А ведь надо…
Поцелуй шеи. Настойчивые руки, пересаживающие меня с пассажирского сидения на колени наглого и самоуверенного, такого желанного.
… надо выйти из машины…
Неприличные предложения, обжигающие не только кожу — душу.
… что-то надо сделать… что-то сказать…
Жаркие объятия, страсть, захлестнувшая с головой.
… хорошо… да… хорошо.
Я плавилась, опаляемая его желанием. Сгорала, сходила с ума. Шептала в ответ какие-то очень важные, нужные, жизненно нужные сейчас слова.
И долго, невыносимо блаженно приходила в себя после.
Если бы сейчас жители нашего подъезда в полном составе окружили машину и стояли с фонариками, вряд ли меня это тревожило. Было бесконечно, потрясающе, восхитительно хорошо. И правильно.
Да, быть может, излишне поспешно, непредусмотрительно, недальновидно или даже глупо. Для кого-то. Не для нас.
Я подняла лицо к любимому, поймала его расслабленную, полную довольства улыбку и тихонько рассмеялась от переполнявшего сейчас счастья.
— И я тебя, кажется, люблю, — ответила на озвученное еще в офисе признание.
— Буквально несколько мгновений тому назад кто-то совершенно определенно сказал, что любит. — Андрей поцеловал меня в нос и подмигнул. — И ничего не знаю, всякие «кажется» не принимаются.
Тихий, нежный, трогательный момент.
Счастье. Яркое. Светлое. Всеобъемлющее.
Мы вдвоем. Я и Андрей. Волшебное, такое желанное «мы». Любовь…
Я не находила слов и просто смотрела, смотрела, смотрела на него, надеясь, что он поймет, прочувствует всю ту гамму чувств, что и я сейчас не могла осознать.
— Люблю тебя, моя девочка, — прошептал Андрей, склоняясь для очередного, но очень нужного и правильного в этот момент поцелуя. Сладкого, томительного.
Подалась навстречу, закрывая глаза…
Тук-тук-тук.
Странный, неправильный звук.
Тук-тук-тук.
— А что это вы здесь делаете так долго, а?
— Твою ж мать, Лидия Ивановна! — в сердцах выдохнул Андрей.
Глава 20
Птичка Обломинго — не самая страшная из пернатых, поверьте. Лидо-дятел куда опаснее и неприятнее. Сперва она стучит в тонированное (о, как я теперь надеюсь, что в темноте за ним ничего не видно! Раньше-то не подумала озаботиться!), затем запросто выклюет весь мозг, только дай ей три минуточки. А уж она себе это время обеспечит запросто. Ведь большинство порядочных нормальных людей не может вежливо и деликатно спастись от неприлично настойчивой и уверенной в своем праве (не ясно, на каких основаниях и кем ей выданном, кстати!) Лидии Ивановны.
Андрей откинул свое кресло назад и помог мне переместиться на заднее сиденье. Подал туфельку, затерявшуюся под приборной панелью.
— Готова? — шепнул, не реагируя на невежливое и даже какое-то хамское поведение старшей по дому за пределами машины. — Она ничего не увидит в салоне, пока мы не откроем дверь и не включится лампочка наверху, удачно остановились — никакого освещения.
Мы привели в порядок одежду и Андрей первым открыл свою дверь. С противоположной стороны от незваной гостьи.
— Добрый вечер, Лидия Ивановна! — суровым директорским тоном начал диалог мужчина, — Не кажется ли вам, что вы переходите все грани допустимого? Ваше поведение даже любопытством не назовешь. Что вы здесь делаете? Вас не ждали и вам не рады! Хотите пообщаться — караульте на лестнице, как все, — припечатал он напоследок и я обалдела.
Как можно ТАК разговаривать с женщиной?
Да, она ужасна. Да, беспринципна. Да, лезет не в свое дело. Но так по-хамски мужчина просто не может вести себя с женщиной!
Я открыла машину как раз в момент взрыва. Есть подозрение, что следующий фильм «Невезучие» будут снимать как раз по мотивам моей жизни. Посмертно.
— Что вы себе позволяете? Я вам девочка, что ли, указывать мне, что и когда делать? — разъярилась Лидия Ивановна. Увидев меня, вообще разоралась: — Ага, я так и знала! Ах ты, мелкая…! — она задохнулась от злости, но быстро пришла в себя и продолжила тирраду: — Появился мужик в подъезде, она тут как тут. Впереди планеты всей! Посмотрите на нее! Совсем оборзела! Дорасти надо сперва. В очередь!
Она говорила и говорила и говорила. Какие-то идиотские, гадкие, ядовитые слова. А я онемела. Впервые попала в настолько абсурдную ситуацию. Как вообще надо реагировать на подобное?
— Прекратите, — тихо, но таким тоном, что все волосы на теле встали дыбом, произнес Андрей. — Идемте, Катерина, провожу вас до двери. Не стоит слушать этот бред сивой кобылы.
— Это я-то кобыла?! — захлебнулась ядом старшая по дому.
— Делайте выводы самостоятельно. В одиночестве. Извините, но компанию мы вам сегодня не составим.
Я молча пошла к подъезду. Лидия Ивановна, притихшая и наверняка злая как тысяча чертей, шла сзади, прислушиваясь к нашему разговору. Но после ее гадких, мерзких слов отчего-то было совершенно все равно, что она подумает. Теперь все равно.
— Не расстраивайтесь, Катя. Не все люди такие «замечательные», как наша соседка. А с такими надо всегда жестко и бескомпромиссно. Допускается даже хамить. Лично я предпочитаю сразу выйти на конфликт и тем прервать всякое общение. Не вижу смысла держать возле себя неприятных мне людей.
— Мне кажется, есть какой-нибудь более вежливый вариант, — не упустила возможности показать свое отношение к происходящему.
— Найдете, свистните, тоже буду использовать, — тут же пошел навстречу Андрей, — с удовольствием.
Смех мужчины заставил Лидию Ивановну пробурчать очередную порцию гадостей себе под нос, но мы уже поднимались наверх и не слышали, что конкретно она говорит. Оставалось лишь закатить глаза.
Я немного расслабилась. Противная дама осталась позади, мы снова вдвоем и через несколько мгновений я смогу скрыться за огромной и надежной металлической дверью и отдохнуть.
С Андреем расставаться одновременно и хотелось и не хотелось. С одной стороны, было страстное желание прижаться, обнять, дышать им, слышать его. С другой, остаться в тишине и спокойно все обдумать не помешает. И помечтать, конечно же!
Мы поднялись на свою площадку и замерли. Посмотрели друг на друга. Синхронно вздохнули.
— Вот мы и пришли, — зачем-то сказал Андрей.
— Да, — так же «умно» ответила я.
— По домам? — спросил мужчина, кивая в сторону своей двери.
— Разумеется, — подтвердила, доставая ключи.
Я отвернулась, чтобы вставить ключ в замок и в миллионный раз мельком увидела брелок — давний подарок Машки — с надписью: «Just do it». И впервые в жизни подумала, а чего я, собственно, боюсь? Общественного мнения? Глупого и недостойного поведения соседок, когда узнают правду? Реакции мамы с папой?
