Оставшись вдвоем, лорд Бьют и вдовствующая принцесса Уэльская принялись обсуждать события более откровенно, чем в его присутствии.
– Не могу дождаться прибытия Шарлотты, – заявила принцесса. – Я не успокоюсь, пока они не поженятся.
– Наверняка, это будет один из самых скоропалительных королевских браков, – улыбнулся Бьют.
– Меня не покидает предчувствие, что наши планы могут расстроиться.
Бьют взял ее руку и нежно поцеловал. Его глаза смотрели на принцессу Августу с любовью. Что ж, у него были все основания для того, чтобы любить эту женщину. Его богатство постоянно увеличивалось, а влияние при дворе возрастало с того самого дня – четырнадцать лет тому назад – когда на скачках в Эгеме проливной дождь заставил принца Уэльского коротать время под тентом, за игрой в вист и он – Бьют – был приглашен присоединиться к королевской компании. Он сразу же стал любимцем принца… и еще больше – любимцем принцессы. Фредерик благосклонно относился к тому, что Бьют был так предан его жене; это давало ему возможность развлекаться со своей любовницей, в то время как Бьют ухаживал за принцессой. Все четверо были по-своему счастливы и более полюбовных отношений трудно и, казалось, даже невозможно представить. После смерти Фредерика карьера Бьюта быстро пошла вверх. Он сделался незаменимым не только для принцессы, но и для ее сына; все видели в нем человека, заменившего юноше отца. И вот теперь, когда Георг стал королем, Бьют стремился добиться большего. Он хотел занять место, которое сейчас занимал Уильям Питт, человек известный по всей стране как Великий простолюдин. Питт мечтал о том, чтобы Англия стала империей, и положил начало ее созданию. Было совершенно очевидно, насколько он преуспел в этом деле. Хорас Уолпол, старый сплетник, заметил, что каждое утро Питту приходится спрашивать, какие новые победы одержали англичане, чтобы упаси Боже, не пропустить хоть одну из них. Питт заявил, что можно спасти Англию, и сделать это в состоянии только он один. Он почти полностью принял на себя руководство кабинетом министров, когда Англия ввязалась в войну, казавшуюся гибельной, поскольку ее единственным союзником был Фридрих Великий. Англия и Пруссия противостояли объединенным силам Франции, Австрии, России и Испании. Питт одерживал одну за другой победы в Америке и Индии и сделал то, что пообещал: превратить королевство в империю.
Признавая гений этого человека, Бьют не возражал бы работать с Питтом. Но Питт совершенно ясно дал понять, что не желает иметь никаких дел с Бьютом. Питт не выносил протекционизма. У руля должен стоять тот, кто действительно сможет вести корабль, таков был его принцип. И своим примером он доказал это на деле. А Бьют делал свою карьеру именно благодаря протекции.
Многие годы добиваться успеха ему помогала благосклонность вдовствующей принцессы, а теперь он полагался на привязанность к нему короля. Бьют хотел править Англией, а Питт заявил, что если настанет такой несчастливый день, когда Бьют приберет власть к своим рукам, то он – Питт – удалится от дел.
С того дня Бьют поставил себе целью добиться ухода Питта, он выжидал, когда представится случай, чтобы избавиться от своего врага.
Улыбаясь принцессе, он думал о том, насколько надежно себя чувствует рядом с ней. Они во многом сходились во взглядах. Она обожала его, и он отвечал ей тем же.
При жизни Фредерика, принцесса была ему верной и хорошей женой, решительно поддерживала, одобряла политику своего супруга, ненавидела тех, кого ненавидел он, благоволила тем, кому благоволил он. Августа сохраняла верность Фредерику, хотя Бьют знал, что порой она была непрочь изменить мужу… с ним. Когда Фредерик умер, уже ничто не могло воспрепятствовать их союзу, но они не стремились к чему-то невозможному, а таким невозможным являлся их брак. Они оба были достаточно мудры, чтобы обойтись без церковного благословения. Ведь они и так стали одним целым – душой и телом, а большего им и не требовалось.
Правда, существовала еще и леди Бьют.
Слава Богу, что она оказалась здравомыслящей женщиной и, зная о взаимоотношениях между ее мужем и принцессой, не чинила им преград. Эта женщина одарила мужа многочисленным потомством. «Подумать только, четырнадцать детей, – восхищенно заметила как-то принцесса Августа, – в самое короткое время, за которое только можно выносить их!» Леди Бьют пользовалась особыми привилегиями, как жена одного из самых влиятельных лиц при дворе; привилегии имелись и у ее детей. Сам Бьют стал членом тайного совета и первым камергером; король постоянно советовался с ним, и Бьют не сегодня-завтра мог сделаться премьер-министром. Леди Бьют получила титул баронессы Маунт-Стюарт Уортли, и это только начало, уверял ее муж в один из тех редких случаев, когда он мог оторваться от своей возлюбленной, и немного побыть с законной женой. Да, леди Бьют поистине была здравомыслящей женщиной, решив не чинить препятствий карьере своего мужа. С женой ему исключительно повезло.
– Все будет в порядке, моя дорогая Августа, – уверял он. – Но я согласен с тобой, чем скорее принцесса Шарлотта приедет и официально станет женой Его Величества, тем счастливее все мы будем.
– Эта девушка должна быть благодарна нам, – сказала принцесса. – Что в конце концов представляет из себя это местечко Мекленбург-Стрелиц. Только вообрази, что они пережили, когда полковник Грейм сообщил им о наших намерениях?
– Вероятно, они были вне себя от радости.
– Я тоже так думаю! И Шарлотта должна стать послушной. Я надеюсь, что так оно и будет. Не хотелось бы, чтобы она встала нам поперек дороги.
– Ты знаешь, как справиться с ней. Я в этом уверен, моя дорогая.
– Ну, конечно, – заявила принцесса Августа очень самоуверенно. – Я дам этой девочке понять, что ей придется смириться с моими наставлениями. Она очень молода и будет нуждаться в советах.
– Будем надеяться, что она окажется достаточно разумной, чтобы принять их.
– Дорогой, я добьюсь благоразумия с ее стороны. Бьют улыбнулся.
– Я уверен в этом. Но Его Величество…
– А что Георг?..
– Если он увлечется ею, и она убедит его поступить так, как ей хочется…
Принцесса кивнула.
– Георг действительно весьма серьезно влюбился. Я говорю о Саре Леннокс…
– Но ведь отвлечь его от этой девушки не составило большого труда. Меня не столько беспокоит Сара, сколько… та, другая.
– Ну тогда он был еще совсем юн, и я думаю, что его втянули в эту глупую историю. Не сомневаюсь, что он больше никогда не поступит столь безрассудно. А нам необходимо лишь справиться с Шарлоттой, и я уверена, что это удастся. Сара Леннокс – легкомысленная девчонка… а вот Ханна Лайтфут, вероятно, была весьма решительной женщиной. Немецких женщин воспитывают в гораздо более строгих правилах, и они знают свое место. Вот и наша маленькая Шарлотта будет знать свое. Ее дело – рожать королю наследников, а не править страной.
– Значит, на душе у тебя спокойно?
