– Милая… любовь моя! Мария сбросила его руку.
– Может быть, эти женщины и верят вашим оправданиям. А я научилась не доверять им.
Мария в гневе была просто великолепна… словно царица из какой-нибудь трагедии. Чертовски привлекательная женщина, эта Мария! Ни одна женщина, в которую он был влюблен, не может сравниться с его женой. Принц твердил себе, что в глубине души он считал, считает и всегда будет считать Марию своей женой… Однако сейчас нужно было ее утихомирить. Ох, уж это письмо… Но он может все объяснить!
И принц поспешно затараторил:
– Это все долги, Мария, проклятые долги!.. Все зло в моей жизни только от них! Снова мне нет покоя. Ну почему люди не могут немного подождать? Со временем они получат свои деньги. Видишь ли, Мария, я поступил довольно глупо… Твоя мисс Пейджет…
– Моя?
– Ну, она же была твоей гостьей, дорогая… а для меня она ничего, абсолютно ничего не значит!
– Тебе придется меня в этом убедить.
– Изволь… это легко… очень легко!.. Так вот, я говорил тебе о долгах… Как ты знаешь, ее семья очень богата, а я… я уже приходил в отчаяние. Не могу же я снова просить отца…
– О, эти долги! – раздраженно воскликнула Мария. – Почему, почему мы не можем жить по средствам?
– Я был бы рад, Мария… Мы жили бы с тобой вдвоем в сельском домике… похожем на «Павильон».
«Павильон»! Мария расхохоталась. Да он потратил на «Павильон» целое состояние!
– Только ты и я, Мария… Ну, так вот… я совершил глупость и попросил у мисс Пейджет взаймы десять тысяч фунтов. Теперь тебе понятно, почему мы с ней уединились у Камберлендов? Она принесла мне деньги… как и обещала в письме. Но не все. Она принесла только семь тысяч, но и это очень хорошо, Мария, ты же понимаешь.
– Да, – кивнула Мария, – если бы вы их получили.
– Но я говорю тебе, как все было!
– А я говорю, что не верю ни единому вашему слову.
– Ты что же, Мария, хочешь сказать, что я лжец? Мария оттолкнула его и подошла к дверям.
– Да, – сказала она. – Мне давно известно, что вы весьма поднаторели в этом искусстве.
– Так с мужем не разговаривают.
– С мужем? – усмехнулась Мария. – Тогда, может быть, вы пойдете к своим родным и расскажете им, что вы мой муж? А то мне приходится ловить на себе косые взгляды. Меня оскорбляет жена вашего брата. И вы все это позволяете! Пожалуйста, уходите, пока я не потеряла терпение.
– Пока ты не потеряла терпение? О нет, ты шутишь…
И гут в порыве неудержимого гнева Мария сняла туфлю и швырнула в принца. Туфля угодила прямо в бриллиантовую звезду на камзоле и упала на пол.
Принц какое-то время стоял, глядя на нее, а потом вышел из комнаты и поехал в Карлтон-хаус.
ЛЕДИ ДЖЕРСИ
Вскоре после истории с Пейджет принц познакомился с невероятно обворожительной женщиной. Она была супругой графа Джерси, который стал постельничим и шталмейстером принца.
Франсис, графиня Джерси, привлекла принца Уэльского, главным образом потому, что представляла собой полную противоположность Марии. Миниатюрная и изящная, Франсис была истинно светской женщиной, законодательницей мод, красавицей, наделенной острым умом и несомненным аристократизмом. Она была гораздо старше принца – на целых девять лет! – и имела двух сыновей и семерых дочерей, кое-кто из них даже успел жениться и сделать ее бабушкой.
Однако принца леди Джерси очаровала с первого взгляда, хотя сама была не из любительниц легких интрижек.
Франсис родилась в семье ирландского епископа и с детства привыкла к мысли, что ей суждено удачно выйти замуж, залогом чего служит не только ее необыкновенная красота, но и выдающийся ум. Все называли ее «Прекрасной мисс Франсис Твисден», и никто не удивился, когда она стала графиней Джерси.
Вскоре новоявленная графиня вошла в высшее общество и завоевала через свою подругу, леди Харкурт – близко дружившую с королевой, – расположение самой Шарлотты.
Леди Джерси была честолюбива. Она жаждала приключений, но главное – власти, и понимала, что супруг будет к ней снисходителен. Все дети ее выросли, графине захотелось поразвлечься, и она обратила внимание на принца Уэльского. Однако Франсис была не из тех женщин, которые довольствуются вторым местом, а ведь любовницам принца ничего другого не оставалось. Он всегда возвращался к Марии Фитцерберт – этакий блудный муж, молящий о прощении.
Но с леди Джерси такой номер пройти не мог.
Принц это чувствовал. Как бы он ни ссорился с Марией, сколько бы ни твердил себе, что она повинна в его бедах, он все равно считал ее своей женой, которой он принес брачные клятвы, и верил, что несмотря на размолвки, тылы у него обеспечены: Мария всегда будет готова утешить его, когда он явится к ней с повинной.
Принц немного побаивался остроумной женщины с соблазнительными формами и прекрасными проницательными глазами – этой бойкой леди Джерси. Он догадывался, что если ей удастся им завладеть, то она его уже не отпустит… а как он объяснит это Марии?
Но у леди Джерси на сей счет были свои соображения. Ему вообще не нужно будет ничего объяснять, поскольку это и так приведет к разрыву с Марией Фитцерберт – к концу странного брака, который и браком-то толком не назовешь. Толстая, благодушная Мария простится со своим принцем и вновь станет целомудренной вдовой, какой она была до встречи с юным шалопаем.
Принц пытался избегать леди Джерси, но она не давала ему проходу. Она непременно являлась туда же, куда и он, и так его в конце концов приворожила, что принц вскоре начал жаждать встречи с ней буквально в каждом доме, куда его приглашали в гости. И через некоторое время хозяйки лондонских гостиных уже знали, что до прихода леди Джерси принц будет скучать и томиться.
Весь Лондон следил за тем, как резвая Франсис завлекает принца Уэльского в свои сети.
Наконец случилось неизбежное… принц давно этого ждал. Он думал, что дальше все будет как обычно. Какое-то время он будет наслаждаться новой любовницей, затем она ему надоест, и вместе с пресыщением придет некоторое раскаяние. Он вернется к Марии, на него обрушится град упреков и обвинений, но затем они помирятся, и он будет хорошим, верным супругом до тех пор, пока на горизонте не появится следующая обольстительница.
Однако все получилось не так. Чем больше он наслаждался любовью с Франсис, тем ярче разгоралась его страсть. Он испытывал по отношению к этой женщине странные чувства. Их никоим образом нельзя было назвать романтической любовью, какую он питал к Марии… даже влюбленности, как, скажем, в Пердиту Робинсон – и той не было! Новое чувство оказалось совершенно иным: принца неудержимо влекло к Франсис, и это его поражало, ибо он понимал, что не любит ее, а он был романтиком, вечно искавшим любви.
