Во все это благолепие диссонанс вносили проклятые мысли. Отдыхая глазом на тлеющих сосновых поленьях в камине, Сова размышлял о событиях последних дней. С телохранителем вроде все обошлось тип-топ. Никто разбираться в причинах аварии не станет — не такое время, чтобы исследовать досконально каждое ДТП, машины бьются так часто, словно их владельцы участвуют в соревновании, кто больше произведет металлолома. С ментом сложней, после покушения он станет еще осторожней, машины у него пока нет, не устраивать же аварию троллейбуса, в котором он едет на свою Петровку? Впрочем, телохранителей у него тоже не имеется, так что попробовать разве «подъездный вариант». На днях Сова прочитал, что американские спецслужбы, охраняющие президента, говорят, что гарантировать можно только от второй пули, от первой никто спасти не может. Но сомнительно и это — в Кеннеди успели три раза выстрелить. Так что менту повезло больше, чем президенту Америки.
Сова отпил глоток терпкого саперави и продолжил мыслительный процесс. Все-таки интересно, чем не угодил бывшему телохранителю, царствие ему небесное, зять генерала? Каждое крупное преступление порождает известный принцип «домино» — стоит тронуть одну костяшку, и рушится весь ряд. Скоро для жертв «зачистки» можно будет новое кладбище открывать. Жаль ему только бедолагу Муромца. Тут он, Сова, не виноват. Советовал ведь дураку поосторожней со Степанковым. Так нет, решил сам замочить, чтобы, значит, отработать гонорар по-честному. Тоже мне супермен — с удавкой на спецназовца полез. Насмотрелся американских боевиков. Говорил же дураку, действуй проще. Пальнул из кустов, контроль в голову — и за премиальными. Хорошо еще, что Сова всю операцию держал под контролем. Пришлось действовать по обстановке и самому прятать концы в глубоком лесном озере, но не таким уж оно оказалось глубоким. Вот и приходится теперь снова обрубать концы. Все же что мог знать врач, если Гринько пошел на риск? Кажется, все сработали чисто, нигде не засветились.
— Послушай, может, хотя бы «ящик» врубить? — Фотомоделька загрустила, в одиночестве дегустируя грузинские вина.
— Что, слабо «лентяйкой» щелкнуть?
Девушка послушно нажала кнопку дистанционного управления, прозванную в народе «лентяйкой», и пробежалась по каналам. На шестом неостроумно шутила группа ОСП, второй заполнил табун лошадей, предваряющий очередной выпуск «Вестей», третий — показывал очередную серию очередной «мыльной оперы».
— Тоска. Денег, наверно, не хватает на приличные передачи, — недовольно зевнула фотомоделька.
— Стоп, тормозни. — Сова впился глазами в экран.
На фоне логотипов радиостанции «Эхо Москвы» ее ведущий беседовал не с кем-нибудь, а с «заказчиком». Работодатель Совы был в том же костюме, в котором он встречался с ним в первый раз.
— Значит, Николай Егорович, вы считаете, что дело об убийстве генерала Пронина можно считать завершенным?
— Точнее сказать, материалы следствия убедительно подтвердили справедливость первой версии — убийство совершено на бытовой почве женой генерала. К сожалению, в практике такое случается нередко. Правда, в большинстве случаев такие преступления совершаются в результате алкогольных разборок. Мы же имеем дело с нервным срывом женщины, пережившей тяжелую психологическую драму в связи с заболеванием ребенка. Это служит ей в какой-то мере оправданием. Хотя такому преступлению, вы сами понимаете, оправдания быть не может. Впрочем, все точки должны быть расставлены в суде, куда в ближайшее время будут переданы все материалы. Вот что я могу сказать по интересующему вас вопросу. Главное внимание нашего управления сейчас сосредоточено на выявлении бандитских формирований в Дагестане. Ведь профилактика, превентивные действия являются главным оружием наших силовых ведомств…
Улыбка Николая Егоровича — вот, оказывается, как величают незнакомца — была доброжелательной и совсем не напоминала ту, с хищным оскалом, к которой Сова привык во время разговоров с «заказчиком».
— Сегодня гостем нашей студии был представитель Следственного управления ФСБ полковник Николай Вельяминов.
— Как славненько, — усмехнулся Сова. — Все анкетные данные на блюдечке. Великая сила — телевидение, источник точной информации.
Но одно дело — владеть информацией, и совсем другое — попробовать ею воспользоваться. В его случае владение информации опасней, чем ее отсутствие. Выступив по телевидению, уважаемый представитель Следственного управления засветился на всю страну, и отныне каждый, с кем он имел дело, кроме, разумеется, официального служебного, становился для него опасным.
— Да, становится очень горячо. Пора линять из России, пора линять, и поскорей…
— А не пора ли, любимый, бай-бай, — нежно проворковала вконец заскучавшая фотомоделька, о существовании которой, правду сказать, Сова совсем забыл.
15
Быть «козленком» оказалось совсем не простым делом. С одной стороны, надо, чтобы встреча с «тигром» для самих охотников не была неожиданной. Ведь не было ни фотографий, ни хотя бы словесного портрета, и вычислить киллера предстояло лишь в тот момент, когда он сам нападет. У кого такая перспектива вызовет энтузиазм? С другой стороны — излишней подозрительностью можно было его насторожить, и тогда он мог догадаться о ловушке.
Уже через несколько дней в новой роли нервы Кондратьева были напряжены до предела. Шагая по московским улицам, майор милиции завидовал своим безобидным четвероногим коллегам. Хорошо им, беззащитным козлятам. Они хотя бы не подозревают о своем кулинарном предназначении. Одно успокаивало — ежеминутно, незаметно даже для очень внимательного взгляда, страховал друга Макаров. Конечно, «тигр» был профессионалом такого уровня, что чувствовать себя в безопасности можно было разве что на его похоронах, и все же незримое присутствие стажера вселяло пусть весьма слабую, но все же надежду на благополучное завершение опасной охоты.
Говорят, что, по статистике, чаще всего гибнут опытные, с многолетним стажем взрывники и саперы. Дело в том, что они настолько привыкают к опасности, что порой забывают о ней, и тогда приходит беда. Как известно, люди этих профессий ошибаются в жизни лишь один раз.
Прошло три дня, затем еще три — Кондратьев с детства считал цифру «3» счастливой и старался даже месяц делить не на недели, а на трехдневки. Если событие происходило в одну из таких укороченных «недель» — оно непременно должно было закончиться успешно.
Начиналась четвертая кондратьевская «неделя». После работы майор, как всегда, заскочил в магазин за традиционной пачкой пельменей и буханкой «Дарницкого». По дороге он произвел довольно сложные арифметические подсчеты и — где наша не пропадала, все равно до зарплаты придется перехватывать в долг сотни две — взял в ларьке бутылку «Очаковского» пива. За время короткой поездки в метро Кондратьев слегка отошел от сумасшедшего ритма жизни московской милиции и постарался привести мысли в относительный порядок. Наступили дни, когда только на службе он чувствовал себя в безопасности. Впрочем, криминал обнаглел и совсем недавно взорвал машину предпринимателя возле святая святых — здания милиции на Петровке. Все же вряд ли убийца будет так рисковать, вряд ли покушение произойдет и в метро — слишком много свидетелей. Правда, народ нынче пошел такой запуганный, что в свидетели идет неохотно, и распоясавшиеся бандиты устраивают кровавые разборки в центре столицы, на самых ее людных улицах, причем в дневное время.
