— Никак не можешь простить, что тебя поимели? — в голосе Лесли появляются интонация героини-стервы из сериалов. Ту, которую каждый зритель хочет замочить тапком. — Ты поэтому ведешь себя как сорвавшийся с цепи идиот и трахаешь всех подряд? Мстишь мне? Со стороны выглядит очень жалко, Хейден. Ну а теперь к делу. Мне надоело бегать за тобой как собачонке и выпрашивать свои деньги. Поэтому я предупреждаю тебя в последний раз: ты либо сегодня же перечисляешь мне сумму, которую я назвала, либо я звоню журналистам и на все СМИ объявляю, что Майкл не твой сын.
Я примерзаю к месту, забыв как дышать. Малыш Майкл не сын Хейдена? Но… он ведь…Как это вообще возможно? Это бред, слуховая галлюцинация. Он ведь так любит его…Как это…?
Но следующие слова, произнесенные охрипшим голосом подтверждают вышесказанное.
— Просто заткнись, Лесли. Просто на хрен замолчи. Вякнешь хоть слово, я тебя из под земли достану и твои накладные ногти запихну тебе в глотку. Ты тупая, бездушная сука. Как ты вообще смогла произвести на свет кого-то настолько замечательного как мой сын.
— Он не твой сын…
— Заткнись! — громкое рявканье Хейдена сотрясает стены, заставляя меня зажмуриться и всхлипывать от боли в его голосе. — Заткнись я сказал, ты меня поняла?!!!
Слышится сдавленное бормотание и стук убегающих каблуков — кажется, Лесли не на шутку испугалась за свою жизнь. Стены перед глазами расплываются в мутное пятно, поэтому мне приходится идти на ощупь. Я вытираю кулаком глаза, чтобы вернуть зрение и останавливаюсь, когда возле стены замечаю скорчившуюся чемпионскую фигуру.
— Хейден… — сиплю, пытаюсь выдавить из себя хоть вразумительное. — Мне… я… Я слышала, что Майкл…
Хейден поднимает помутневший взгляд, но я даже до конца не уверена, что он меня видит: столько апатии и потерянности в его лице.
— Забудь, что ты слышала. — говорит хрипло. — Майкл мой сын, ты меня поняла?
Сжимаю дрожащие губы и бешено трясу головой, отчаянно мечтая, чтобы он поверил.
— Я поняла, Хейден. Клянусь, я поняла.
23
Аврора
Я покидаю здание в состоянии критического обезвоживания от выплаканных слез и нулевым уровнем кислорода в легких. Вот так за каких-то несколько минут весь мир встает с ног на голову: все это время я полагала, что Хейден ворчливый сатана, которому не чужды большинство библейских пороков, а на деле он оказался лучше, чем большинство из тех, кого я знала.
Я вдруг вспоминаю, какой резонанс имел звездный развод на небосводах СМИ, из-за того что те два года, что Лесли и Хейден были женаты, все бульварные газетенки наперебой называли их идеальной парой, а после строили кучу теорий по поводу распада их союза, где основной числилась измена автогонщика. А сатаной оказывается все это время являлась тупая корова Лесли. Она была той, кто ему изменила, а он благороден настолько, что воспитывает чужого сына как своего. Почему? Потому что за два года привязался к мальчику? Потому что у него сердце куда больше, чем я могла себе представить? Ничего удивительно, что все свои эмоции он свел к туалетному траху, уж даже если я, насмотревшись на приключения неутомимого пениса Эрика, решила завязать с каждым, кто способен вызвать улыбку противоположного пола. Бестолковая предосудительная нянька Аврора.
Я с детства ненавижу несправедливость и сейчас кулаки девчонки, выросшей в Рентоне, зудят от того как сильно я хочу их почесать. О нос коровы Лесли. К счастью, мне не приходится пытать тетю на ресепшене, потому что расположение коровьего номера я и так прекрасно помню. Игнорируя лифт, потому что сейчас мне кажется, что он едет слишком долго, взмываю на этаж и долблюсь кулаком в вожделенную дверь.
Лесли открывает через пару секунд и по ее стремительно скисающему лицу я вижу, что она не меня ожидала увидеть.
— Ждала своего бывшего мужа с пачкой денег на подносе, кукушка продажная? — рычу с порога и, сжав тощее плечо, запихиваю ее внутрь.
— У тебя что, обеденный перерыв, няня? — фыркает та, гордо задирая свой еще пока целый нос. — ты чего за моим сыном не смотришь?
Упоминание Майкла в моем состоянии — как самая красная тряпка для быка. Из носа валит пар, а рука сама смыкается на щуплом запястье.
— Твой сын? — дергаю Лесли к себе, от чего ее голова дергается как у резиновой куклы. — Да ты самая омерзительная женщина, которую я когда-либо встречала. Твою матку видно ангелы в аренду взяли, если ты смогла выносить такого ребенка как Майкл. Ты… беспринципная… алчная… порочная… жадная… ты кто угодно из самых страшных эпитетов, но только не мать. Тебе мало того, что ты продала своего сына, так ты продолжаешь это делать. Что у тебя здесь? — шлепаю ладонью по надувному шару, прикрытому тканью, от чего корова подпрыгивает и начинает верещать. — Кошелек? Новая сумка от дизайнера? Тачка? Что, мать твою, такого ценного может быть, ради чего стоит топтать две жизни: мужчины, который тебя любил и мальчика, который не сделал тебе ничего плохого?
Вся тяжесть последних дней накатывает на меня как огромный снежный ком, и голос предательски ломается:
— Деньги… ты пойми, они ведь когда нибудь кончатся, а малышу еще жить и жить. Ты уже разбила одно сердце, так не разбивай еще одно… Мать должна защищать своего ребенка, так хотя бы не мешай ему быть счастливым…
Воспользовавшись моим моментом слабости, Лесли отступает назад, и спрятав запястье за спину, начинает бормотать:
— Ты не понимаешь… мне просто нужны деньги… у Хейдена их много…он просто жалеет…
И тут мое окончательно сорвавшееся с цепи сознание выкидывает неожиданный финт: я начинаю сдирать с пальца кольцо, которое дарила мне мама на восемнадцатилетие.
— Возьми, — пихиваю ей его в руку. Нащупываю на шее цепочку с котенком и начинаю лихорадочно снимать и ее.
— Вот…еще у меня есть машина в Сиэтле…я могу продать ее и перечислить денег тебе на карту, когда вернусь. Только, пожалуйста, не говори ничего Майклу… не убивай в нем веру в людей.
Лесли непонимающе хлопает глазами, переводя взгляд со своей ладони на мое зареванное лицо, после чего, дернув плечами, бормочет:
— Сумасшедший дом.
Пока я безуспешно пытаюсь привести дыхание в норму, вкладывает мои сокровища обратно мне в ладонь и ворчливо лопочет:
— Ради Бога, не нужны мне твои деньги. Я хотела, чтобы муж мне заплатил. Несправедливо как-то, что у него все в шоколаде после развода, а перебиваюсь на съемной квартире.
— Так ты ничего не скажешь Майклу? — с надеждой смотрю на нее.
Лесли отводит глаза и подталкивает меня к выходу.
— Не скажу, не скажу. Если ты сейчас же уберешься из моего номера.
— Ты обещала. — успеваю сказать, до того как дверь перед моим носом захлопывается.
Разворачиваюсь, чтобы пойти к себе и тут же встречаюсь глазами с Хейденом. Оцениваю его состояние, с удовлетворением отмечая, что звезда не выглядит разгневанным или расстроенным. Сейчас он собран и спокоен.
