Обед, который подали в ресторане на берегу реки, напротив китайского Даньдуна, тоже, как выяснилось вскоре, не стал обычным «поглощением пищи». Еда сопровождалась выступлением северокорейских девушек, которые пели и танцевали. Когда заиграли «Подмосковные вечера», то китайские гости оживились, подняв тост «за нашего друга из России». Мелодия этой песни очень популярна в Поднебесной.
Последним пунктом программы тура значилось посещение детского сада «с художественно-культурным уклоном». Судя по обилию фотографий на стенде детсада с большим количеством иностранных делегаций, «зарубежных гостей» сюда водят регулярно. В самом же детском саду, как было рассказано, находятся дети, которые продемонстрировали хорошие способности к танцам, пению и игре на музыкальных инструментах.
Устроенный для нас двухчасовой концерт превзошел всякие ожидания. Не верилось, что дети в возрасте от 4 до 7 лет могут так виртуозно играть на самых разных музыкальных инструментах, танцевать, исполнять самые разные сценки, петь. Хитом же стало, пожалуй, выступление трех юных исполнителей, которые сорвали бурные аплодисменты за выдающуюся игру на клавесине и барабанах.
В петле санкций, или три года спустя
Очередная поездка в этот приграничный город КНДР состоялась через три года – в январе 2018 года. После предыдущей поездки, как говорится, «много воды утекло». Обстановка на Корейском полуострове и в особенности вокруг Северной Кореи серьезно обострилась. КНДР один за другим провела целую серию ракетных и ядерных испытаний, пригрозила уничтожить Вашингтон, а заодно потопить все авианосцы, которые США стали стягивать к Корейскому полуострову.
Кроме того, все эти ракетно-ядерные испытания КНДР привели к тому, что Пхеньян разозлил своим задиристым поведением даже наиболее благоприятно настроенные к нему крупные державы, включая Китай и Россию. По линии ООН были введены новые международные санкции, которые поддержали Пекин и Москва. В СМИ постепенно появились сообщения, что экономическая ситуация в КНДР стала резко ухудшаться из-за этих санкций. В то же время некоторые знакомые, которые регулярно бывали в КНДР, заверяли, что почти ничего не изменилось, а Северная Корея продолжает жить и развиваться. Желание лично посмотреть, как живет КНДР, как изменился Синыйджу, и стало причиной для повторной поездки практически по той же программе, по которой я ездил в 2015 году.
О том, что китайская сторона существенно ужесточила контроль за потоком грузов и людей в КНДР, меня предупредили в туристической компании. «Вы – россиянин, потому вам можно ездить в Синыйчжу, но для наших пограничников непривычно, что гражданин третьей страны едет в КНДР. Если вас пограничники будут спрашивать о чем-то, то просто спокойно общайтесь с ними. Насколько я знаю, они пытаются отфильтровать американцев и южнокорейцев, которые так или иначе пытаются следить за КНДР», – посоветовали мне в туркомпании.
Китайцев пропустили быстро, а вот со мной решил лично пообщаться начальник паспортного контроля.
– Зачем вы едете в Северную Корею? – спросил он, усадив в своем кабинете на диван.
– Ну, я в вообще изучаю КНДР, кандидатскую по истории отношений Китая и Северной Кореи защитил. Вот потому интересуюсь, – ответил я.
Далее пограничник внимательно стал изучать практически каждый штамп в моем паспорте, задавая вопросы в стиле: «А зачем вы ездили в Таиланд?», «А почему у вас так много поездок в Южную Корею?», «Вы еще и во Франции были, ну и как там?» Честно говоря, создалось впечатление, что ему просто хотелось поболтать, хотя из-за меня задерживали всю группу.
– А как там в Северной Корее? Вы же там были несколько раз, – спросил он.
– Вы что, здесь сидите и не были ни разу? – удивился я.
– Ни разу. Тем более сейчас все строже стало, – признался он.
Я ему вкратце рассказал о своих впечатлениях, посоветовав как-нибудь «при случае» сменить статус на туристический и самому съездить на ту сторону реки, в Синыйджу.
– У нас обычно летом много ездят, когда тепло становится. А вот сейчас мало туристов, – сказал он. – Ладно, спасибо за беседу. Езжайте, мне только надо вас отдельно зарегистрировать. У нас граждане третьих стран, которые въезжают в КНДР, теперь на особом учете.
Ждать своего паспорта мне пришлось еще минут двадцать. Даже стоявший рядом молодой пограничник сочувственно протянул: «Долго вас регистрируют». К радости как меня, так и уставшей ждать группы, я в итоге получил паспорт, чем вызвал общий вздох облегчения.
По сравнению с предыдущей поездкой программа посещения почти не изменилась. Единственная разница – вместо посещения краевого музея на этот раз показали галерею искусств. А в остальном – завод, парк, выступление детей-виртуозов – все было то же самое. Даже в парке опять навстречу «случайно попалась» пара молодоженов и стала фотографироваться с нами, что навело уже на мысли, что эти «новобрачные» скорее всего тоже были включены в нашу программу посещения.
А вот город изменился. Нельзя сказать, что очень сильно, но все же заметно и в лучшую сторону. Достроили новый гостиничный комплекс в центре города, обустроили несколько зон для отдыха, укрепили русло реки, обложив камнем, пара высотных домов, которые в 2015 году только начинали возводить, теперь была введена в эксплуатацию и одновременно в нескольких местах шло строительство других жилых домов высотой по 12–15 этажей. Когда стемнело, то стало заметно, что улицы города ярче освещены, чем прежде. Народ также стал одеваться чуть получше и разнообразнее.
Но главным новшеством было появление на дорогах города большого количества автотранспорта, в первую очередь такси. Не будет преувеличением сказать, что 60 процентов машин, которые я видел в городе, были именно такси. Были заметны не только легковые такси, но и микроавтобусы с «шашечками», которые ждали своих клиентов у железнодорожного вокзала.
Гид, с которым я разговорился, признал, что вот уже пару лет, как количество такси резко выросло. «У нас уже шутят, что здесь такси больше, чем людей», – сказал он.
Впрочем, это все не означает, что Синыйчжу теперь превратился в Гонконг. Разговор лишь о том, что стало «немного лучше, чем было», хотя, если учесть введенные санкции, для КНДР это выглядит значительным достижением.
Сами северокорейцы не стали отрицать, что ситуация в некоторой степени стала все же сложнее. «Да, мы знаем про санкции и определенное влияние почувствовали. Но нам в Синыйчжу и округе все же попроще, Китай рядом, с ним можно торговать, поблизости идет нефтепровод, а потому топливо попроще получить. В глубине страны с транспортом и топливом гораздо сложнее. Но мы все же держимся», – сказал гид, который оказался весьма общительным и приятным собеседником, не перегружающим различными идеологическими историями.
После затянувшегося обеда я вышел на парковку перед рестораном, откуда нас должны были везти уже обратно в Китай. Так как большинство туристов нашей группы безнадежно «пропало» в недрах магазина сувениров, сметая, к радости продавцов, самые разные товары, я решил скоротать разговор с гидом, который стоял и курил возле нашего автобуса вместе с водителем. Мы с ними разговорились.
