– Ты соглашаешься, даже не спросив у племянницы ее мнения?
– О, Мария – удивительно любезная девушка. Стоит мне только заикнуться, что я хочу поехать вместе с ней, как она с радостью выполнит мое желание.
– Ты так лестно о ней отзываешься, что мне теперь не терпится полюбоваться на это прелестное создание.
– Я люблю малышку всей душой, хотя узнал ее вообще-то совсем недавно… она долго жила в Париже, а перед отъездом во Францию была еще крошкой. Я даже не уверен, что мне на самом деле хочется выдать ее замуж. Я бы с большим удовольствием удочерил ее и оставил жить здесь.
– Ее родители наверняка не согласятся.
– Да, я тоже в этом не сомневаюсь. Ну, да ладно, пойдем в сад. Думаю, мы застанем Марию там.
Мария рвала розы, и ее дядя был рад отметить, что она произвела на его друга огромное впечатление. Дело в том, что до встречи с Марией Эдвард списывал большую часть восторгов друга на счет родственных чувств.
– Мария, дорогая, познакомься с мистером Эдвардом Уэлдом.
Племянница оторвалась от цветов, и дядя с обожанием подумал, что она еще краше, чем всегда. А девушка поставила на землю корзинку и сделала грациозный реверанс.
– Мистер Уэлд пригласил меня в Лалвортский замок, Мария, и предложил тебе поехать со мной. Как ты к этому относишься?
– По-моему, это восхитительное предложение, дядя, и я буду счастлива присоединиться к вам.
– Ну, что ж, Эдвард, – сказал Генри Эррингтон, – твое приглашение принимается.
Эдвард Уэлд довольно улыбнулся, и Генри с радостью отметил, что друг смотрит на Марию не отрываясь.
* * *
Перед отъездом Эдвард Уэлд сказал Генри Эррингтону, что он хотел бы побеседовать с ним наедине, и Генри предложил пройти в библиотеку.
Как только они остались вдвоем, Эдвард пылко воскликнул:
– От тебя, должно быть, не укрылись мои чувства к Марии. Генри, как ты думаешь, у меня есть шансы, если я сделаю ей предложение?
– Ты?.. Эдвард!
– Да ладно тебе, Генри! Я же еще не стар. Мне сорок четыре года. А Марии почти восемнадцать. Конечно, разница большая, этого отрицать нельзя, но я не волен в своих чувствах и постараюсь убедить ее родителей – да и ты, пожалуйста, постарайся! – что я буду носить Марию на руках и дам ей все, к чему она привыкла… и даже гораздо больше!
– Я в этом не сомневаюсь, Эдвард. Ты уже говорил с Марией?
– Нет, конечно! Я хотел сначала поговорить с тобой. И заручиться разрешением ее семьи прежде, чем обратиться к самой Марии. Ну, так как, Генри?
Друг раздумывал. Эдвард Уэлд был католиком, богатым, добропорядочным человеком, владельцем Лалвортского замка, вдовцом, который некогда счастливо жил в браке с дочерью лорда… Да, вне всякого сомнения, родители Марии не станут возражать против такой партии…
– Есть еще одно обстоятельство, – осторожно произнес Генри. – Моя сестра и шурин обожают девочку. Вряд ли они станут принуждать ее к браку, если она не захочет. Так что ответ будет зависеть от нее.
– Может быть, ей так понравится замок…
– Не думаю. Марию не прельстишь материальными благами.
Эдварду стало не по себе. Он не отличался крепким здоровьем, и в его годы не пристало волочиться за молодыми девушками. Он надеялся ослепить ее семейство своим богатством, но раз Марию этим не соблазнишь, значит, шансы на успех невелики…
Друг положил руку ему на плечо.
– Мария от тебя в восторге, я уверен, но думаю, она к тебе относится скорее как… как к доброму дядюшке… и это вполне естественно, ведь ты мой друг. Может быть, все переменится. Я бы, на твоем месте, не стал объясняться с ней сейчас же, а написал ее родителям и рассказал о своих намерениях. А тем временем мы, как и договорились, приедем в Лалворт.
* * *
Лалворт! Какое восхитительное место! А мистер Уэлд дома совсем другой… Марии хотелось узнать про замок буквально все, хотелось обследовать каждый закуток. Может быть, стоит попросить мистера Уэлда об экскурсии?.. Хотя ей было совестно отвлекать хозяина замка, она не сомневалась, что у него есть серьезные дела и в его планы не входит тратить время на какую-то юную особу… Но – напротив! Мистер Уэлд пришел в восторг, ему очень польстило, что она так интересуется его домом, и он заявил, что никому не позволит показать ей замок, а сделает это только сам.
– Он не такой уж и старый, – сказал мистер Уэлд, – замки бывают гораздо более древними. Моя семья купила его немногим больше столетия назад, в тысяча шестьсот сорок первом году. Фундамент, правда, был заложен примерно в период разгрома Армады,
[3]
но строительство завершили только сорок лет спустя.
– Как это, должно быть, восхитительно – жить в замке!
– Да, я тоже так считаю. А как вам кажется, вы могли бы жить в замке?
– Конечно, могла бы!
– Что ж, может, когда-нибудь это случится… Мария беззаботно рассмеялась.
– Вряд ли! Мне придется удовольствоваться нашим домом… там, разумеется, очень мило, но все-таки это не замок!
– Но вы же не будете жить там вечно! Может быть, вы выйдете замуж и… м-м…
– Бог его знает, как все будет… А у вас в замке есть домовая церковь?
– Есть. Хотите взглянуть?
– Очень хочу! В Брэмбридже нам приходится молиться в доме священника. Папа устроил там часовню. Как, наверное, чудесно иметь домовую церковь!
Эдвард взял Марию за руку, она не выказала ни малейшего сопротивления.
«Она относится ко мне как к доброму дядюшке! – в отчаянии подумал Эдвард. – Но до чего же она прелестна! И так молода! Так и пышет здоровьем и энергией…»
По пути в часовню Эдвард указал Марии на круглые зубчатые башни, высившиеся на каждом углу замка и сделанные из челмаркского камня. Мария живо всем интересовалась и пришла в восторг, узнав, что часовня состоит из четырех помещений, образующих крест.
Она нашла, что из парка открывается прекрасный вид на Дорсетское побережье, и предложила взобраться на одну из башен, чтобы получше все разглядеть.
Девушка подошла к узкой каменной лестнице, спиралью поднимавшейся вверх. Подъем оказался крутым; Эдвард уже очень давно не поднимался на башню, он спешил вслед за Марией, стараясь не отстать от нее и не показать, что его мучит одышка, но когда наконец встал рядом с девушкой на вершине башни, Мария в тревоге повернулась к нему и воскликнула:
