Старик развернулся и пошел в сторону жилых домов, а Март переключил свое внимание на него. Алекс скрестил руки на груди. Второй пробирающий до костей взгляд он выдержал точно так же, как и первый. И на предстоящий выговор ему было плевать. Март это тоже знал.
— Тупость и отвага наше все, да, сын?!
Голос звенел, как натянутая тетива. Был бы у отца ремень, точно попытался бы применить в воспитательных целях. Даром, что никогда не бил.
— Это мой выбор! И я бы поступил так снова!
Март со свистом втянул воздух и перевел тему.
— Выходит, ты знаешь эту… девушку?
— Да, только не видел ее лет так семнадцать. Мы с ней… дружили, в некотором роде. Потом она пропала. А я пытался ее найти. И вот…
Алекс не хотел сейчас рассказывать отцу всю историю. В его душевные терзания была посвящена только мать. Но ее вскоре не стало, и мальчишка остался один на один со своими мыслями и переживаниями. Время постепенно заглушало чувство вины, и Алекс все реже и реже вспоминал о ней. До сегодняшнего дня.
— Ладно, пойдем, проверим твою подругу.
* * *
Было мутно и пусто. Будто она плыла в плотном, вязком киселе. В голове толклись огрызки мыслей. Странно, она часто слышала, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но единственно, о чем получалось думать — это жив ли Алекс. Круторогий, упертый баран, который своим бараньим мозгом решил, что сможет подобраться к Шиару незамеченным. Без прикрывающих разум и тело заклинаний, без магической брони. Самоуверенный, глупый мальчишка…
Шиар. А он, оказывается, был красивым. Когда-то. Гармоничность идеального лица обезоруживала. Внешность ослепительная и прекрасная на столько, что она на секунду усомнилась в правильности своих действий. Иссиня-черные волосы, бледная, почти мраморная кожа, строгие черты, будто вырезанные умелым скульптором, и пустые, абсолютно бездонные глаза, в которых плескалось безумие. Именно они черными крючьями вспороли вуаль очарования. А потом… Потом Лера просто сделала то, к чему готовилась семнадцать лет.
Было почти не больно. Только странное ощущение раздвоенности в конце. Она была Лерой и была Шиаром. Была жертвой и была палачом. Чувствовала хаос, окутывающий его плотным коконом. Ей хотелось крови, смерти, криков ужаса. И ей хотелось жизни, любви, счастья и мира. Она упорно пробивалась в центр этого водоворота безумия, отчаянно стремилась достигнуть дна. Достучаться до спящей глубоко под покровом тьмы души. Разбудить, заставить взглянуть на творимый им ужас, понять, почему он решился на такое.
И в качающейся перед глазами круговерти вдруг возникло еле заметное пятнышко. Крохотный ориентир среди черно-серой хляби. Это придало сил! С упорством горного тролля она рванулась вперед, на последнем издыхании устремляясь к источнику света в этом царстве мрака и отчаянья. Ее сердце ликовало. Смогла! Смогла!
Но до искомого дотянуться так и не удалось. Накопленные в течение многих лет эмоции прорвали силовой контур и устремились прочь. Это было так удивительно. Словно сотня и сотня светлых, крохотных бабочек отделялась от тела и разлеталась кто куда. Радость, счастье, надежда, восхищение, удивление, обожание… И любовь. Горячая, сладкая, томная, спокойная — разная. Любовь к друзьям, к родителям, к своему делу… К избраннику. В груди стало тесно. Поток воспоминаний свободной рекой хлынул в голову. Самые ценные, трепетно хранимые глубоко в сердце. Первая любовь. Чистая, искренняя, бескорыстная, светлая. Когда ты готов отдать самого себя без остатка, не требуя ничего взамен. Бабочки-искры разлетались во все стороны, а ее с новой силой потянуло к светлому пятну. Оно разрасталось и обретало очертания. Было уже так близко, что только руку протяни, но вдруг все пропало. А взамен пришла боль.
Ее ломало, выворачивало на изнанку, жгло пламенем и сковывало лютой стужей. Хотелось кричать, но голос пропал. Плакать — но не было глаз. Она была обездвижена, скованна по рукам и ногам незримыми, острыми цепями, и это приносило еще большие страдания. Лера не могла сказать, сколько она пробыла в таком состоянии. Секунду? Час? Годы? Понемногу, мучительно медленно агония отступала, оставляя за собой пустоту и безразличие. Сначала появилось ощущение глаз и девушка, наконец, попыталась открыть веки.
Боги всемогущие, как же сложно! Хуже, чем на последнем испытании, когда ей пришлось сойтись в поединке с Мастером.
Проморгавшись, она обвела глазами окружающее пространство. Жива… Что?! Жива? От удивления и дикой, истинно животной радости прибавилось сил. Девушка даже сумела повернуть голову
На нее смотрели до боли знакомые глаза. Светлые волосы были в полнейшем беспорядке, точно их хозяин недавно вскочил с кровати. И она поняла! Догадалась, что причинило ей боль. Кто причинил. Голос вернулся.
— Алекс… Ты идиот, — прошептала Лера пересохшими губами, прежде чем потерять сознание.
* * *
— Вижу, расстались вы не самым приятным… образом, — флегматично прокомментировал Март.
— Семейное, — огрызнулся Алекс
Не то, чтобы шок, но с толку сбивало определенно! Память услужливо подкинула все их мелкие стычки и препирательства. Заботливо отсчитала каждую пикантную ситуацию, и Алексу очень захотелось стукнуться лбом об что-нибудь твердое. Но он же не знал! Даже не догадывался! Она должна была это понимать!
Лера, Лера. Теперь перед ним была не та маленькая девочка. Нет, он, конечно, понимал, что она изменилась. Все же взрослеют. Алекс еще раз оглядел девушку. Куда девались пухлые розовые щечки? Скулы стали выше, четче. Черты лица приобрели резкость, но в то же время остались женственными. Пушистые темные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки, волосы потемнели, придавая медово-карамельному цвету насыщенности. Она никогда и близко не была красавицей, но ее внешность притягивала, заставляла задерживать взгляд на лице и выискивать причину, побуждающую смотреть снова и снова. Может, свежая, гладкая кожа, не знающая косметики? Чувственный изгиб губ? Или эта маленькая родинка, красиво расположившаяся на щеке?
Точно ножом, по сердцу резанул момент двухмесячной давности. Гибкое, стройное тело в его руках. Но грудь. Даже под одеялом видно, у девушки минимум полтора в размере, а тогда… Болван, она же, скорее всего, использовала бинты!
— Пойду, позову Травознавца, и этого ее Мастера, — вздохнул Март, глядя на своего непутевого сына.
Алекс уселся на стул. На душе было странно. Да, пожалуй это слово подходит больше всего. Огромное облегчение от того, что она все же очнулась, смешивалось с плохим предчувствием неуместности своего поступка. А учитывая туманные высказывания того старика, к этому добавлялась тревога о дальнейшей судьбе девушки.
Немного поразмыслив, Алекс решил поступить так, как поступал практически всегда. Пустить все на самотек.
Глава 7
— Мастер, пожалуйста! Не упоминайте Алекса! Ну не виноват парень, что родился без мозгов! И Март тут вообще не причем.
