– Я знаю, знаю. Но тогда у вас еще не было столько долгов… или, во всяком случае, народ об этом не знал.
– Долги у меня были. Я всегда влезал в долги. А все потому, что король назначил мне нищенское содержание!
– В первый раз люди готовы были посмотреть сквозь пальцы на ваши прегрешения. Принц-Само-Очарованье… дорогой, обворожительный, экстравагантный! Но даже принцы могут надоесть, если будут постоянно повторяться.
Однако Франсис не желала особенно распространяться о его долгах, поскольку была алчной женщиной и надеялась, что принц щедро вознаградит ее за услуги.
Поэтому она перевела разговор на другую тему.
– Вы стареете, – заметила Франсис.
– Да я на девять лет моложе вас!
– И поэтому у вас нет такого жизненного опыта, как у меня. Однако мой возраст сейчас не важен. Я же не принц Уэльский. Когда вы были молоды… Франсис улыбнулась. – Вернее, когда вы были моложе, ваши выходки забавляли простых людей. Но фривольность выглядит очень мило только у совсем зеленых юнцов, так что теперь народ это не забавляет. И все же вы можете хоть завтра вернуть себе популярность, если, конечно, захотите.
– Как?
– Женитесь и подарите народу маленького принца, который станет в свой черед обожаемым принцем Уэльским.
– Жениться? Но…
Франсис язвительно рассмеялась.
– Знаю! Вы подумали о нелепой истории с этой толстухой.
– Франсис, пожалуйста, не надо…
– Но вы же сами просили! Мне продолжать или вы не в состоянии вынести правды?
– Нет, продолжать не имеет смысла. Я все равно не женюсь на немецкой фрау, которую выберут мне в невесты.
– Вас не устраивает то, что она немка?
Принц не собирался рассуждать о Марии в таком тоне… даже с Франсис! Мария действительно стала…м-м… чересчур пышной, но красота ее не увяла. Марию ему никто не заменит!.. Принц очень хотел сказать это Франсис.
Но пока он подбирал слова, Франсис успела сказать вот что:
– Посмотрите правде в глаза. Народ вас не любит, а вы хотите быть популярным. Короли не могут слишком долго быть непопулярны. Вы видели, что произошло с королевской семьей по ту сторону Ла-Манша. Английский народ постепенно проникается к вам ненавистью по одной-единственной причине. Я все же назову ее, хотя и рискую рассердить Ваше Высочество. Эту причину можно выразить двумя словами: Мария Фитцерберт.
Принц промолчал. Ему хотелось возмутиться, однако он честно признался себе: «Она права».
И все же… Мария была верна ему! Мария считала себя его женой.
Дьявольски умная Франсис вновь прочитала его мысли.
– Почему она так цепляется за вас? Как вы думаете? Почему мирится с вашими изменами, а? Отчего принимает вас с распростертыми объятиями, когда вы возвращаетесь, пресытившись объятиями других женщин? Сказать вам? Да вы и сами знаете: она терпит все это, конечно же, потому, что надеется в один прекрасный день получить вожделенный титул. Титул принцессы Уэльской! Или даже королевы Англии! Ну, или хотя бы герцогини. Она ведь может на это рассчитывать, не так ли?
– Вы неверно судите о Марии.
Франсис посмотрела на принца с сожалением.
– Исполните желание короля. Женитесь. Дайте стране наследника. Разве это может причинить вред вашим друзьям… бескорыстным друзьям?
Принц не отвечал. Тогда леди Джерси взяла его за руку и насмешливо улыбнулась.
– Я буду с вами, – пообещала она. – Я вас утешу.
* * *
На обратном пути в Карлтон-хаус принцу казалось, что толпа смотрит еще угрюмей, чем раньше.
«Они действительно меня ненавидят, – думал он. – Теперь их симпатии на стороне короля, бедного старого короля, который завоевал народную любовь тем, что немного побезумствовал, а затем пришел в себя.
Но принц не желал с этим мириться! Народная любовь непостоянна. Он прекрасно осознавал это. Как и то, что люди устали от принца Уэльского, от его вечных долгов и диких выходок – виновниками которых часто бывали друзья принца, но люди несправедливо обвиняли во всем именно его. И больше всего им надоела история с женитьбой на Марии.
Но если бы он объявил о своем намерении жениться на немецкой принцессе, эти же самые люди кричали бы ему «ура», как сейчас кричат королю!
Если же он не пойдет на это, ненависть народа будет расти… Принц вошел в гостиную Карлтон-хауса и невидящим взором уставился на желтый китайский шелк, которым были обтянуты стены. Он думал о деньгах. Долги увеличивались, постоянно увеличивались… Ну почему он неспособен жить по средствам? Положение становится отчаянным. Нужно что-то делать… Значит, Мария терпит его ради титула, который она надеется когда-нибудь приобрести? Сколько раз он обещал ей все блага мира после того, как станет королем… или регентом? Он всегда считал, что она его любит. Хотя… она, конечно, его любит. Мария не из тех, кто ищет выгоду. Счастливее всего она была, когда они бедствовали… ну, во всяком случае, ему пришлось тогда продать лошадей, закрыть Карлтон-хаус, и они с Марией старались экономить! Однако… нрав у Марии стал такой, что выносить ее почти невозможно. Она долго подавляет свои чувства, а потом взрывается. И может наговорить лишнего.
О, Мария! Принцу хотелось поехать к ней. Хотелось объясниться. Сказать: «Понимаешь, любовь моя, я должен жениться. Это моя обязанность. Люди ждут от меня этого. Они мрачны, потому что я не женюсь. У Фредерика детей не будет никогда. Он не живет со своей женой… и я его не виню. Уильям ликует, потому что он третий сын и может наслаждаться романом с миссис Джордан, не прибегая к услугам священников. Даже у юного Августа – и у того были неприятности из-за женитьбы! Я обязан исполнить свой долг. Я старший сын. Мне нужно жениться, Мария. Нужно дать стране наследника. Тогда король оплатит мои долги. А если нет – меня посадят в долговую тюрьму.
Принц Уэльский в долговой тюрьме! Сама эта идея абсурдна! Отец и парламент никогда этого не допустят.
И тем не менее, если он не поступит, как следует, если не выполнит свой долг…
Судьба принца… судьба будущего короля в руках его подданных.
Принц подумал о короле, от которого его отделяла полоска воды… Тот король попал в руки своих подданных… Господи, как ужасны эти истории о французском терроре!
Ты же видишь, Мария. Ты же понимаешь, это неизбежно.
О, если бы он мог объясниться с Марией!.. Однако это было, пожалуй, единственное, что он не мог ей втолковать. На сей счет у нее имелась своя точка зрения, и встать на позицию другого человека Мария не могла. Ей не позволяла религия.
Мария, ты ведешь себя эгоистично! Ты должна попытаться понять меня. Да, конечно, у тебя есть религиозные убеждения… а у меня есть долг перед государством!
