– Ну, приезжаем в половине второго. – Мурад сверился с часами на телефоне. – Мицкевич вроде обещала встретить на вокзале. А уж там действуем по обстоятельствам.
– То есть мы сядем в машину к человеку, который предположительно заказал Фомина? – спросила Наташа.
– А что, ты боишься? – Лия никогда не упускала возможности отыграться.
– Да не, я уточнить… К убийце так к убийце.
– Девочки, не ссорьтесь. – Мурад закинул руку Лии на плечо, за что тут же получил под ребра локтем. – Злые вы… Повезло вам, что я добрый. Натах, ты не пыталась проверить, где живет Мицкевич?
– Не получилось. – Наташа опустила глаза.
Лие даже показалась, что на пухлых щеках вспыхнул румянец. Значит, милаха врет. Либо даже не пыталась что-то разнюхать, либо во сне видела вообще не Мицкевич и сон был не из тех, о которых рассказывают. Лия пообещала себе выяснить, в чем дело, но она никогда не действовала в лоб. Вот подождать, усыпить бдительность… Интересно, о каком это коматознике говорил Мурад? Будет забавно узнать, зачем Наташа туда переносится во сне. Им с Мурадом повезло: они хотя бы могут выбирать. Ее, Лию, никто не спрашивал, хочет ли она смотреть на аварии.
Остаток пути она к Наташе не цеплялась. Изучала. Мурад смог бы разговорить и мертвого, и Наташа, которая долгое время торчала в четырех стенах, разошлась по полной. Она оказалась простой, открытой, без двойного дна, и это по-своему подкупало. Лия к таким не привыкла: в ее окружении если девушка говорила одно, то подразумевала прямо противоположное. Заверяя в дружбе, преспокойно могла держать фигу в кармане, и Лия переняла такую манеру общения. Наташа не то что готовить подлянки, она и врать-то, судя по всему, не умела. В ней мерцало какое-то внутреннее обаяние, когда она рассказывала о том, как познавала азы дубляжа, светлые серые глаза горели, заражая интересом к жизни, и Лия переставала обращать внимание на пухлые щеки, футболку с выцветшим привиденьицем и протезы. Похоже, Наташа сама не подозревала, какой привлекательной может быть, и окончательно себя запустила. Лия пообещала себе, что вправит девчонке мозги как-нибудь на досуге. Взять хоть Мурада: вместо того чтобы бредить командой супергероев, отвесил бы Наташе пару своих плоских бородатых комплиментов. Ему нетрудно, а ей было бы приятно.
Когда проводница возвестила о приближении Калининграда и велела сдавать белье, Лия не сразу поверила: за болтовней Наташи несколько часов пролетели незаметно.
Город встретил их легким морозцем, вырвал из легких клубы пара. Мурад поначалу решил изобразить из себя джентльмена, отобрал багаж у обеих – сумку Лии, рюкзак Наташи – и теперь ковылял, отдуваясь, к зданию вокзала.
– Слушай, давай возьму, если тяжело… – начала было Наташа, но Лия резко перебила:
– Не вздумай. Он здесь мужик, вот пусть и тащит. Нечего!
– Да мне не…
– Нет, тебе тяжело. Привыкай. Парням только покажи, что ты можешь сама, не успеешь оглянуться – он уже сам верхом запрыгнул и ножки свесил. Так и будешь ломовой лошадью.
– Эй, вы чего там шепчетесь? – прокряхтел Мурад, поправляя лямку непосильной ноши.
– Шагай-шагай, не отвлекайся.
Мурад выглядел довольно жалко в своей мотоциклетной куртенке и без шапки. Из темных курчавых волос, стянутых в хвост, торчали красные, как освежеванная дичь, уши. Наташа порывалась было предложить ему шапку, чтобы самой довольствоваться капюшоном, но Лия не позволила и этого. Пора бы мисс Добродушие усвоить пару уроков: если человеку охота выпендриваться, пусть хлебнет последствий. И даже когда пришлось задержаться у рамок металлоискателей, потому что Наташины протезы пищали, а Мурад в ожидании дрожал снаружи, Лия все равно не испытала к нему сочувствия.
Довольная и не обремененная багажом, она возглавила процессию до самой автостоянки, где их уже ждал водитель. Нет, не сама Мицкевич. Водитель на черной тонированной машине и сам был одет так, будто у него есть свой собственный водитель.
Лия с Наташей устроились на заднем сиденье, Мурад, как полагается мужчине, плюхнулся на место штурмана, видимо рассчитывая поболтать по дороге. Однако их рулевой оказался неразговорчив. Только сухо сообщил, что ехать часа полтора. От недосыпа и тишины Мурада разморило, он задрых, как ребенок, запрокинув голову.
Они ехали через город, Наташа, как восторженная туристка, все щелкала на телефон местную архитектуру. А там было что снимать. Все дышало Европой и разительно отличалось от того, к чему приучила Москва. Но Лия воздержалась от фоторепортажа. Не хотела уронить лицо и показаться неискушенной девчонкой. Решила, что, если потом захочет вспомнить, попросит пару кадров у Наташи.
Потом город кончился, исчезли из виду жирафьи шеи кранов, потянулись замерзшие сосны.
– Гляди, замок! – охнула Наташа, прилипнув к стеклу. Так сильно всматривалась, что на окне остались два запотевших пятна около ее ноздрей. – Разрушенный. Там бы какие-нибудь хорроры снимать…
– Угу, – с деланым равнодушием произнесла Лия, украдкой косясь на кирпичные развалины.
Впрочем, долго любоваться руинами никто не дал: водитель не щадил двигателя и несся, как будто опаздывал. Лия не подавала виду, но внутри заворочалась липкая тошнота. Нет, не укачало. Просто скорость, автомобиль, обледенелая трасса… Лия слишком хорошо знала, чем заканчиваются такие экзерсисы. Теперь она уже не видела, что творится за окном. Дико хотелось завизжать или вцепиться в подголовник Мурада, но максимум, что Лия могла себе позволить, – просто незаметно сжать пальцами сиденье.
– Боишься? – шепнула Наташа. – Может, попросим его помедленнее?
– Отстань!
Еще этого не хватало. Жалости и всепонимающего взгляда. Шла бы к черту!
– Уже недолго. – Шофер подал голос впервые с тех самых пор, что они отъехали от вокзала.
То ли от голоса водителя, то ли от очередного слишком резкого поворота Мурад проснулся. Дернул головой, судорожно вздохнул и ошарашенно обернулся. Лия еще не видела своего нового друга таким испуганным. Его страх временно заставил забыть про свой собственный.
– Чего там? – спросила Лия.
– Слушай, братан, меня укачало мальца. Тут нет заправки? – Мурад как будто ее не слышал.
– Пакеты в бардачке.
– Может, купишь водички? По-братски, а?
– Не потерпишь?
– Ну смотри… сам знаешь – эффект рвотного домино. Девчонки слабонервные… – Мурад вытащил из бардачка бумажный пакет и принялся издавать в него дикие звуки.
Лия не понимала, чего пытается добиться Мурад, но кожей чувствовала: что-то не так. Он явно пытался выкурить шофера. Чтобы Мурада, заядлого байкера и адреналинщика, вдруг начало укачивать? Первосортная чушь. Но просто так он бы суетиться не стал.
– Молодой человек, пожалуйста. – Лия вытянула шею, чтобы перехватить взгляд водителя в зеркале заднего вида. Хлопнула ресницами и сделала жалобное лицо, благо после гонки оно и без того было бледным. – Я не могу, мне нехорошо!
