А дальше все закрутилось — завертелось еще быстрее. Сперва родился Виктор Андреевич, я то не досыпала, то не доедала, то без конца гуляла с ним и обнимала его, играла, носила на руках, не могла оторваться. А в свободное от ребенка время рисовала. В ущерб сну, разумеется.
Когда Вите исполнилось три и мы отдали его в сад, я полноценно вышла на работу и недели стали пролетать еще быстрее. А уж когда появился на свет Артемка, мне казалось, что не дни летят, не недели, а сразу месяцы. Заснула в июне, проснулась — сентябрь. Моргнула — уже Новый Год.
Вот ощущение, что только вчера его родила, ан нет, уже пять лет ребенку. А Вите так и вообще почти девять. И оба в августе родились. Львята мои. Гоша вечно шутит, что нам в октябре с Андреем, видимо, нечем заняться.
— Октябрь скоро. Вы там не надумали пацанятам сестричку организовать? Еще время есть, может, сообразите. Хотя нет, в октябре у вас только мальчики выходят, значит, в схеме надо что — то менять! — гоготал он с периодичностью раз в неделю.
Пореже, но тоже заводили песню о девочке наши старшие родственники.
— А я так всегда хотела девочку. Куклы, платья, косички, — вздыхала Изольда Викторовна.
— У меня девчонки всегда были, они чудесные. Не такие, как мальчишки, — добавляла бабуля. — Они тоже хорошие, но девочки — это девочки. Мамина радость.
Мы же с Андреем слушали всех, раздражались, но молчали. Мы только — только жить, можно сказать, начали. Отдыхать от пеленок — распашонок и хронического недосыпа. Снова начали ходить в кино и кафе. Одни! Наконец — то стали засыпать и просыпаться без пятки во рту, не получать посреди ночи по лбу любой из имеющихся конечностей крутящегося словно уж на сковородке чада, не ловить его или сразу обоих в сантиметре от пола, не относить в спальню, чтобы через час проснуться от подсунутых под тебя ледяных пяточек.
Первое время не могли поверить, что можно спать как прежде — в обнимку, а не в позе креветки, стараясь то ли спрятаться от ребенка, то ли защитить от падения со всех сторон.
И отказаться от уютных объятий любимого мужчины еще на какое — то неопределенное время? Не — е-е-ет!
— А нечего тащить детей в кровать! Мы вот спали отдельно и ничего! — не слышало наших объяснений старшее поколение.
— А мы не можем. Не выходит у нас. Не получается, — отвечала я.
— И не хотим. И вообще, это наше дело! — ставил точку в разговоре Андрей.
Хватало только ее ненадолго. Никак не могли наши родственники уяснить, что в этом мире что — то происходит без их ведома и желания. Только мама с папой нас поддерживали и всегда вступались на семейных сборищах. Точнее, говорила мама, но с полной молчаливой поддержки мужа.
Прекратил всю эту эпопею мой папа. Который вообще старался не лезть в «бабские дела». Но он так же, как и я, не выносил толстых намеков. И чаша его терпения оказалась вовсе не бездонной.
— Дамы, — обходительно начал он на одном из праздников, когда обе семьи вновь собрались вместе, — а почему вы не родили себе еще по паре — тройке детей? У всех по одному. Разве справедливо пенять Кате с Андреем, что они не додали вам еще внучку, когда вы сами не выполнили свой гражданский долг — не родили хотя бы два ребенка? Хотя нет, положено ведь три. А ну, вспоминайте, почему не захотели еще детей?! — потребовал он.
И все как — то притихли. Не стали оправдываться. И тиранить нас тоже перестали.
Мы с Андреем честно радовались этому и, возможно, именно потому и решились на еще одного ребенка. Не на девочку, а просто на еще одного карапуза. Сами! И договорились никому об этом не сообщать и все отрицать. Просто из вредности. Уж слишком больной была тема последние несколько лет.
Но бабушка — это бабушка. То ли блефует, то ли действительно заметила во мне изменения. А ведь только четвертый месяц. Ни живота, ни токсикоза. Я все так же худая, лицо не округлилось, настроение не скачет. Образцово — показательная беременность, можно сказать.
— Привет, — в кухню зашел муж, тут же обнял, поцеловал в шею, погладил живот. — Тиранозавры, смотрю, чай пьют уже с утра в беседке. Не обижали тебя?
— Ну хватит их так называть! Нельзя! — возмутилась я привычно.
— Дык, они же всех тиранят, значит, тиранозавры.
— Они любя, — уточнила, разворачиваясь в его объятиях.
— Хорошо, они — любвеобильные тиранозавры, — согласился Андрей, вызвав мой тихий смех.
— То — то их так любят мальчики, — расхохоталась я вконец.
Оба ребенка динозавров обожали с раннего детства, даже больше, чем машинки, ракеты и прочие милые детскому сердцу игрушки. Все приличные родители ненавидели впивающиеся во все части тела детали лего, а мы — шипастых, клыкастых, рогатых, а также электронных, имеющих свойство включаться посреди ночи, динозавров. Я уже молчу, что они преследовали нас решительно повсюду, хотя мы приучали детей убирать за собой.
— Кстати, как ты насчет идеи сбежать ото всех куда — нибудь в теплые страны? Пока можно, — тихонько добавил на ухо, словно кто — то мог услышать.
— Я готова! Даже чемодан собирать не буду! Только это должно быть тихое — спокойное место, желательно, без людей.
— Необитаемый остров? — с ухмылкой спросил любимый.
— Не, не, не! Нет уж! Чтобы был интернет, больница где — нибудь неподалеку, но ти — ши — на!
— Бунгало на воде тебя устроит? Проснулась, вышла на террасу, нырнула в воду, позавтракала спокойно, без суеты…
— … в гамаке полежала, — продолжила я эту голубую мечту каждого офисного работника.
Глаза сами собой закрылись, фантазия врубила свои мощи на полную и рисовала высокохудожественные картины в разных техниках.
— Я покупаю билеты, ты выбираешь гостиницу! — оживился Андрей и, подхватив меня на руки, понес не в кабинет, где стояла вся нужная техника, а в спальню.
— Куда — то ты не туда свернул, — хихикнула я, прекрасно понимая, что мысли об отпуске и отсутствии детей в нем настроили мужа совсем на другой лад.
— Молчи, женщина, и не спорь со своим мужчиной! — в дикарской манере заявил этот питекантроп.
— Да я не спорю. Просто в твоей пещере нет интернета, а свои гаджеты из кости мамонта я оставила в кухне, — продолжала веселиться я.
— Они тебе не понадобятся! — уверенно заявил этот альфа — самец.
— Саблезубый тигр в кляре сгорит, оставив племя без завтрака, — намекнула я на толстое обстоятельство.
— Твое дело — ублажать своего мужчину, а тигром займутся мудрые скво! — произнес Андрей, укладывая меня на кровать и направляясь к окну. Не успела я спросить, чего он там задумал, как он открыл его нараспашку и проорал на полдома: — Мама, присмотри за завтраком!
И захлопнул его так, что стены задрожали.
— Мудрые скво — это уже индейское, — пожурила я нарушителя легенды.
