– Насколько это возможно до тех пор, пока не состоится свадьба с этой надежной маленькой немецкой принцессой.
Их беседу внезапно прервал король. Очевидно произошло нечто, сильно встревожившее его. Лицо у него было краснее обычного – верный признак того, что он находится в крайнем смятении. Его пухлые, как у всех Ганноверов, губы слегка дрожали.
– Георг, дорогой мой, что случилось?
– Новости из Мекленбурга, – ответил он.
– Умоляю, рассказывай скорее.
Бьют взял письмо из дрожащих рук короля и прочитал, что великая герцогиня Мекленбург-Стрелиц скончалась, и, ввиду этого, бракосочетание придется отложить.
Принцесса Августа тяжело опустилась в кресло. Случилось то, чего она опасалась – непредвиденное препятствие, разрушающее ее планы.
Она заметила, в глазах короля промелькнуло облегчение, или ей это только показалось? Не говорил ли он себе: «А что, если свадьба вовсе не состоится? Тогда можно вернуть Сару…»
Бьют быстро, тактично решил взять все в свои руки, как это он делал во многих случаях, с любовью подумала принцесса.
– Это – печальное известие, – сказал он. – Но я не понимаю, почему смерть матери нашей маленькой королевы должна задержать свадьбу. Бедная маленькая леди, она будет одинока, ей нужно утешение, то утешение, которое ей может дать только ее супруг. Я полагаю, Ваше Величество, что вы незамедлительно должны написать ей и настоять на том, чтобы даже при сложившихся обстоятельствах ваши планы не откладывались.
– Как все это горестно… для Шарлотты, – промолвил Георг.
– Я знал, что вам захочется утешить ее, – сказал Бьют с теплыми интонациями в голосе. – Давайте без промедления напишем ей о вашем сочувствии и скажем, что принцесса Шарлотта… наша маленькая королева… ни в коем случае… не должна откладывать приезда в свое королевство, к своему королю.
Георг позволил лорду Бьюту проводить себя к письменному столу своей матери, а принцесса в это время наблюдала, как убедительно и решительно действовал ее возлюбленный. Какой же он все-таки преданный друг! Как она обожает его! И теперь гораздо больше, чем в те дни после их первой встречи под тентом, когда в ее жизни появился новый стимул. Люблю его больше, чем прежде, и это после всех прошедших лет, подумала она о нем с нежностью.
Сара Леннокс спустилась к завтраку в Холланд-хаусе. Выглядела она свежо и привлекательно, словно у нее вообще не было никаких забот. Ее сестра, леди Каролина Фокс, встретила девушку с некоторым раздражением, а зять с усмешкой глянул на нее поверх своей тарелки, когда она плюхнулась на стул.
Леди Каролине было трудно простить ей то, что она упустила свой шанс, который когда-либо мог представиться ей, ибо леди Каролина была уверена, что разыграй умело ее глупая сестра свои карты, так как это сделала бы любая разумная женщина, она уже была бы обручена с королем, и о ней не говорили бы как о девушке, которую он бросил ради другой.
Больше всего раздражало безразличие Сары. В сущности, именно ее безразличие и стало корнем всех бед. Каролина была уверена, что если Сара поощряла бы ухаживания короля, то ничто не остановило бы Георга, который, казалось, несомненно был настроен жениться на ней.
Сара держала что-то в руках, и зять спросил ее, на что она смотрит с такой нежностью. Леди Каролина слегка взвизгнула, когда Сара протянула ей ежика.
– Зачем ты принесла его сюда? – воскликнула она.
Но Сара рассмеялась и положила маленькое существо на стол.
– Не правда ли, он милашка? – спросила Сара.
– Я категорически требую убрать его со стола, – заявила леди Каролина.
Но Сара умоляюще смотрела на своего зятя. Генрих Фокс считал ее дурочкой, но она была забавна и к тому же недурна собой, поэтому он сказал:
– Не будь слишком строга к бедняжке Саре, Каролина. Она совсем недавно понесла такие утраты – смерть своей белочки и красавицы лошади…
Глаза Сары при этих воспоминаниях наполнились слезами.
– Не говоря уже, – продолжал мистер Фокс, словно он обращался к Палате общин, – о короле Англии.
– Дорогой мистер Фокс, – печально вздохнула Сара, – прошу вас, даже не заговаривайте об этом. Мне надоели и король и его свадьба.
– Сара, Бога ради, попытайся быть благоразумной, – взмолилась Каролина. – Я знаю, что тебе это трудно…
– Очень, – вздохнула Сара и озорно улыбнулась. – Посмотрите, как этот зверек сворачивается в клубок. Разве вам не нравится? А какие у него иголки!
Каролина со вздохом посмотрела на своего мужа, а тот, пожав плечами, вновь принялся за еду.
– Все опечалены твоей судьбой, – продолжала Каролина.
– Но почему?
– О, не притворяйся такой глупой. Ты прославилась как отвергнутая королем женщина.
– Когда мы встретимся, я буду очень холодна с ним и покажу ему, что меня все это вовсе не волнует.
– Но попытайся мыслить здраво. Он же король! Сара промолчала, и сосредоточилась на еде.
– Не сомневаюсь, что бракосочетание задержится из-за смерти матери невесты, – высказал предположение мистер Фокс.
– Может быть, его и вовсе не будет, – с надеждой промолвила леди Каролина.
– Вряд ли тут есть основания для опасения или надежд. Уверен, что герцог Стрелиц не собирается упустить такой случай, – прямо заявил мистер Фокс.
– Ну, что ж, он проявляет больше здравого смысла, чем некоторые взбалмошные девицы.
Сара тяжело вздохнула.
– Сколько можно твердить об одном и том же, – сказала она.
– Но ведь не в каждом доме есть член семьи, который настолько глуп, чтобы упустить корону.
– Георг – дурак, – вскричала Сара. – Если бы он не был дураком, то не позволил бы им уговорить себя и попросил бы моей руки сам, а не через Сюзан. Я очень довольна, что отделалась от него.
– Ты рада, что отделалась от короны, от возможности принести благо своей семье, от возможности стать матерью будущего короля? – недоумевала Каролина.
Сара беспомощно посмотрела на свою сестру.
– Неужели это единственная тема для разговоров? Давайте лучше обсудим, как прошли роды у нашей сестры Эмили. Разве это не более важно для нас, чем то, что меня отвергли?
– Что бы ни случилось в этой семье, нет ничего значительнее того, что тебя бросил король.
Сара схватила своего ежика и бросилась вон из комнаты.
– Мне до смерти надоели эти разговоры, Сьюки, – сказала она своему колючему приятелю и улыбнулась, вспомнив, что назвала его в честь своей подруги Сюзан Фокс-Стрейнджуэйс, которую она ласково называла Сьюки или Пусси.
– Но тебе, Сьюки, больше подходит это имя, – продолжала Сара. – Ты вряд ли смог бы быть Пусси, не так ли? Мне кажется, что назвав тебя Пусси, я бы унизила твое достоинство.
