Королева сидела, глядя на женщин, которые положили ей на голову треугольную подушечку, а потом завили королеве волосы и подняли их вверх, так что подушечка оказалась под волосами. Затем еще немного подвили локоны и оставили несколько волнистых прядей – они обрамляли лицо; после чего королеву обрядили в специальную одежду и принялись напудривать ее волосы.
Причесывая госпожу, камеристки читали ей вслух; королева любила послушать, что пишут газеты; когда же все газеты были прочитаны, она обычно желала насладиться чтением романа. Женщины постоянно пропускали при чтении абзацы, касавшиеся принца и миссис Фитцерберт, от чего возникали неловкие заминки; королева понимала, в чем дело, и хотя ей хотелось узнать, что говорят о ее сыне, она боялась спрашивать, отваживаясь на это только тогда, когда была уверена, что в газетах сообщаются какие-то вульгарные, издевательские или важные по своей сути подробности – нечто такое, что она, повинуясь чувству долга, обязана рассказать королю.
Покончив с укладкой волос и завершив туалет, королева обычно посылала за старшими принцессами и мирно проводила с ними около часа: мать и дочери шили или вязали, а одна из фрейлин читала им вслух. Королева всегда слушала чтение очень внимательно; это вошло у нее в привычку и являлось одной из главных причин столь мастерского овладения английским языком, ибо королева говорила по-английски бегло, с едва заметным немецким акцентом.
На сей раз она порадовалась, что девочки ее ждали, а старшая дочь не забыла наполнить мамину табакерку.
Королева взялась за работу и велела всем остальным приступать к исполнению своих обязанностей. Старшей дочери было поручено вдевать нитку в иголку, которой шила мать; Августа должна была приводить в гостиную собак и уводить их, когда занятия рукоделием заканчивались; София подавала матери по ее просьбе табакерку. В промежутках же девушкам велели заниматься шитьем. Что касается других дочерей, то они должны были шить или вязать осе время, без пауз, а мисс Планта, их гувернантка, слывшая хорошей чтицей, читала им вслух, а мисс Голдсворти, ее помощница, которую в королевской семье ласково звали Гули, брала у мисс Планты книгу, когда та утомлялась.
Все были, как обычно, заняты своими делами, когда дверь внезапно распахнулась и в комнату бесцеремонно ворвался молодой человек; дико озираясь, он подбежал к королеве и бросился перед ней на колени.
Старшая дочь королевы вскочила с места и наступила на разлегшуюся на полу собаку, которая громко взвизгнула и завыла.
Принцесса Августа воскликнула:
– Уильям! Братец Уильям!
– Уильям? – пролепетала королева.
– Да, матушка, – сказал молодой человек. – Это я, Уильям. Я должен был вас увидеть. Я твердо решил! Ничто меня не остановит. Я приехал сообщить вам, что хочу жениться на Саре и вы должны заставить отца согласиться. Я дал слово… Я…
– Одну минуту, – пробормотала королева, изо всех сил стараясь обрести достоинство и испуганно глядя на сына. О чем он говорит? Ведь ее мысли постоянно вертелись вокруг Георга и миссис Фитцерберт, а вовсе не вокруг Уильяма и этой… как ее… Сары.
– Пожалуйста, встаньте, Уильям, – молвила королева.
Но он не желал вставать. Он по-прежнему стоял на коленях, обхватив ее за ноги.
– Вы должны мне помочь, матушка, – взмолился Уильям. – Я твердо решил. Ничто меня не остановит.
Уильям кричал, принцессы и их гувернантки смотрели на все вокруг широко раскрытыми удивленными глазами. Это было ни на что непохоже! Они все ожидали какого-нибудь фортеля от принца Уэльского, и вдруг – Уильям… он тоже влюбился и хочет жениться на той, кого король с королевой явно не одобрят. Сара… Кто такая Сара, и где мог встретить ее Уильям, посланный в Портсмут?
Собаки лаяли, одна из них запуталась в мотке шерсти, из которой Августа что-то вязала, когда вбежал ее брат; София уронила табакерку на пол… а Уильям все кричал и кричал, не переставая…
– Хватит! – воскликнула королева. – Мисс Ла Планта, Гули, отведите принцесс в их комнаты. Они могут взять с собой рукоделье, а вы им почитайте.
Гувернантки сделали реверанс, принцессы последовали их примеру и ушли, оставив королеву наедине со своим сыном.
К тому времени Уильям, похоже, немного утихомирился, и королева ему сказала:
– Так, а теперь, Уильям, расскажи мне толком, что происходит.
Просто поразительно, насколько на Уильяма подействовала эта небольшая демонстрация королевской власти: он сразу стал заметно спокойнее.
– Я пришел попросить вас, чтобы вы поговорили с королем о моей помолвке, – объяснил Уильям.
– Пожалуйста, сядьте и расскажите мне все по порядку. Уильям повиновался.
– А теперь, – продолжала королева, – объясните, что заставило вас настолько позабыть свой долг, что вы покинули Портсмут, пренебрегли хорошими манерами, накинулись на меня и устроили сцену в присутствии ваших сестер и их гувернанток?
– Это очень серьезное дело.
– Да, поистине дело серьезное. За дезертирство из флота полагается… я точно не знаю, какое наказание, но я уверена, что суровое. Однако позвольте узнать, что вы там толковали про какую-то помолвку?
– Матушка, я влюбился!
– Мой дорогой Уильям, разве вы еще не усвоили, что в жизни принцев любовь и брак не всегда совместимы?
– Неужели вы предлагаете мне вступить в незаконную связь с Сарой?
– Нет, конечно. Я предлагаю вам не делать глупостей и… низостей… предлагаю не вступать с ней в связь.
– Но Сара – такая красавица! Она прекрасно подходит на роль принцессы.
– Однако таковой не является, насколько я понимаю?
– Разумеется, нет.
– Тогда, будьте любезны, расскажите мне, кто она такая.
– Сара Мартин, дочь Портсмутского губернатора, в доме которого я поселился.
– Понятно. И вы вообразили, что влюблены в нее.
– Воображение тут ни при чем. Я действительно в нее влюбился.
– И собираетесь на ней жениться. Вы должны знать, Уильям, что без согласия вашего отца и парламента ваш брак не будет считаться законным.
– А вот Георг так не думает.
– Георг?! Насколько я понимаю, вы имеете в виду принца Уэльского. Позвольте мне заметить, что Брачный Королевский кодекс имеет отношение ко всем вам… включая Георга, хоть он и принц Уэльский.
– Мама, но принцы тоже люди!
Королева с раздражением посмотрела на сына, а тот поспешил добавить:
– Если вы не одобрите мой брак с Сарой, я готов от всего отказаться, лишь бы быть с ней. Я буду вполне счастлив и оставаясь лейтенантом Гвельфом. Под этим именем меня знают во флоте. Пусть лучше так! Лучше быть свободным простолюдином, чем пленным принцем.
