на даче. Увы, чудо выдало меня, сев на голову. Нет в мире совершенства – волшебная предательница! И пыльца волшебная у неё пахнет сушёным кормом для рыб. Ужас, какая гадость…
– А, ты здесь! – сказал Киату. – Я так и думал!
– Зачем вы явились сюда? – Я встала, пытаясь стряхнуть с головы светящуюся шпионку и аромат дохлых дафний.
– Я уже сказал, у меня есть подарок, – Киату достал из кармана другую руку и протянул ладонь в мою сторону. На ней лежала крупная жемчужина, молочная. Безукоризненно-гладкая, но… в виде пончика – с дыркой посередине. Почти, как та, что висела на ниточке на моей груди. Киату улыбнулся: – Тебе.
Я поджала губы.
– То есть чёрной жемчужины мне, по-вашему, не хватает? Решили ещё приворота добавить? Чтоб уж наверняка?!
– Ты очень красивая, когда злишься, – склонил голову набок Киату.
Судя по всплеску за моей спиной, рыбка-предательница опять бултыхнулась в вазу для «зарядки». Поймаю, засолю!
А Киату продолжил, взяв жемчужину двумя пальцами и поддразнивая меня ей.
– Иди, забирай. Это не приворот, это джойя. Дарю.
– Не нужно, мне принц Аридо…
– О, если ты думаешь, что этот идиот сможет подобрать тебе джойю, ты ошибаешься! Он даже не догадался, что ты – джива! Только эта, – Киату ткнул пальцем в перламутровый бублик, – будет служить лишь тебе одной и не откажет в нужный момент. Уж поверь мне!
– Верить вам?! – я рассмеялась злобно, но тихо, чтобы никого не разбудить. – Я не идиотка! И принц Аридо не идиот! Он благородный, не то, что вы!
Киату усмехнулся.
– Какая же ты смешная…
– Смейтесь, – гордо вскинула я подбородок, опираясь о перила балкона, – но вам больше ко мне не подобраться!
– Да? – Кажется, разозлился…
Ой, зачем он разбегается по узкой дорожке над анфиладой колонн?
Киату с силой оттолкнулся от травы и прыгнул на балкон ниже моего. Послышался удар, шорох и стук мелких камешков, летящих вниз. Моё сердце чуть не остановилось: сорвался?!
Я свесила голову и обнаружила, что наглец уже стоит на карнизе подле моего балкона. Ухмыляется.
Я попятилась к комнате, холодея, а Киату перекинул ноги через перила и спрыгнул на мраморный пол.
– Говоришь, не подобраться? – подмигнул красавец.
– Я позову охрану… – пробормотала я, чувствуя, как ноги становятся ватными, а голос каким-то чужим.
Киату подошёл слишком близко. Я прижалась к стене, чувствуя холод камня сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Киату опёрся руками о стену с двух сторон, заключив меня в ловушку. Мысли в голове забились, как птицы в клетке:
«Боже! Какие у него глаза! Звать Крохину?! Он ведь его дубиной отоварит… А что, если он меня снова на плечо и в пещеру?! Или…»
Киату склонился надо мной.
«Нет, не надо меня больше целовать! Это не честно… – так смотреть и не целовать! Я первая ни за что не буду! Наглец!»
– Я хочу, чтобы у нас с тобой была связь… – хрипло прошептал он.
– Я не вступаю в беспорядочные связи с незнакомцами! – вспыхнула я.
– Дурочка! – он шлёпнул меня по носу. – Я хочу предупредить тебя в том случае, если возникнет опасность.
– Пока опасность исходит только от вас, – выдохнула я. – Уходите!
Он вдруг стал серьёзным. И я испугалась. Потому что с такими взглядами в кино герои достают кинжал и перерезают горло. В «Играх престолов», вроде бы…
– Всё не так, как кажется, девочка из гудящего города, – прошептал мне на ухо Киату. – Совсем не так! Очень скоро те, кто притворяются добренькими, покажут клыки.
– Я не…
Он приложил палец к моим губам.
– Тшш… Я не играю с тобой сейчас! Слушай и молчи, женщина! Я сообщу тебе, если что-то узнаю. А пока набирайся сил. Никому не нужна мёртвая джива. Даже самой дживе.
Я сглотнула. Киату вложил в мою руку жемчужину.
– Джойю можно носить не только в ухе. Там удобнее, но пусть все думают, что ты без джойи. Ты почувствуешь, когда я заговорю с тобой. И будешь слушать. Это важно! Поняла?!
Глаза, подведённые чёрным, больше не смеялись, они были опасными. И тёмными.
Я кивнула, чувствуя почти животный страх, руки задрожали.
– Умница, – смягчил тон Киату и улыбнулся. Но не нахально и весело, как несколько минут назад, а сурово, будто учитель – маленькой девочке, которая, наконец, поняла не выученный урок.
Киату заправил мне прядь за ухо, провёл ладонью по щеке, глядя в глаза. Я замерла, словно загипнотизированная, где-то краем сознания понимая, что пропадаю. Тону в тёмно-синих, почти чёрных радужках. Киату снова улыбнулся и отдалился сам, освобождая меня от опасной близости.
– Я не желаю тебе зла, Тася.
Он отшагнул к перилам, легко перекинул через них ноги, словно под нами было не метров двадцать до покрытой гравием дорожки. Я стояла, всё ещё боясь пошевелиться. Холод перламутра обжигал ладонь.
– Счастливой ночи в снах, Тася! – громким шёпотом, снова будто бы смеющимся, крикнул он, небрежно обернувшись. И скрылся за каменным парапетом.
Я отлипла от стены, не понимая, что сейчас произошло. Голова кружилась, сердце билось, как сумасшедшее, а мышцы бёдер сжались. От анфилады раздался странный звук, и рыбка, плеснув в вазоне, вылетела из комнаты и порхнула к хозяину, как дрессированная собачка. Искры, световые штрихи и запах сушёных дафний вспыхнули в воздухе и погасли. И только тогда я решилась подойти к перилам. Но на траве над анфиладами, между пальмами и цветами висячих садов больше никого не было. Киату исчез. Чужая луна с кольцами светила наглым белым светом, будто подсмеиваясь надо мной.
