Марии не хотелось стать источником беды для английского правящего дома.
Ради их блага она должна оставаться за границей!
Но только не в О-ла-Шапелль, ведь это по соседству с Англией и множество англичан приезжает сюда на воды.
Лучше она пересечет границу и остановится в Гааге: вполне вероятно, что там никто и не слышал про Марию Фитцерберт.
* * *
Но не пробыв в Гааге и нескольких недель, Мария начала сомневаться в правильности своего выбора.
Как и во Франции, в Голландии сложилась конфликтная ситуация, только иного рода. Голландия считалась республикой, в которой Штадтхольдер не обладал неограниченной властью, больше того, к нему относились откровенно враждебно; во Франции же антикоролевские настроения проявлялись исподтишка, что было еще опаснее.
Штадтхольдер хотел сохранить с Англией хорошие отношения и выступал за союз с этой страной. Однако под влиянием Франции Штадхольдер отвратил от себя голландский народ, поскольку французы стремились к тому, чтобы Голландия стала зависимой страной, полностью находящейся под их господством.
Лишь одно здесь радовало Марию: в Гааге, похоже, никто не слышал о влюбленности принца Уэльского в Марию Фитцерберт, и благодаря этому она могла наслаждаться спокойной жизнью, анонимностью, которой была лишена во Франции.
Мария поселилась неподалеку от королевского дворца и вскоре ее приняли в свете – ведь богатство прибывшей в Гаагу чужестранки было очевидно. Мария и здесь встретила англичан, но они уже довольно долго жили в Голландии и не знали о том, что творилось за ее пределами; а вскоре ее пригласили во дворец, так как Штадтхольдер приходился внуком Георгу II и был рад оказать теплый прием любому англичанину, посетившему город.
Мария всегда с удовольствием выезжала в свет и охотно приняла приглашение. Она нашла Штадтхольдера очаровательным; супруга короля покорила Марию ничуть не меньше, а их дочь, которой не исполнилось еще и двадцати лет, искренне интересовалась всем, что было связано с Англией.
Постепенно Мария поняла, что королевская семья находится в очень тяжелом положении – с минуты на минуту ожидалась революция, которая будет означать конец власти Штадтхольдеров и их изгнание из страны. Штадтхольдер был слабым человеком и никак не мог отважиться на решительный шаг, из-за чего, по мнению Марии, и оказался в столь катастрофической ситуации. Его жена, племянница Фредерика Великого, была талантлива и обворожительна; она прекрасно осознавала, что трон в любой момент может зашататься, однако старалась отрешиться от неприятностей. Королеве хотелось побольше узнать об Англии и о нравах при английском дворе, и Мария старалась, как могла, удовлетворить ее любопытство, но по возможности избегала разговоров о принце Уэльском.
Юная принцесса Оранская всегда очень радовалась приходу Марии во дворец, и Мария довольно скоро поняла почему.
Однажды она вновь получила приглашение явиться ко двору и, придя, увидела, что юная принцесса уже поджидает ее.
– О, миссис Фитцерберт, – воскликнула принцесса, – я хочу побеседовать с вами наедине.
Мария не смогла скрыть удивления, и принцесса поспешила добавить:
– У меня никогда не бывает такой возможности. Вдобавок я хочу поговорить с вами по-английски. Я учу английский язык и стараюсь быть прилежной ученицей… видите ли, у меня имеются особые основания на то, чтобы уметь говорить на вашем языке.
– Боюсь, что изучать английский не так-то легко.
– Это самый трудный язык в мире. Но я должна его знать. Каждый день я практикуюсь в разговорной речи. А теперь ваше появление, миссис Фитцерберт, дает мне возможность попрактиковаться на вас.
Мария рассмеялась.
– Пожалуйста, можете практиковаться, сколько вам угодно.
– Непременно! А теперь, прошу вас, расскажите мне об английском дворе. О короле, королеве и обо всех их детях.
– Если бы я знала подробности их жизни, – улыбнулась Мария, – мой рассказ растянулся бы на целую вечность. Ведь у короля с королевой столько детей!
– Ну что ж, тогда я удовольствуюсь рассказом о принце Уэльском. Умоляю, опишите мне его! Вы его, конечно же, видели, да?
Мария слегка зарделась.
– О да, мне доводилось с ним встречаться.
– Говорят, он весьма хорош собой. Это так?
– Да. Он интересный мужчина.
– И очаровательный?
– И очаровательный.
– Он танцует и поет, словно ангел. Это правда?
– Я никогда не видела, чтобы ангелы танцевали или пели.
– Ах, но вы же видели, как танцует и поет принц Уэльский, не так ли?
– М-да, видела.
– Это уже хорошо. А еще я слышала, что он добрый, очень умный, остроумный и одевается с большим шиком. Все это тоже правда?
– Мне кажется, да.
– Я думаю, он самый лучший мужчина в мире. Вы со мной согласны, миссис Фитцерберт?
Мария не знала, куда деваться от смущения. Ей хотелось поскорее уйти. Надо придумать подходящий предлог: либо у нее назначена встреча, либо голова болит – в общем, что угодно, лишь бы сбежать из дворца!
– Вы согласны, миссис Фитцерберт?
Мария словно со стороны услышала свой голос: он звучал почти вызывающе:
– Да! Пожалуй, да!
Лицо девушки озарилось восторженной улыбкой.
– Я была уверена, что все это правда! Теперь я знаю наверняка… Дело в том, миссис Фитцерберт, что я собираюсь за него замуж.
– Ваше Высочество… Принцесса кивнула.
– Папа настаивает на нашем браке. Для него это очень важно. Ему нужны сильные союзники, и он решил, что таким союзником должна стать Англия. А если принц Уэльский получит меня в жены…
Принцесса говорила с очаровательной робостью, а Мария вспоминала страстные письма, которыми принц буквально бомбардировал ее. «Я ни на ком, кроме вам, не женюсь». «Отныне и впредь до конца моих дней для меня будете существовать одна вы, Мария»…
«И все же, – подумала Мария, печально глядя на молоденькую девушку, – в ее словах нет ничего невозможного. Гораздо вероятнее, что принц Уэльский станет женихом голландской принцессы, а не суженым какой-то Марии Фитцерберт».
О, какую же глупость она совершила, приехав сюда! Она попала в еще более неловкую ситуацию, чем в О-ла-Шапелль.
– Я хочу, чтобы вы почаще приходили во дворец, – сказала принцесса, – тогда вы сможете рассказать мне все, что знаете об английском королевском дворе, а главное – о принце Уэльском.
Мария покинула принцессу в величайшем смятении. Как бы потактичнее намекнуть этой девушке, что она, Мария, здесь лишь потому, что пытается избежать ухаживаний принца? Она чувствовала себя коварной лицемеркой, выслушивая доверчивые признания принцессы… но, с другой стороны, разве она могла сказать ей правду?
