– Фигово, – сказала Аня.
– Что?! – не поняли аборигены.
– Слово «фигово» выражает в молодёжных кругах нашего мира удивление, смешанное с восхищением, – поспешила я пояснить. Всё-таки филолог тут я, пусть недоучка и троечница, но слова люблю.
– Давайте лучше говорить о приятном! – воскликнул принц и начал рассказывать о роскоши праздников и ритуалов, которые ожидали нас; засыпал непонятными терминами, а я слушала вполуха и хотела от отчаяния плакать. Нет, улыбалась, конечно, но выходило так себе. Наконец, ректор понял, что я на грани, и встал.
– Ваша светлость, день бы долгий, а джива – существо возвышенное и нежное. Кажется, джани Анастасии пора отдыхать.
Я была удивлена и тронута такой заботой. И с радостью раскланялась перед псевдоженихом и его наставником.
* * *
– Знаешь, судя по рассказам, тебе крутой мужик достался, – зашептала Аня мне в ухо, когда мы остались в нашей спальне одни, и служанки погасили сталактиты. – Я про Киату, если что.
– Не очень, – вздохнула я. – Он преступник. Это ужасно!
– Да не парься! – жарко шепталась Аня. – Плохиши очень клёвые. А от этого приблажного надо делать ноги… Хотя, с другой стороны, и не ясно, кто тебе больше подходит. Ты же у нас тоже не от мира сего. Тебе точно Аридо никак?
– Никак, – ещё тяжелее вздохнула я.
Аня почесала нос, и вдруг вскочила с кровати. Подкралась к двери, высунула наружу голову и подмигнула мне:
– Никого… Пошли…
– Куда?! – ошалела я от неожиданности. – Тут же стража повсюду и маги порядка.
– Слушай, ну если мы не пошаримся по дворцу и не посмотрим, что и где, пока все спят, мы точно застрянем тут навсегда. Ты хочешь замуж за Аридо?
– Не-ет! – замотала я головой.
– Тогда пошли, только тш-ш, – она приложила палец к шубам, – тише, Тася, тише. Если что, скажем, что искали, где водички попить.
– Так у нас же её полно, – напомнила я.
– Блин, тогда скажем, что искали энергетически подходящее место для поклонения святому Мезиму.
– Не поверят.
– Тогда приплетём святого фестала, эспумизана и клизмой приложим.
– Это неприлично! – шикнула я.
– Гля! – возмутилась мне в ухо Аня. – Сама придумала, а теперь неприлично! Тебе, джива, лицемерить не положено!
И что тут скажешь?!
Мы пошли по тёмному коридору, подсвеченному лишь красноватыми медузами в мини-бассейнах и угасающими голубыми сталактитами на стенах. Дворец уснул, и мы пробирались на цыпочках мимо комнат и ниш, колоннад и окон, не понимая толком, что ищем. Пройдя круглый коридор, мы попали на винтовую лестницу с замысловатыми, как скульптуры Церетели, фигурами вместо балясин. Аня хотела было выругаться по их поводу, как вдруг в темноте в пролёте этажом ниже мелькнула знакомая колобковая личность со сталактитом в стеклянной банке на цепочке.
– Ректор, – одними губами сказала Аня, – не нравится он мне.
– Ага, темнит чего-то и притворяется.
– И пахнет от него сильной магией, но о-очень невкусной. Твоя привязка-жемчужина по сравнению с ним – просто аромат душистых прерий.
– Да?! Может, давай от него держаться подальше? – совсем неслышно выдохнула я ей в ухо.
– Неа, – Аня была настроена решительно. – Моя чуйка никогда не подводила. Я всегда по наитию знаю, сколько соли в картошку и когда мясо в духовке выключать. А тут и подавно чую: надо выяснить!
Мелькая атласными полами халата, ректор невероятно бодро спускался куда-то вниз. Столько пролётов мы миновали, казалось, что уже достигли подземелья. А ректор всё шёл и шёл и, наконец, исчез в темноте. Мне стало холодно и страшно.
– Вернёмся, Ань, не к добру это! – шепнула я.
– Нет. Когда так воняет палёным, как от ректора, любая хозяйка должна посмотреть, в чём дело.
Аня шагнула вперёд в мрачное чрево коридора и, схватив за кисть, потянула меня за собой. Ой, что-то будет!
Глава 37
Кто бы мог подумать, что под дворцом принца Аридо расположены катакомбы! Такие и гномам во «Властелине колец» не снились! Здесь было зябко и влажно, местами по стенам в ниши стекала вода. В некоторых заводях она мерцала, видимо, попадая на сталактиты. Неровные, словно изъеденные огромным монстром скалы образовывали естественные арки, на которых держалось всё, что выше. Казалось, заверни за очередной валун, а там или тролли притаились, или Голлум ищет «свою прелесть». Даже по странному, малоприятному запаху было ясно – тут не котят разводят, и не цветочки выращивают, а явно нечисть водится.
– А вдруг там дракон?! – замирая от страха, прошептала я Ане.
– Не дрейфь, драконов не бывает, – отрезала она.
Пройдя в очередную арку, мы вышли в огромное пустое пространство, подсвеченное снизу синим и красным. Где-то капало. Эхо разгоняло этот звук так, будто мы попали ночью в пустой Олимпийский, где звукорежиссёр забыл выключить пульт со спецэффектами. И громкость оставил на максимуме. А светотехник плюнул на прожекторы с дымкой и ушёл домой после концерта Мэрилина Мэнсона приходить в себя от передоза мистики. Было страшно, аж мурашки по спине забегали.
Мы с Аней сделали несколько шагов вперёд, наткнулись на наваленные вместо бортика камни и хором ахнули – в красно-синих столбах тумана под нами уходила вглубь пропасть размером с перевёрнутый небоскрёб. В центре этого жерла парил, стоя на маленькой платформе над чёрной-пречёрной дырой, ректор.
– Опаньки, – шепнула Аня.
Джи Вареджио взмахнул руками. По его толстому тельцу пробежали едко-зелёные ломаные молнии, зажглись в ладонях горчичным светом. Ректор зарычал нечеловеческим голосом. Жуткий рык многократно отразился от стенок пропасти, слился в единое хриплое рычание, которому позавидовал бы самый трэшевый металлист.
Я сглотнула и вцепилась пальцами в Аню.
– Это плохо, это очень плохо… – запричитала я. – Я боюсь…
– Хреново, – кивнула Аня. – Только не зажмуривайся, пропустишь самое интересное! О, гля, да он меняется…
В игре красно-синих столбиков вся внешность румяного колобка трансформировалась: щёчки схлопывались, обтягивая скулы ошмётками кожи, глаза стали похожи на зелёные плошки, нос провалился, как у скелета; туловище и руки вытянулись, на пальцах засверкали жёлтые когти-лезвия, а волосы встали дыбом, как у адского клоуна.
– Ёпта, Фредди Крюгер, серия «Цирк уехал», – буркнула Аня.
И была на сто процентов права. Лишённое маски чудовище снова хрипло прорычало что-то и сбросило в чёрную дыру несколько шаров горчичного света. В ответ на это стены и даже каменная дорожка под нами задрожали. Из бездны полетел вверх тёмный дым, окутывая страшную фигуру ректора, затягивая копотью синий и красные столбики света. Я зажала пальцами нос – вдыхать резкий запах сероводорода было невыносимо. Тело пробила дрожь, очень хотелось дать отсюда дёру. Но Аню было не испугать, она удержала меня, как боевое весло, вцепившись в мой локоть железной хваткой гребчихи.
