— Ты сама знаешь, что я не вру, Варвара.
— В любом случае, — резко встала и отправилась в ванную комнату. — Это ничего не решает, нам надо расстаться. Тебе есть, где жить, не вижу, в чём проблема, Стрелецкий.
— Варь, честно говоря, я начинаю уставать от твоих капризов, поговорим вечером, я опаздываю.
— Каких капризов? — посмотрела на себя в зеркало, осталась недовольна. Да уж, бессонные ночки не идут на пользу, как и возлияния, и обжорство.
— Обыкновенных, Варя, для тебя — самых обыкновенных.
— У меня нет капризов, — поджала губы.
— Ты — избалованная девчонка, всегда поступала так, как хочет левая пятка или правая ягодица. Ты же сама не знаешь, чего ты хочешь! Сначала решила, что хочешь трофи, наплевав на свои обязанности на работе, на меня, на отца. Просто решила — и все должны подстроиться.
— Я всегда этого хотела!
— Ты всегда хотела, а тебя всегда использовали. Где были твои друзья два года, они даже на день рождения твой не пришли, я помню, как ты расстроилась, а теперь вспомнили о тебе. Или, скорей уж, о твоих деньгах.
Варя застыла.
— Взнос, финансирование. Милостиво взяла на себя, правда, маленькая богатая девочка?
— Не твоё дело, — отвернулась.
Взяла, что греха таить. А почему нет? Может себе это позволить, она же даже не почувствовала это, а ребятам помощь. Они-то трудятся на средних должностях, и Вариного достатка, скорей всего, не достигнут никогда в жизни, или только под конец этой жизни, когда никакие трофи будут не нужны.
— Значит, я прав. Потом рванула на машине, зачем? Обиделась, решила что-то доказать, и полетела, как всегда, вся обида в ноги ушла, назло поехала, даже матери не соизволила позвонить, про себя или отца — я молчу уже. Вознамерилась что-то доказать? Даже доказала, сорвала договор.
— Это бред, а не договор!
— Так довела бы его до ума, раз уж взялась, но ты снова всё бросила и уехала. Даже не интересно, что тебе в этот раз было не так. Простыни не того плетения? Цвет номера? Глава филиала не так посмотрел или климат не подошёл. Ты всегда делала, что хотела. Хотела — училась, хотела — не училась. Отец заплатил — восстановили. Хочешь — ходишь на работу, хочешь — не ходишь, хотя это твоё требование, Варя, это ты сучила ножками и требовала себе должность.
— От моей должности ничего не зависит.
— И даже с ней ты не справляешься, ты хочешь, чтобы тебе поручили хотя бы что-нибудь более-менее ответственное? У меня старшеклассницы-курьеры относятся с большей ответственностью к своим обязанностям, чем ты. Избалованная девчонка — вот ты кто.
— Перестань!
— Нет уж, я скажу, — продолжил. — Ты вспомни себя четыре года назад, вспомни.
— Что не так со мной четыре года назад?
— Тусовки, алкоголь, снова тусовки. Этот твой недороман с гонщиком из Чехии…
— Что? А про него ты откуда знаешь?
— Мы спонсировали тогда команду, забыла? Это ты меня не видела, а я тебя видел прекрасно. Красивая, взбалмошная, шатающаяся по пабам в сомнительной компании, вечеринки безумные, алкоголь — это всё ты, Варвара! Время прошло, думал, ты хотя бы немного изменилась. Нет. Всё то же самое. Капризы, алкоголь. Демонстрации глупых обид. Нет, Варя! Это не ты меня бросаешь, это я тебя бросаю. Я не собираюсь заводить ребёнка со взбалмошной, несдержанной девицей. И жениться на такой не имею никакого желания. Никогда не имел, даже когда влюблён был сильно. Участвуй в гонках, ешь, что хочешь, употребляй, но когда снова попадёшь в больницу — не жалуйся!
Пока Варя хлопала глазами, Стрелецкий кинул от дверей, спокойно:
— За вещами пришлю водителя, будь любезна — собери.
Варя, конечно, не стала собирать. Он уходит — пусть он и собирает. Детская обида поселилась в сердце. И вроде бы, уход Стрелецкого был именно тем, что она хотела, и вроде бы переживать не было от чего, но Варя переживала и даже начала плакать. Правда, в начале сеанса слёзотерапии, поняла, что плачет вовсе не из-за Стрелецкого, а из-за Стаса, что было глупо.
Со Стрелецким она прожила целых четыре года, они ездили на курорты, выходили на светские раунды, целовались под дождём, правда, один раз всего — в самом начале отношений. Стрелецкий ей дарил цветы, каждое воскресенье, Варя подозревала, что задание было забито в ежедневнике его помощника, но было же! А что у Вари было с Григорьевым? Ничего. Пустота, такая же, как космос. Безжизненная. И чем дольше она об этом думала, тем сильнее плакала, пока не устала окончательно, у неё опухли глаза, и разболелась голова.
Варя набрала номер единственного человека, кого могла сейчас видеть, помимо Стаса, и попросила приехать. Сашка была на работе, но после трёх созвонов, когда её то отпускало начальство, то не отпускало, то грозили увольнением, Сашка стояла на пороге квартиры, держа в руках две пиццы. Одна, конечно, с ананасом и курицей — Сашкина любимая.
После экскурсии по квартире — Сашка сфотографировалась, кажется, в каждом углу и выложила пару фотографий в инстаграм, — они, наконец, уселись на огромной кухне, и Сашка уделила внимание подруге.
— У тебя круче, чем в Эрмитаже!
— Перестань, — Варя засмеялась, глядя на огромные, как плошки, глаза подруги.
— Точно! Вот в загородном доме у тебя, точно как в Эрмитаже, барокко, даже лестница немного похожа на Иорданскую, но тут — круче!
— Ты была в Эрмитаже? — удивилась Варя. Саша давно мечтала съездить в Питер. И вроде не был этот город далеко, и вроде не было это накладно, Варя сама много раз предлагала свозить Сашу и даже всё оплатить, но у Сашки всё время не складывалось.
— Неее, — протянула Саша. — Только по интернету. Но в этом году обязательно! Вот после трофи отработаю месяц-два и возьму за свой счёт недельку…
— Осень уже будет, — уверенно перебила Варвара. — Летом надо ехать. Давай следующим летом, вдвоём?
— Давай, я как раз денег накоплю, — мечтательно пропела Александра. — Рассказывай, что у тебя, — перевела тему. — Стрелецкий ушёл?
— Я его ушла, — фыркнула на предположение, но потом согласилась: — Бросил.
— Узнал о женатике? — Сашка прикрыла в ужасе ладонями рот, и Варя увидела, что лак у неё на мизинцах облупился.
— Нет. Заявил, что я безответственная, избалованная девица, и мне не место в его упорядоченной жизни!
— Будешь возвращать?
— Не-а. Хочешь вина? Хорошее. — Варя и забыла, что с утра чувствовала себя неважно и почти дала себе обещание больше не употреблять и не объедаться.
— Можно подумать, у тебя бывает плохое, — кивнула Сашка и довольно отхлебнула из фужера. — Тьфу! — начала фыркать. — Варька, ну и дрянь, поди, денег стоит.
Варя решила не говорить, сколько стоит эта «дрянь».
— Надо ананасы консервированные добавить, — уверенно заявила Саша. — С ананасами даже эту гадость можно будет пить.
